Мой капитан - Жанна Раскита

домику, к остальным.

Мое неожиданное открытие истинного лица Мартынова  сбивало меня с толку. Я отчетливо ощущала свою беспомощность, и что самое ужасное, мне даже некого было винить во всем происходящем! Я сама спасла этого мерзавца от пули!

Он хохотал. Гусар бежал за мной по лесу, и громко смеялся. Словно мы играли в неизвестную мне игру.

Я выскочила из леса на опушку. Домик  стоял всего в нескольких метрах от меня, когда Мартынов обхватил меня сзади за талию.

Мне была видна повозка и конь Ессенского.  Хотела закричать, гусар больно прижал меня к себе, и приподнял над землей. Я стала сопротивляться, и настойчиво требовать освобождения.

– Да бросьте, Анечка, – говорил он, поглядывая в сторону дома, – после вашего похищения ни один порядочный мужчина не жениться на вас. Даже Кирилл, и тот потерял к вам интерес.

Он развернул меня к себе, и снова вжался в мое тело. Я, рыча, вцепилась в его лицо ногтями.

Мартынов легко отнял мои запястья от своей физиономии, но я успела пустить мерзавцу кровь.

Улыбчивость гусара, как рукой сняло. Он схватил мое лицо, и волосы, притянул к себе и грубо поцеловал.

Мои едва зажившие раны разболелись с новой силой.

Я услышала приближающиеся шаги.

Мартынов оглянулся, получил удар, пошатнулся, и упал в траву.

Мой капитан, как всегда подоспел вовремя.

Я взглянула на него, и вспомнила слова гусар. Слезы тут же наполнили мои глаза.

Ессенский перешагнул через тело Мартынова, и взял мою руку в свою.

Я поспешно опустила глаза, что бы, он не видел моих слез.

– Ты станешь моей женой? – услышала я.

Мое сердце замерло, а душа ушла в пятки, слезы скатились по щекам.

Я взглянула на Кирилла.

– Что?

Он покрепче сжал мою руку, и прежде чем я успела что-либо сказать, он повел меня к повозке. Усадил справа от возницы, сам взял вожжи и тронул коня.

Повозка покатилась по узкой дороге в сторону от дома. Мы миновали лес и выехали на широкую дорогу, которую с одной стороны зажимала отвесная скала, а с другой – обрыв.

Чтобы Кирилл не задумывал, я ему полностью доверилась. Даже если он везет меня в глушь, чтобы убить или продать (хотя я очень надеюсь, что этого не может быть), я приму свою участь безропотно.

– Куда ты меня везешь? – наконец, спросила я.

– В ближайший городок. Там мы найдем батюшку, и тот нас обвенчает. Так больше продолжаться не может,  – он хмурился, глядя строго вперед.

На меня даже не взглянул. Так же я не услышала ни слова романтики, ни любви.

И что значит это его: «Так больше продолжаться не может?».

– Почему ты хочешь жениться на мне?

Вместо ответа, Кирилл натянул вожжи.

Повозка остановилась.

Я вопросительно за ним наблюдала.

Капитан обернулся ко мне, слегка обнял и склонился над моим лицом. На секунду замер, ожидая, должно быть, сопротивления.

Я не шевелилась, лишь прикрыла веки. Наши губы встретились. Сначала нежно и легко, потом, с каждой секундой  его губы становились все требовательней, а поцелуй все жарче. Сердце принялось отбивать чечетку, меня бросило в жар. Кирилл все сильнее прижимал меня к себе.

Дыхание сбивалось, и мир вокруг перестал существовать. Я льнула к нему, ничего не соображая, только желая задержать этот миг навечно.

Я не знаю, сколько длилось это безумие. Когда он, наконец, отстранился. Разжал объятия. Мне стало холодно и одиноко.

Ессенский подобрал поводья, и хлестнул коня. Его взгляд стал мутным, мое лицо горело. Это казалось каким-то волшебством. Едва он касался меня, я таяла. И в то же время, этот поцелуй вдруг открыл для меня новый мир – мир его души, сознания. И в этом мире он показался мне невероятно уязвимым, словно Кирилл показывал мне свою открытую рану, и ждал участи.

Он весьма своеобразно ответил на мой вопрос. Впрочем, его поступок многое объяснял. Мой капитан не требовал ответа на свой вопрос. Кирилл поступал  так, как считал нужным.

Я краем глаза следила за ним. Он, казалось, злился. От чего?

Кирилл, как и Казбек, и Мартынов, да что уж там, и Фомин, желал меня. Не требуя взамен близости душевной. Я понимала это, и не питала надежд. Но  была рада, что капитан предложил мне альтернативу. Законный брак. Быть замужем – значит быть в относительной безопасности для меня.

Все эти мысли роились в моей голове, когда повозка с моим хмурым женихом стремительно бежала вперед.

Я мысленно взглянула на себя. Серая одежда, растрепанные волосы, следы побоев. Вряд ли это образ счастливой невесты. Но впрочем, как часто бывало в последнее время, выбирать мне не приходилось.

13

После полудня мы въехали в крупный поселок. Здесь даже была школа и мечеть.

Кирилл размеренно правил повозкой, огибал дома и прохожих, потом неожиданно остановился. Я проследила за его взглядом. Здесь даже была лавка готовой одежды!

Ессенский достал свой кошель, изъял несколько монет, и протянул  его мне.

– Я пойду, найду человека, который сможет нас обвенчать, а ты пока купи себе… что там нужно для невесты?

Невестой я была впервые, поэтому с трудом представляла себе, что для этого нужно, помимо белого платья, разумеется, поэтому неуверенно кивнула.

Кирилл подождал, пока я войду, и только потом тронулся с места. Я проводила его взглядом, и обернулась.

В центре крошечной комнаты меня встретил хмурый и низкорослый мужичек.

– Что вам угодно? – спросил он, на ломанном русском, безошибочно угадав мою национальность.

– Мне нужно платье, – ответила я.

Мужичек хмуро меня оглядел, с ног до головы. От его взгляда, казалось, ничего не ускользнуло. Ни растрепанные волосы, ни следы побоев на лице, ни синяки на руках. Мужичек хмыкнул. Он мне не верил.

Я показала ему мешочек с деньгами Кирилла. В лице продавца произошла неожиданная перемена. Мужчина добродушно улыбнулся, назвал меня: «Сладенькая», и предложил стул.

– И какое именно платье сударыня желать… купить? – запнувшись на слове «желает», улыбнулся мужичек.

– Видите ли… сегодня я выхожу замуж.

Продавец  снова недоверчиво меня осмотрел.

– Мне нужно что-то скромное, элегантное и недорогое.

– Есть у нас в наличии, сладенькая,  пара европейских… платья. Брат привез  накануне. Желать взглянуть?

С этими словами мужичек скрылся в подсобке и вернулся с двумя свертками.

Проворными движениями, он высвободил первое платье. При виде наряда меня слегка передернуло.

Платье оказалось точной копией того, что мне приносил Казбек.

Продавец, едва взглянув в мое лицо, поспешно спрятал персиковое чудо обратно в серую бумагу.

Но настроение уже было испорчено. Какая разница, в каком я буду платье, если он желает видеть меня голой? Какой смысл в свадьбе здесь, в диких краях? Или он делает это просто для того, что бы я, не устраивала истерик?

Плевать на все. Он получит, то, чего хочет. Потому что я тоже этого хочу.

– Ну, как тебе?

Голос продавца вернул меня к реальности. Я взглянула на наряд. Молочно-кремовое платье, розовое кружево, атласный поясок. Это чудо словно светилось. Я коснулась