Мой капитан - Жанна Раскита

Кирилла.

Горец тихо засмеялся, и, ухватив мои спутанные волосы покрепче, еще сильнее запрокинул мою голову. Моя шея, словно деликатес на блюдце, была подана ему.

Холодное лезвие ножа коснулось моей кожи.

– У вас такая нежная кожа, – сказал горец, и коснулся моей шеи горячими губами, затем скользнул лезвием.

Я зажмурила глаза. Сейчас он чуть-чуть нажмет, и моя кровь брызнет фонтаном, зальет комнату и всех бандитов. А красивый горец  будет победоносно  вопить, хватая ртом алую струю, словно вампир… меня убьют, как того барана…

– У вас светлые волосы, идеальная осанка и фигура, – говорил он, – полная грудь, крутые бедра…

Называя каждую часть моего тела, он исследовал ее ножом, едва не царапая.

– И что вы делаете в этих диких краях?

Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи, и сладостно вдохнул.

Я стояла, не в силах пошевелиться от ужаса, что охватил меня. Ноги дрожали, руки онемели.

Нож стал оставлять тонкую дорожку царапин на моем теле, легко пропарывая одежду. Та, лохмотьями опадала на пол, к моим ногам.

От полной наготы меня спасало белье, да нижняя рубашка, что держалась на одной бретельке…

– Прежде чем пускать в ход нож, – говорил горец, – убедитесь, что можете довести дело до конца.

Он вернул нож к моему горлу.

– Как думаешь, что я сейчас сделаю?

Я сглотнула, вдохнула, выдохнула и ответила:

– Отпустите меня.

Горец удивленно вскинул брови.

– Почему вы так решили?

– Вы наверняка, не малую сумму заплатили, чтобы меня сюда привезли. Вы меня убьете? Очень не разумно, сударь…

Он расхохотался так неожиданно, что я вздрогнула.

– Надеюсь, мои затраты окупятся, – он грубо оттолкнул меня от себя, повернулся к немому наблюдателю – Рашиду, и принялся что-то внятно растолковывать на своем наречии.

Я подняла и прижала к себе остатки своей одежды.

Рашид шагнул ко мне, когда горец закончил. Я попятилась. Тот лишь усмехнулся, довольно проворно поймал меня, перекинул через плечо, и понес верх по лестнице.

Ногой распахнул одну из дверей на третьем этаже, и небрежно швырнул меня на кровать, что стояла на возвышении. Я испуганно зажмурилась, ожидая насилия.

Но услышала только звук захлопывающейся двери. Щелкнул замок, загремел засов.

Я осторожно открыла глаза.

Комната была пуста. Я осталась одна. Села. Яркий солнечный полуденный свет лился через зарешеченное окно.

Осмотрелась. Кровать, на которой сидела, была покрыта черной блестящей шкурой. В углу стоял умывальник, рядом – ночной горшок. В дальнем углу – высокий дубовый шкаф, совершенно пустой, одна дверка небрежно приоткрыта.

В коридоре послышались шаги. Я настороженно замерла, просидела с пол часа. Никто так и не появился. Перевела дыхание. Мне, было, страшно пошевелится, вздрагивала от каждого шороха за дверью.

На закате, наконец, осмелилась сползти с кровати. Внимательно осмотрела дверь и окно. Третий этаж, дверь закрыта наглухо.

Мне было очень холодно. Обнаженной кожи касался холодный воздух, что сочился сквозь деревянное окно.

Я взглянула на свои руки, темные от запекшейся крови, поспешила тщательно их вымыть, замотала раны обрезками своей юбки.

Никто так и не показался. И чем быстрее темнело, тем страшнее мне становилось.

Когда в комнате воцарилась кромешная темнота, волосы мои, казалось, шевелились от охватившего меня напряжения. Паника овладела мной до такой степени, что я не могла дышать.

Я молила бога только об одном – чтобы Кирилл не пожалел времени найти меня.

Когда страх стал невыносим, я стала ходить по комнате из угла в угол, как животное, пойманное в клетку.

Мои губы непроизвольно шептали слова молитвы, выученной еще в детстве. Мама тихо и терпеливо повторяла эти слова, пока они не врезались мне в память.

На улице завывали какие-то животные. Чем глубже была ночь, тем отчетливее я понимала, что сегодня я в безопасности.

Спать боялась. Но совсем скоро поняла, что засыпаю сидя. Прилегла и тут же провалилась в сон.

Проснулась по-прежнему одна в пустой комнате. Солнце стояло высоко, должно быть уже давно миновал полдень.

Я села. Закружилась голова, ничего не ела уже трое суток. Осмотрелась. В комнате ничего не изменилось. И мне стало страшно. Что если никто так и не придет, и я умру тут одна, медленно и мучительно?

Я грубо отругала себя за глупость. Это ведь не логично. Наверняка, мой пленитель знает, что делает. Дает мне понять, кто здесь хозяин. Пытается доказать, что кроме как уступить ему, другого выхода у меня нет.

Снова осмотрелась. Наверное, с другими это срабатывало. Но со мной ничего  не выйдет. Я надежды не потеряю. Ессенский меня найдет  и спасет. Он меня найдет.

Я три раза пересчитала шагами длину и ширину комнаты. Поискала оружие, но естественно здесь ничего не было.

Потом спела песню про Генриха Восьмого и его двести жен. Оценив ее достоинства, задумалась об отце и детстве.

На закате снова помолилась. Опять страх змеей заполз в мою душу. Но на этот раз я старалась его не замечать из-за острого чувства голода.

Укутавшись в меховое покрывало, я ходила по комнате, напевая под нос глупые песенки.

Села на кровать, пропустила момент, когда уснула.

Чудом для меня явилось следующее утро. Проснулась на рассвете, но подниматься не торопилась.

Да, сегодня Кирилл меня найдет, раз вчера ему это не удалось. Три дня – это огромный срок. Раньше  я об этом не подозревала.

Сползла с кровати к полудню. Попила воды, умылась и вернулась в постель. Странная слабость овладела мной, глаза слиплись. Снова уснула.

Проснулась от грохота. Резко села. В комнату, с диким шумом  втащили алюминиевую ванну. Через мгновение два парня опрокинули в нее по два ведра воды, и скрылись за дверью. В комнате остались две девушки.

– Просим вас, барышня. Пока вода не остыла, – сказала одна с диким акцентом.

Я неуклюже высвободилась из покрывала, подошла к ванной. Впервые в жизни ощутила от себя неприятный запах. Безропотно скинула остатки своей одежды, забралась в теплую воду.

Девушки, словно по команде начали меня мыть. Мне не нужно было даже шевелиться.

Служанки тщательно промыли мои волосы. Чем дольше длилось мое купание, тем больший прилив сил я ощущала.

Девушки укутали меня в мягкое полотенце и покинули комнату.

Едва они вышли, вернулись парни, опорожнили и вынесли ванну. Я огляделась и обнаружила, что вместе с ними исчезли и мои лохмотья.

Вода еще сочилась из моих волос, когда в комнату вошел человек, который меня похитил, в безупречно-черных одеждах.

– Мое почтение, сударыня, – улыбнулся он, – довожу до вашего сведения, что намерен отужинать в вашем обществе сегодня.

Я, молча на него взирала. Он не спешил нарушать неловкую паузу, из чего я сделала вывод, что он ожидал от меня хоть какой-то реакции.

Он шагнул ко мне и швырнул на кровать белый сверток.

– Здесь кое-какая одежда к ужину для вас, – сообщил он, развернулся и покинул комнату.

Итак, сегодня тот самый день, когда я могу проверить крепость своих бастионов. Я буду драться до конца.

Из любопытства распаковала сверток. Там было, как я и догадывалась,