Те, кто старше нас - Алексей Владимирович Барон

class="p1">– Вы добровольно становитесь миссис с этим рычащим фамилием?

– Вот уж нет! Все видели, как он меня утащил. Средь шумного бала.

– Случайно?

– Случайно, но хищнически. Рычал и бесновался.

– Сильно бесновался?

– Аки зверь в нощи.

– Так. Активно, значит. Утащил в результате?

– Утащил.

– Утащил – тогда все, – сурово приговорил губернатор. – Теперь остается спасать честь. Раньше надо было думать о правах человека.

– С ним подумаешь, – сказала Мод.

Тут красным вдруг стал я. Научился, оказывается.

А Мод сохраняла невозмутимое выражение. Стало страшно, как бы она не сбежала из-под венца. Мы ведь были знакомы мало.

– Мод, послушай, – зашептал я, – не надо огорчать его превосходительство.

Но Сумитомо и не думал огорчаться. Приняв нравоучительную позу, он нашел для нас заветные слова, которые ему самому понравились.

– Женщина должна склониться перед самураем. Так мой дедушка говаривал. А он знаете ли, соображал. Произвел двадцать восемь потомков от девятнадцати жен. Если не считать гейш, конечно. Хотя сейчас уже потомков наверняка побольше. Но суть не в этом. Все жены ему благодарны, вот в чем дело. Ну, и подчинялись, само собой. Думаете, из-за силы? Да ничего подобного! Подчинялись потому, что лучше мужчин никто не знает, чего хотят женщины, вот! Мгм. А неплохо сказано…

Все закивали что да, мол, лучше не выразить.

– Усвоила, стрекоза? – спросил губернатор.

Стрекоза, которая вполне могла оказаться в числе жен Сумитомова предка, скромно потупилась. Как-то все перепутано в наше время, никогда не знаешь, кого почитать, а кому читать наставления. Впрочем, губернатор наш в это время и жил, ориентировался прекрасно.

– Так-то лучше, – кивнул он. – Главное – в доступной форме объяснить женщине, чего ж ей хочется, и не дать опомниться. Свидетели, быстренько ра-асписываемся! Мы-то ничем не рискуем, хе-хе. Анджела, а где пергамент?

– Да он под стол закатился, – простодушно сказала Анджела. – Парамон, подвиньтесь, пожалуйста.

Она наклонилась, извлекла беглый документ. Потом встала и развернула его на широкой спине инспектора безопасности. Сумитомо с размаху пришлепнул свиток огромной печатью Гравитона-4. Абдид поморщился.

Раздались аплодисменты. Гости встали.

– Ребятки, – с чувством сказал Абдид, потирая спину, – Спасибо!

– За что? – удивилась Мод.

– Глядя на вас, я понял, что у человечества есть будущее. И не какое попало!

– Отрадно, – согласился Сумитомо. – Да, а среди нас служитель какого-нибудь культа найдется?

– Зачем? – спросил Абдид.

– Для надежности. Ну, и ответственность всегда лучше с кем-нибудь поделить, знаешь ли.

– А! Очень мудро, ваше превосходительство.

Сумитомо любил последнюю любезность оставлять за собой.

– Дабы такое оценить, глубокий нужен ум, Абдид-сан.

Абдид церемонно поклонился. Похоже, этим двум нравилось похваливать друг друга. Но им живо напомнили, зачем все собрались, после чего губернатор вернулся к исполнению обязанностей. Он задал весьма существенный вопрос.

– Брачующиеся! Какую конфессию предпочитаете?

Мод махнула рукой. А я потребовал буддийского обряда. Индоевропеец, как-никак.

– Зер гут, – сказал Зепп. – Я есть лама.

– Давай-давай, – поощрил житель Могилева. – Как ариец арийцу.

В дальнем конце стола поднялся молоденький техник.

– А я давно знал, что они поженятся, – сообщил он. – Еще на Феликситуре Серж так на нее смотрел…

– Как? – заинтересовался Сумитомо.

– У! Ну так… лучше не подходи. Что ты! Аки зверь в нощи, точно. Ухомах, одним словом.

– А давайте выпьем за хвостоногого ухомаха, – предложил Кшиштоф.

– За ухомаха грех не выпить, – сказала Мод. – Похоже, он приносит удачу. Некоторым.

Я нашел под столом ее колено. Мод вздрогнула.

– Ох, потерпи. Не пожалеешь. Ты еще не понял, какую Бабу-ягу разбудил, Серж-царевич.

Сменив гнев на милость, Зара сочинила к нашей свадьбе сонату под названием «Счастье женщины». Бурная получилась музыка, куда там Бетховену.

– У вас так спокойно, – сказала Зара, глядя на водопад королевы Виктории. Умеет она разглядеть в явлении нечто, совершенно скрытое для других…

Тут строгая женщина Беатрис вспомнила славянский обычай кричать «горько». Соседи по столу наперебой бросились объяснять, что нужно целоваться.

– Так для того и женюсь, – сообщил я.

– Меньше рассуждай, теоретик!

Я поймал ускользающие губы жены. Почему-то они и впрямь горчили…

– Раз, два…

Сейчас мне эта свадьба кажется какой-то странной, мифической, что ли. Среди звезд плавал пустотелый шар, в котором люди женились.

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

Забыв о том, что находится за стенами. Все эти кванты, нейтрино…

– Тридцать пять, тридцать шесть…

…кварки, гравитационные волны. И славно, что забыли. Собственно, стены для того и нужны, чтобы не вспоминать слишком часто о том, что снаружи.

– Семьдесят семь…

Но шар-то тем временем летел к «черной дыре»…

– …девяноста два.

Мы наконец отвалились друг от друга.

– Способная молодежь, – оценил Круклис.

– Мод, – сказала Лаура, – приходи ко мне поплакаться. Водопадами нас не обманешь, правда?

Круклис усмехнулся. Держался он подозрительно тихо. Видимо, уже совесть грызла. Она у него есть.

А меня тогда ничего не грызло.

Я так напился, что чудом добрался до брачного ложа. Мод меня раздевала. Хорошо, что ее не украли. Был у славян и такой обычай.

* * *

– Что ж, – решила Мод на следующий день. – Жена так жена. Раз попалась так бездарно. В горничные…

И принялась собственноручно готовить обед. Получилось восхитительно, не побоюсь этого слова. И даже очень.

– Дальше будет лучше, – пообещала моя новая жена. – Я еще не все вспомнила.

Намечалось неожиданных размеров семейное счастье. Я молчал в немом восторге.

Великое это дело – семейное счастье.

Оно имеет свойство осенять не только супругов, но и окружающих. Каким-то инстинктом люди распознают удачный брак и начинают к нему слетаться, как на огонек в тайге. Чтобы согреть душу, поучиться мудрой простоте, ощутить сопереживание, что-то понять и быть понятыми.

Со своим уникальным житейским опытом Мод как нельзя лучше подходила для роли всеобщей мамы. И она не скупилась. Отбросив былую сухость, уводила женщин на дальний край поляны, где они увлеченно секретничали. А моя роль сводилась к тому, чтобы не давать мужчинам мешать священному процессу. С этой целью я готовил фантастические коктейли, прибегая к необъятной памяти Архонта. И этими коктейлями прославился больше, чем открытиями в гравифизике.

Семейные усилия были отмечены.

Бессовестно пользуясь властью, Сумитомо наградил нас императорским орденом Старояпонии. За «возрождение великого духа Бусидо в весьма отдаленном от Ниппон районе», как гласил приказ. Район получился действительно весьма отдаленным, уж с этим не поспоришь.

К моему удивлению, Мод не упускала случая надеть бриллиантовую хризантему. Даже туалеты конструировала под орден. Она вообще вдруг стала большой щеголихой. Должен заметить, с тоски такого не бывает.

Но Сумитомо спровоцировал опасный процесс.

Наш голландский домик начал превращаться в настоящий музей идолопоклонства. Довольно скоро все свободное место заняли подношения. Стало настолько тесно, что как-то в порыве страсти я разбил древнюю китайскую