По следу коршуна - Вячеслав Жуков

Свет уличного фонаря падал так, что Федор оставался в тени. Но, чтобы уж совсем не дать обнаружить себя, он вошел в кабину телефона автомата. И оттуда стал наблюдать за «девяткой.

Рядом с водителем в салоне «девятки» сидела Даша. Причем, по выражению ее лица, Федор не заметил, чтобы она торопилась. Они о чем-то разговаривали, и Даша улыбалась. Федору даже показалось, что сейчас ее лицо просто сияет от счастья. По крайней мере, с ним, она редко выглядит такой счастливой. Уж за это он мог поручиться.

– Видно, неплохо провела время, – прошептал он, испытывая прилив ревности и обиды одновременно. Ведь могла позвонить, предупредить, что задержится. Почему же такое бессердечие? А он ждет.

Даша взялась за ручку и чуть приоткрыла дверь, что-то сказала мужчине сидящему за рулем. И тут Федор чуть не задохнулся от приступа ревности, потому что увидел, как мужчина наклонился и вдруг поцеловал Дашу. При этом на ее лице Федор не заметил возмущения.

Такого Федор не ожидал. Вот они телефонные звонки, когда он подходит, снимает трубку, а в ответ тишина. Вполне, может статься, что звонит этот товарищ. Ну, Дашка. Хороша же ты после этого.

Он увидел, что Даша вылезла из машины и, помахав сидящему в ней мужчине рукой, быстро направилась по тротуару в его сторону. Федор отвернулся. Быстро схватив трубку, прижал ее к уху, делая вид, что звонит, тыкал пальцами наугад в кнопки с цифрами. Гудков в трубке не слышал. Казалось, удары сердца заглушают их. А в голове крутится одна и та же мысль о женской неверности. А ведь он был уверен, что его Даша не такая, не способна на подлость. И ошибся.

Ему захотелось рассмотреть номер «Жигуленка». Но как назло мимо проезжал маршрутный автобус, и получилось так, что он загородил «девятку» набиравшую скорость. Моргнув Даше фарами, машина умчалась. Даша свернула за угол к подъезду, а Федор так и остался стоять в телефонной кабине, чувствуя в душе опустошенность. Домой идти не хотелось. И только холодный дождь, который стал накрапывать из наплывшей с севера огромной, всклоченной как медведь, тучи, заставил его вспомнить о доме. Хотя ноги не шли туда, где она.

Федор поплелся к подъезду. И за каких-то двести шагов, он успел вымокнуть до нитки. Звонить не стал. Все-таки, это его квартира и у него всегда был ключ от нее. И лучше, если он откроет сам.

Ключ лежал в кармане. Федор достал его и отпер дверь.

Даша плескалась в ванне. В другой бы раз Федор обязательно зашел бы к ней. Иногда они занимались с Дашей сексом в ванне. Ей это доставляло удовольствие. Хотя Федор предпочитал лучше делать это на кровати. Но сейчас он прошел мимо двери, за которой слышались тихие убаюкивающие всплески. Заглянул к ней в сумочку.

Ее сотовый лежал там, но был отключен. Вот почему она не отвечала на его звонки. Не хотела, чтобы ее беспокоили. Эх, Дашка, Дашка.

Услышав, что он вернулся, Даша озабоченно спросила:

– Федор, это ты?

Глупый вопрос до невозможности. Кто еще может зайти, если ключ от квартиры только у нее и него. Зачем тогда спрашивала?

– Я, – ответил Федор и прошел в кухню, где на столе в кофеварке был еще не остывший кофе. Федор налил чашку и выпил прямо так, не сладкий. Хотелось взбодриться. А горький кофе как раз подошел для этого. И Федор налил еще чашку.

Даша вышла из ванной на удивление скоро, хотя в иные разы предпочитала понежиться подольше, что всегда раздражало Федора. Вытирая волосы полотенцем, зашла в кухню.

– Где ты был?.. Смотрю, тебя нет и нет. А машина стоит под окном. – Голос ее звучал неровно. Федор догадался, она пыталась справиться с волнением. И причиной тому, была ни его задержка, а ее сомнение, что, если он видел ее, сидящую в машине. Ведь дома его не было.

Насчет машины Федор решил немного приврать.

– Да мотор что-то барахлит. Надо будет отогнать ее в сервис. Пусть поковыряются. Утром пришлось ехать на работу на автобусе.

Она как будто успокоилась, кажется, поверив в то, что он вернулся с работы и уж никак не шпионил за ней. Хотя ревнивец он ужасный.

– Налей мне тоже кофейку, – попросила Даша. А Федор удивился:

– Ты же никогда раньше кофе на ночь не пила. Говорила, что заснуть не сможешь. Или твои привычки уже переменились? С чего бы это?

Даша пошла в ванну, повесить влажное полотенце на вешалку и ответила из коридора:

– Сегодня, я думаю, такого не будет. Устала на работе.

– На работе? – переспросил Федор, криво усмехнувшись. Хорошо, что она не могла в этот момент видеть этой улыбки.

Теперь ее голос зазвучал уже из ванной:

– Да. А где же еще? Почему ты спросил с иронией об этом? А, Федор?

Но Федор не нашел нужным ответить. За дурачка его держит Даша.

– А ты, во сколько домой вернулась? – спросил он.

Кажется, этот вопрос привел ее в замешательство. Часов в ванной не было и она, наверное, прикидывала, который сейчас час. Но, как человек не глупый, понимала, ее молчание не должно затягиваться, это вызывет у Федора подозрение, поэтому сказала:

– Ты знаешь, я сегодня немного задержалась. Получилось так.

Федор глянул на часы. Было ровно одиннадцать. Хорошо себе, немного. Почти на четыре часа. Половина ее рабочего дня. Ах, Дашка.

Туманов не собирался верить ее вранью и намеревался получить более конкретный ответ. Поэтому настойчиво спросил:

– На немного, это насколько?

Теперь уже Даша перешла из обороны в наступление:

– Туманов, не будь таким занудой. – Она появилась перед ним в коротком халатике, который смотрелся на ней очень соблазнительно.

«Видел бы ее в этом халатике тот гаврик», – вспомнил Федор водителя белой «девятки», и уткнулся в чашку с кофе, всего лишь бросив на нее холодный взгляд. И это не осталось не замеченным Дашей.

Не дождавшись с его стороны проявления к действию, Даша перестала улыбаться и села на угловой диван, грациозно закинув ногу на ногу, пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Так. Узнаю Туманова. Что-то не так? Мой дорогой, – она взяла чашку с кофе, повертела ее в руках, но пить не стала, поставила обратно на блюдечко. – Может, скажешь, что произошло? Отчего ты такой…

Он через силу улыбнулся, чтобы уж совсем ее не огорчать.

– Тебе так хочется знать? – спросил он, заставив ее опять взволноваться, отчего глаза девушки беспокойно забегали по столу, словно она искала что-то. Но она не искала ничего. Сахарница и ложечка были рядом. Даша взяла ложечку и стала мешать несладкий кофе.

– Ты песка положи, – напомнил ей Федор. В его понимании, не было смысла мешать кофе, в который не положили сахара. Это все нервы.

Даша взглянула на Федора и отставила чашку.

– Спасибо, милый за заботу, – проговорила она раздраженно. – А мог бы и ты положить. Поухаживать, как это делают другие.

– Как, например, тот, кто подвез тебя на белой «девятке»? – Федор не хотел выдавать себя, но не сумел сдержаться. Да и зачем делать вид, будто он ничего не знает. Разве будешь насильно мил? Изречение старое, но верное. Наверное, он просто ей надоел. Так бывает с женщинами, обремененными домашними заботами. Стало и с Дашей.

Увидел, как Даша точно вспыхнула. На щеках появился румянец, как будто она только что пришла с мороза. Но цвет ее лица изменился совсем по другой причине. Теперь Федор знал эту причину.

– Я ехала на такси… – проговорила она, но голос ее звучал не уверенно. Врать Даша не любила и не умела. Поэтому все, что она сейчас врала, звучало из ее уст коряво. – Ну, не совсем на такси. Это был частник. Водитель, занимающийся частным извозом…

– А мне кажется, что он еще занимается совращением чужих девушек. А за это знаешь, что таким делают? – Федор поставил ложечку на тонкий конец, придерживая ее двумя пальцами, а потом аккуратно положил на стол. Показав, как бы он поступил с этим частником.

Даша внимательно наблюдала за этой процедурой, и когда ложечка легла на стол, довольно резко бросила:

– Не говори глупости. И давай, пожалуйста, без твоих дурацких намеков. Пытаешься меня уличить в измене. Наговариваешь зря.

Федор почувствовал себя оскорбленным. Мало того, что какой-то ловкач целует его девушку, так его же еще пытаются обвинить в наговоре. И ни кто-нибудь, а сама же Даша. Как будто это он усадил ее в машину к тому хлюсту, а теперь пристыдил за шалость. Только не такая это уж и шалость. Тут попахивает кое-чем похуже. Изменой.

– Нехорошо. Ай, как нехорошо, – покачал Федор головой, не собираясь мириться с таким положением. По крайней мере, выставлять себя дураком он не позволит никому и ей в том числе.

– Что, нехорошо? – взорвалась она и перешла на крик. Федору пришлось успокаивать ее, чтоб не закатила истерику.

– Тихо. Успокойся, не кричи. Прошу тебя. Уже поздно. Всех соседей на ноги поднимешь. Не хватало, чтобы про нас с тобой болтать всякое стали. Успокойся, Даша. Выпей кофейка. Чего ты разкричалась?

– Да не хочу я твой дурацкий кофе, – она отодвинула чашку, разлив кофе на скатерть. – О соседях он беспокоится, – сказала она чуть не расплакавшись. – А обо мне?