Демоны да Винчи - Джулия Бьянки

Сердце Леонардо уколола невидимая игла: он вспомнил, как трепетало на ночном ветру платье отцовской доверительницы, с усилием отогнал мысль о стопах, которые скрывал ее расшитый серебром подол. Кем была задержанная синьора, ему доподлинно неизвестно, и оставался всего один верный способ получить ответ — снова оказаться в тюремных застенках!

Пока Леонардо скользил по бурным потокам собственных мыслей, синьор Аверрардо нахмурил брови: он уступает его Великолепию в знании телесного строения блудодеек, зато уверен, что Святой Престол не станет помещать никакого дела в сосуд греха, коим является женщина со дня сотворения мира.

Но Медичи одним коротким жестом пресек возражения и продолжил:

Семейство Пикколомини достаточно влиятельно, чтобы нажить множество врагов за пределами Ватикана. Впрочем, его предположение легко проверить. Требуется всего лишь сравнить отпечаток следа из подземелья со стопой задержанной. Неужто Джулиано, в чьем распоряжении находился синьор Да Винчи, известный как недурной скульптор, не распорядился сделать такого слепка или хотя бы рисунка?

Нет?

Такую прореху легко восполнить. Достаточно попросить нашего доброго знакомца Леонардо спуститься в подвал и сделать рисунок следов прямо сейчас. Ведь Джулиано отдал приказ огородить участок пола с этими необычными следами?

Тоже нет? Выходит, они все затоптали, пока суетились в подвале?

Его Великолепие вздохнул и ободряюще потрепал Джулиано по плечу.

Ничего страшного. Поскольку дело частное и касается семейной безопасности, лучше просто забыть об этом дурацком происшествии. Даже для судебного разбирательства упоминание следов, неподкрепленное свидетельствами — ничтожно. Зато у Джулиано еще целая жизнь впереди, чтобы научиться таким премудростям. Остается только надеяться, что представитель семейства Пикколомини, которого советники Синьории намерены пригласить для участия в дознании, окажется человеком более искушенным.

Лоренцо сделал назидательную паузу, хотя по здравому разумению не слишком рассчитывал, что в деле обнаружится что-то новое. Послание, с которым прибыл молодой человек, уже не найти, самого юнца не воскресить. Оставалось приложить максимум усилий, чтобы сохранить хоть какие-то отношения с влиятельным семейством Пикколомини. Из этой семьи вышло несколько кардиналов, сегодня все они целуют кольцо Папы Сикста IV, но слывут искусными дипломатами и мечтают о дне, когда Господь распахнет райские врата перед своим земным наместником, ибо никому не суждено жить вечно, даже Понтифику. Что остается людям из семейства Пикколомини, когда их лучшие деловые предприятия отошли непотам [27]его Святейшества?

Главное, что наказание злодея — настоящего или мнимого — примирит родню убитого если не с утратой, то с домом Медичи.

* * *

Лоренцо почувствовал, что пауза затянулась и стала пугающей. Не только его непутевый братец, но даже синьоры Да Винчи и Везарио выглядели подавленными и виноватыми. Обязанность карать и миловать — тяжкое бремя для того, кто мечтает вписать свое имя в скрижали истории покровителем наук и искусства. Его Великолепие предпочитал пыточным застенкам изучение армиллярной сферы [28], безупречно очищенного человеческого черепа и прекрасного бестиария двухсотлетней давности, приобретенного лично для него торговым агентом дома Медичи в Толедо; а чтению приговоров — переводы из античных философов, которые он коллекционировал с большим тщанием. Поэтому свернутые листы рисовальной бумаги в руках живописца Да Винчи занимали полновластного правителя Флоренции куда больше, чем предсказуемое обсуждение недавнего преступления.

— Боюсь, это дознание растянется на много недель. Нам потребуется время, чтобы доставить известие в Сиену, и дождаться гостей оттуда. Пока вы, Леонардо, не выстроили летательной машины, люди вынуждены по-прежнему полагаться на лошадей! — Его Великолепие рассмеялся и велел развернуть рисунки.

Сделанные пером наброски представляли собой механизм, назначение которого открылось зрителям не сразу.

— Дозвольте представить вашему Великолепию ружейный замок, который не требует фитиля, — объяснил Леонардо. — Ключ приводит в действие особый механизм, который высекает искру, и порох возгорается.

— Ловко! — Капитан городской стражи подошел к рисункам поближе.

Синьор Аверрардо водрузил на нос очки с толстыми стеклянными линзами и уставился на рисунок:

— Механизм выглядит весьма сложным, значит, изготовление потребует времени. Боюсь, цена тоже выйдет немалой…

Все приглашенные на доклад принялись живо обсуждать перспективы новейшего изобретения, и только полуночный бой башенных часов в здании Синьории заставил их вспомнить о времени.

* * *

Дождь успел закончиться, молодые люди отказывались от кареты, любезно предложенной хозяином, но так и не смогли уклониться от компании дозорных капитана Дель Сарто. В городе уже начался комендантский час, поэтому бравый вояка отрядил двух стражников с факелами проводить их до самых дверей. Стражники добросовестно исполнили поручение и гремели доспехами за их спинами до самого здания фармацеи, в задних комнатах которой обретался Везарио. Дозорные не стали дожидаться, пока означенный синьор отопрет дверной замок — возился он слишком долго, — развернулись и зашагали обратно, в сторону караульного помещения.

Лис первым ввалился в собственное жилище, смахивая с лица капли пота и шепотком перечисляя имена святых. Зачем только эти почитаемые заступники и угодники позволили ему связаться с типом вроде Лео? Не теряя времени на поиски свечного огарка, он бросился к очагу и поворошил угли кочергой. Напрасный труд! Зола давно остыла. Ощупью он добрался до глубокого кресла, придвинутого насколько возможно ближе к очагу, и стащил с него покрывало. Даже впотьмах легко было различить очертания тела. Его длани соскользнули с подлокотников, а голова безжизненно свесилась набок.

Мертвецом был Урбино Палландини.

Глава 12

Везарио проклинал себя последними словами, что увязался за Леонардо на встречу со вздорным мальчишкой. Возможно, его подтолкнуло неуемное любопытство, которое люди приписывают обладателям острых носов, возможно, он опасался, что живописец, отличавшийся взрывным характером, действительно покалечит юнца из-за какой-нибудь ерунды и возвратится в тюрьму. Тогда их прекрасный, а главное очень прибыльный союз, товарищество двух людей, один из которых умеет устраивать роскошные праздники, а другой исцелять их последствия, распадется. Словом, к монастырю они шагали вместе — сперва по широким центральным улицам, потом по проулкам-переулкам, которые становились все теснее, беднее и темнее. В иных местах грязь и отбросы доходили прохожим почти до колена; в кучах мусора повсеместно копошились нищие, соперничая с одичавшими собаками и крысами. Везарио пришлось размять в пальцах палочку корицы и поднести к носу: перед грозой смрад в узких улочках стоял плотный, как дождевые облака.