Леденцовые трости для Карамельки (СИ) - Полина Владимировна Корн

и замерзать поля. Робкий укус, немного силы очарования, свойственной всем синхам, и девушка сама бы распахнула объятия, покорная божественному существу. Нужно было уйти.

Изматывающий долг!

Я не мог позволить себе остаться и сильнее испугать утёнка. Мельком взглянул а растрепанные рыжие прядки, отметив, что после сна она выглядит слегка более настоящей. В новой одежде, созданной на Парласе, без ярких красок, ее кожа обрела милую прозрачность, подсветила голубые венки на обратной стороне запястья, усилила розовинку губ, и смущение, мазнувшее по щекам, когда она меня заметила… Этот образ нужно сохранить внутри. Ведь я еще не скоро смогу ее увидеть… Приступ становился сильнее. Энергия нуждалась в выходе, вполне определенном, но невозможном в силу обстоятельств.

Молоко загустело, становясь сливками. Вязкие капли формировались в лужи, и с пугающей скоростью застилали пол довольно аскетичного кабинета. Стол, высокие кипы бумаг, открытые ящики. Кто навел этот беспорядок?

Я взглянул на руки, испачканные кровью. Местами на коже виднелись деревянные занозы. Когда?… Ничего не помню. Кажется, я снова разломал подоконник, а после и сам стол. А что произошло дальше? Туман клубился в районе коленей. Мгла начала заползать обратно под кожу.

Лучше так, иначе она выплеснется на Парлас. Там уже наверняка началась буря, но такой концентрированной энергии боги низшего ранга просто не выдержат. Их сметет с лица нашей небольшой планеты, вместе с животными и растениями…

Этой мой крест.

Кровь в венах заменила чистая белая Мгла. Сосуды в глазах, капилляры на кончиках пальцев, каждый сантиметр кожи светился от молочного излучения. Она терзала изнутри. Я глубоко дышал, надеясь, что сила отступит, и не уничтожит своего носителя. Так было всегда.

Обычно.

Но мерные вдохи не помогли. Густая энергия все еще продуцировалась внутри, в надежде склонить меня к неправильным, жестоким действиям. В попытке заставить спуститься и…

Предпочитал очистить разум от мыслей. Они только сильнее подогревали голод.

Белесое содержимое не собиралось успокаиваться. Что ж… пусть так. Зато никто не пострадает…

— Идем, тюфяк, хватит разводить снег, — дверь в кабинет слетела с петель. — Покрасуемся перед девчонкой.

Я не смотрел на брата. Дурак! Он же темный, ему нельзя!..

Но торопливые шаги по полу, застланному напрочь белым туманом, говорили об обратном. Анаил пошел на встречу опасности как делал всегда.

— Брат, ты снова! — он до боли сжал мое плечо, однако я едва ли что-то чувствовал.

— Ты же не сможешь ее увидеть теперь по меньшей мере неделю!

А вот этот аргумент пробудил в душе заледеневшие чувства. Точно… глаза…

Мгла долго выводится из организма, радужки и зрачок останутся белыми по меньшей мере неделю, кроме того, я вообще ничего не вижу. Моргнул, повернулся в сторону, откуда прилетел удар.

— Кровь не помогла, — просипел сквозь сухие губы. — Стало только хуже.

Дорогие читатели, сейчас будет еще один кусь от лица Розаила(Всесильного). Как думаете, сможет ли он выбраться из своего Приступа? Каким образом?

— Не скрою, я ожидал подобного эффекта, — признался брат, делая очередной опасный шаг. Его жизнь не стоит моего безумия. — Но не думал, что тебя накроет столь стремительно и мощно. Мгла хочет Алину… Понимаю. Даже не представляешь себе насколько…

— Стой! — огрызнулся, слепо озираясь по сторонам. Острых слух услужливо подсказывал, что он не замедлился. Шуршание длинного балахона, осторожные легкие шаги по полу, дыхание, нервное, прерывистое… все эти звуки не думали стихать.

— Страдать, так вместе, братишка, — рассмеялся знакомый с детства голос совсем близко.

И я вспомнил, как Анаил стал одним из Надсмотрщиков. Позитивный повеса, предпочитающий бегать на земли простолюдов и подглядывать там за девчонками, нашел в себе силы подняться в Башню следом за мной. Он издали осторожно наблюдал за метаниями младшего, терзаемого белой мглой, того, кто реагировал на природу Парласа, и того, кто сам отчасти являлся Парласом.

Наши родители очень любили друг друга. Заурядные боги, тогда в полном расцвете сил, зачали близнецов, что всегда считалось у богов признаком особой страсти и идеально совпадения партнеров. По традиции мы вышли из утробы матери с разными полюсами, старшему досталась темная мгла, а мне светлая. Но это ничуть не делало ситуацию легче. Скорее наоборот, из-за сложностей в эмоциональном выражении, я быстро отдалился от семьи. Анаил присматривал за мной, опасаясь, что я натворю глупостей, если Мгла выйдет из-под контроля. Мы общались, перебрасываясь редкими фразами. Я постоянно отводил глаза в сторону, предпочитая созерцать небо, такое спокойное и безмятежное. Я почти смирился со своей участью одиночки.

— Никогда не понимал этого твоего желания отталкивать меня, Розаил, — раздалось совсем близко. Следом послышался шумный вздох и шипение. Я прекрасно знал, что происходило с темным синхом, соприкоснувшимся со светлой энергией. Она начала заполнять его легкие, сосуды и кожу, вливаться в его тело, безусловно способное ее сдержать. — Мы братья, и все делим поровну. С самого детства.

Моего горячего лба коснулся чужой лоб. Пока еще прохладный, но постепенно боль захватывала Анаила, и его Мгла тоже начала выплескиваться в белое озеро, застилающее пол моего кабинета.

Острая боль от первого контакта с его силой быстро прошла.

— Ты не должен был… — тихо произнес я, ощущая как у моей молочной Мглы появляется угольный привкус. Энергии смешались в нечто новое, компенсируя друг друга. Стало легче дышать, хоть и больно.

— Должен. Нам еще перед девчонкой красоваться. Я такой план придумал по покорению малышки и искоренению ее страха, закачаешься! — с показной веселостью излишне громко воскликнул брат. — Нам бы только твое безумие сгладить… Усмирить.

Прошло несколько минут. Я молча ждал, когда туман освободит мои ноги, он постепенно рассеивался, и внутреннее напряжение внутри — отпускало. Анаил. Упрямец. Но, кажется, он меня спас. А, возможно, и весь Парлас заодно. Видимо, что-то почувствовав он сказал:

— Дошло наконец! Наша избранница только появилась, я пять лет жил без секса, а тут ты со своим припадком. Знаешь, последнее, что входит в мои планы — это изощренный способ самоубийства собственной силой, или, еще лучше: умереть от взрыва твоей. — На этот раз он говорил предельно серьезно, из голоса ушли малейшие намёки на юмор.

— Ты всегда был без тормозов, — усмехнулся я. — Рассказывай свой план.

Откинулся на кресло, зажмурившись. Зрение и не думало возвращаться, но зачем оно мне, если я не смогу смотреть в ореховые глаза всклокоченного утёнка? Правильно, все мое существование теряло смысл, не только способность видеть.

— О, это очень коварный обольстительный план. Мы начнем, как только к радужкам и зрачкам вернутся прежние свойства. Предлагаю слегка поиграть с ее чувственностью. А она у нас чуткая человечка, поверь, я успел в