Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России - Сергей Кургинян

В мире опубликовано немало фундаментальных исследований (например, монографии Дэниела Ергина и Эрика Лорана)31, показывающих, что, с момента превращения нефти (а затем во все более широких масштабах и газа) в «кровь» мировой экономики, за эти ресурсы идет нарастающее мировое соперничество. Острота проблемы и связанная с ней глобальная конфликтность породили своего рода «футурологический алармизм», наполненный прогнозами близкого исчерпания мировых нефтегазовых ресурсов32.

Серьезные аналитические оценки показывают, что такого рода алармизм страдает существенными (сознательными или же неосознанными) преувеличениями. Тем не менее нужно признать, что, во-первых, нефтегазовые ресурсы на стратегическую перспективу являются необходимым фундаментом развития энергетики, транспорта и химической промышленности большинства стран мира. И, во-вторых, признать, что в мире осталось очень немного регионов и провинций, в которых эти ресурсы еще не взяты под контроль – прямой (концессии и лицензии нефтегазовых корпораций) или косвенный (политическое и экономическое влияние) – ведущими мировыми державами.

Один из важных регионов мира, еще не вполне «распределенных» между крупнейшими державами с точки зрения нефтегазовых ресурсов, – Северная и Центральная Африка. Именно здесь, в нефтеносном районе, расположенном в Судане и Чаде, в последние годы «нефтяная конкуренция» великих держав с использованием «радикального исламского ресурса» проявляется наиболее ярко. Для наших индийских коллег этот регион не может не представлять интерес хотя бы потому, что в нем давно работает индийская нефтяная госкомпания ONGC.

После того, как в 70-х годах ХХ века в Судане была найдена нефть, резко повысился интерес к региону со стороны США. Рубежом в этом интересе стал 1983 год, когда правительством Д.Ни-мейри в стране было введено исламское (шариатское) законодательство. Именно с этого момента в Южном Судане, с его преимущественно христианским населением, активизируется сепаратистское военно-политическое движение «Суданская народно-освободительная армия» (SPLA) во главе с выпускником Центра обучения рейнджеров в Форт Беннинге, США, Джоном Гарангом.

Финансирование и вооружение SPLA, по данным ряда публикаций в западной прессе33, велось с территорий соседних Чада и Эритреи при поддержке вошедших в регион американских нефтяных компаний «Оксидентал Петролеум» и «Халлибертон». Причем нередко в боевых действиях на стороне южносуданских сепаратистов непосредственно участвовали частные южноафриканские, британские, американские «охранные» компании «Икзекьютив Ауткамз», «Дефенс Системс», «Эйр Скан Интернешнл» и др34.

И в это же время в Судане набирает силу региональное отделение «Братьев-мусульман» во главе с шейхом Хасаном ат-Тураби. Причем ат-Тураби вскоре оказывается не только фактическим «негласным правителем» Судана, но и организатором – при непосредственной поддержке разведслужб США – широкой сети лагерей подготовки моджахедов для войны с СССР в Афганистане.

В 1989 г. в Судане произошел военный переворот, в результате которого к власти пришел «Совет командования революции» во главе с генералом Омаром аль-Баширом. Башир в поисках базы массовой политической поддержки был вынужден обратиться к двум основным религиозно-политическим объединениям страны – партии «Аль-Умма», созданной крупнейшим религиозным кланом ал-Махди, и тем же «Братьям-мусульманам».

Однако острота конфликта в Южном Судане вынудила правительство Омара аль-Башира постепенно смягчать исламское законодательство и идти на перемирия и переговоры с SPLA (что вызвало конфликт Башира с «Братьями-мусульманами» и «родственной» им партией «Народный конгресс» Хасана ат-Тураби).

Противостояние между центральной суданской властью и SPLA продолжалось много лет. И лишь в 2004 году конфликт Хартума с мятежным Югом был отчасти – лишь отчасти! – погашен предоставлением Южному Судану довольно широкой автономии, а также существенной доли от нефтяных доходов.

Но незадолго до этого были открыты новые крупные месторождения нефти в Западном Судане, в провинции Дарфур. И в 2003 г. возник и быстро расширился новый «большой нарыв» этно-политического конфликта (рис. 6).

Рис. 6

Основными сторонами этого нового конфликта оказались арабское ополчение «джанджауид» и его противники, преимущественно из местных союзов негроидных племен фур, масалит и загава, – «Освободительная армия Судана» (SLA) и «Движение за справедливость и равноправие» (JEM)35 (рис. 7).

Рис. 7

Важно подчеркнуть, что речь идет именно о гражданской войне. Осведомленные российские и зарубежные эксперты (включая автора книги «Век войн: англо-американская нефтяная политика и новый мировой порядок» Уильяма Энгдаля36) подчеркивают, что все перечисленные «борющиеся силы» имеют отчетливую радикально-исламскую ориентацию и не контролируются Хартумом.

Так, на «джанджауидов» наиболее существенное влияние оказывает исламский орден «Ансар», ключевыми сегодняшними фигурами которого являются свергнутый Омаром Баширом в 1989 году бывший премьер Садик ал-Махди и его сын Абдуррахман. То, что именно клан ал-Махди еще в конце 80-х годов начал вооружать «джанджауидов», признает даже международная правозащитная организация «Эмнести Интернешнл», обвиняющая в «дарфурском геноциде» Хартум37.

В контексте нашего анализа нельзя не упомянуть о том, что клан ал-Махди, этнически в основном арабский, в своем ядре имеет отчетливый шиитский и преимущественно суфийский генезис. И что именно Судан, как крупнейший «осколок» древней шиитской империи Фатимидов, впоследствии завоеванный суннитами, уже очень давно является «зоной диалога» суннитского и шиитского ислама. Включая его наиболее радикальные группы.

«Освободительная армия Судана» (ранее носившая название «Фронт освобождения Дарфура») представлена в основном местными негроидными племенными группами. И, по тем же экспертным утверждениям, прочно связана с правительственными и разведывательными структурами Эритреи, а также с последователями Джона Гаранга из Южного Судана и их нефтяными спонсорами из США.

Наконец, «Движение за справедливость и равноправие» (расово также в основном негроидное) получает спонсорскую помощь и «идеологическую подпитку» от структур «Народного конгресса» бывшего спикера парламента (и недавнего фактического теневого «хозяина» страны) Хасана ат-Тураби, отстраненного от власти нынешним президентом Судана Баширом в 2000 году. А также – из соседнего Чада.

Здесь стоит особо подчеркнуть, что ат-Тураби учился в Оксфорде, а затем в Сорбонне, много лет возглавлял региональное отделение «Братьев-мусульман», активно сотрудничал с бен Ладеном и чеченскими сепаратистами. И что именно во времена его всевластия в Судане благополучно вели работу американские нефтяные компании «Халлибертон» и «Оксидентал петролеум». А также то, что именно в ту эпоху в Судане, в том числе в Дарфуре, располагались базы и тренировочные лагеря бен Ладена, который в те времена еще был безусловным антисоветским и затем антироссийским инструментом США.

Наличие в стране нескольких мощных радикально-исламских оппозиционных групп позволяло аналитикам еще в начале 2000-х годов делать прогнозы о неизбежном скором свержении относительно «умеренного» исламского режима Омара Башира. И о возможности возвращения Судана к привычной роли ключевого поставщика на «мировой рынок» прекрасно обученных моджахедов.

Однако именно на этом временном рубеже в страну начал активно входить Китай. И очень быстро оказался ключевой экономической опорой суданской власти. Прежде всего, за счет суданской нефтяной отрасли, в которой он заменил американские компании (рис. 8).

Рис. 8

В суданский «Нефтяной консорциум Большого Нила» входят государственные нефтяные компании из Китая, Индии и Малайзии. Но с каждым годом китайская CNPC играет в нем все большую роль. Фактически на ее деньги был построен магистральный нефтепровод с месторождения «Хиглиг» на юге Судана к Порт-Саиду на побережье Красного моря, а также ряд нефтеперерабатывающих заводов. А позднее к CNPC присоединилась китайская госкомпания Sinopec, которая берет в разработку новые нефтяные участки. В результате Китай уже импортирует более 70% суданской нефти.

На китайские инвестиции в стране быстро развертывается крупное промышленное и инфраструктурное строительство, а также гуманитарные программы (включая строительство больниц и школ). Китай списывает Хартуму долги и предоставляет ему не только льготные кредиты, но и крупные безвозмездные гранты. На 2008 год торговый оборот между Китаем и Суданом превысил 4 млрд. долл. – гигантская сумма для этой африканской страны. Кроме того, как сообщают источники, в последние годы правительство Судана получает от Пекина солидные объемы вооружений.