Мальчик - Фернандо Арамбуру

прекрасно выглядит, совсем как в юности, даже духи у нее те же самые. Никто бы не подумал, что ты мертвая. Грубиян! А где моя фотография в рамке? Вон она на комоде, видишь? Да, теперь вижу. А куда ты запрятал ребенка? Как вы его, кстати, назвали? Признавайся, ты целовал его, как я просила – каждый день и за меня тоже? А почему он здесь, у нас, а не со своими родителями? Послушай, надеюсь, с ним не случилось ничего плохого?

Никасио знаками зовет ее подойти вместе с ним – и как можно тише – к кроватке. Мальчик спит под одеялом с гербом «Атлетика Бильбао». На милом детском лице застыло спокойное и серьезное выражение. Ему шесть лет, и он не очень разговорчив. А Канделария, гладя нежную щечку, не может скрыть сожаления, что это не девочка. Ведь тогда вы дали бы ей мое имя, правда? Разумеется. Потом она жалуется, что не видит в комнате распятия или какого-нибудь другого христианского символа. Насколько я могу понять, этого мальчика, такого красивого, такого милого, вы растите безбожником. И насколько я поняла, вы его даже не окрестили. С этими словами она хватает ребенка за ручку и настойчиво трясет, решив разбудить. Пойдем со мной, золотко, ты ведь пойдешь со своей бабушкой? А можно узнать, куда ты собралась его вести? Хочу тебе напомнить, что сейчас три часа ночи. Но Канделария не обращает внимания на протесты мужа и, взяв покорного мальчика за руку, идет вместе с ним к двери. Никасио хочет последовать за ними. Нет, говорит она, ты сиди здесь и жди, пока мы вернемся.

И только через месяц с лишним бабушка привела мальчика обратно в его комнату. И он молча, не поздоровавшись с дедом, кладет на ночной столик светящийся нимб, который украшал его голову, быстро ложится в постель и мгновенно засыпает. А Никасио накидывается на Канделарию с вопросами: куда и зачем она водила внука? И добавляет, что уже был готов обратиться за помощью в полицию. Я отвела его в церковь и ночью, когда там никого не было, сама же и окрестила, чтобы он мог вступить в обитель Господню. Да ведь мы крестили его вскоре после рождения. Что-то в это плохо верится. Спроси у Мариахе. Она такая же безбожница, как и ты. Но послушай, ты в любом случае не священник и крестить никого не можешь. Я то, что я есть, и подчиняюсь Божьим указаниям. Никасио задал ей еще какие-то вопросы. Но она на них не ответила. Последний вопрос прозвучал, когда Канделария уже стояла на лестничной площадке. Скажи, ты уходишь с обидой в сердце? Я ухожу – и это главное. Навсегда? Навсегда, Никасио, навсегда.

В точности воспроизвести обстановку комнаты Нуко оказалось задачей куда более сложной, чем Никасио думал. Но Мариахе подозревала это с самого начала. На всякий случай она пообещала отцу свою помощь. Хосе Мигель был в это время на заводе и знать не знал, как повернулось дело. Никасио наотрез отказался от ее предложения. Уж как-нибудь я и сам справлюсь. И в конце концов, оценив всю трудность задуманного им плана, обратился на фирму, которая занималась услугами по организации переездов.

Никасио захотел не только в точности скопировать обстановку комнаты Нуко, но и повторить содержимое всех ящиков в шкафу, развесить в прежнем порядке фотографии и прочие мелочи по стенам, расставить на прежние места все фигурки, книжки и игрушки. Но у него не было фотоаппарата, и поэтому он так много времени провел в квартире Мариахе, делая заметки, чертя бесчисленные схемы и что-то зарисовывая. Ты останешься ужинать? Знаешь, если дело будет и дальше продвигаться так же медленно, то я останусь не только ужинать, но еще и завтракать.

Правда, куда больше времени у него ушло на то, чтобы освободить у себя дома комнату, которая после смерти Канделарии быстро превратилась в кладовку. И теперь он распределил по квартире или снес в подвал десятки разных вещей, когда-то принадлежавших жене. А что-то решил просто выбросить, даже если это что-то вызывало у него ностальгические воспоминания. Потом старательно вымыл пол, замазал трещины, покрасил стены в цвет, который, возможно, и не полностью совпадал с цветом прежней детской Нуко, но по крайней мере весьма его напоминал.

Эта подготовка заняла несколько дней, и в результате Никасио заработал себе такой приступ радикулита, что, когда сотрудники фирмы привезли вещи, не мог разогнуться. Пришлось просто указывать им, куда следует поставить самые крупные и тяжелые предметы. А с мелочами он сам разберется позднее. Подлечившись, Никасио сумел-таки справиться с основными трудностями, из-за которых мог провалиться весь его замысел. Но одну проблему решить было весьма непросто. В комнате, отведенной под копию детской, имелось два окна на одной стене, а в прежней спальне Нуко – только одно. Как тут быть? Старик долго раздумывал, и ему пришла в голову мысль закрыть лишнее окно деревянным щитом. А щит он оклеил бумагой и покрасил той же краской, что и стены. Решение было интересным, но результат трудно было назвать безупречным. К счастью, одежный шкаф закрывал половину щита, и Никасио счел, что выполнил задуманное вполне приемлемо.

Он позвонил дочке и зятю и пригласил их немедленно зайти к нему, чтобы оценить результат его трудов. Даже слыша голос Никасио по телефону, легко было догадаться, как он горд собой. Вам только и останется, что поздравить меня. Хосе Мигель, с самого начала в штыки воспринявший план тестя, наотрез отказался участвовать в этом дурацком спектакле, который обернется для него мучительными переживаниями. Мариахе отнеслась к отцовской причуде более снисходительно, поэтому она, хоть и с тяжелым сердцем, но все-таки пришла, готовясь одобрить все, что бы ни увидела. Знаешь, почти невозможно заметить хоть какую-нибудь разницу, сказала Мариахе, не слишком погрешив против истины, как ей казалось. А Никасио тотчас заявил, что отныне внук будет жить с ним. Отец, ты добился того, чего хотел, но умоляю тебя, оставь нас с Хосе Мигелем в покое и не втравляй в свои фантазии. Старик воспринял слова дочери как удар в сердце. Какие еще фантазии, какой, к черту, спектакль! Погляди, потрогай, пощупай! Тут все такое же настоящее, как ты или я.

Мы далеко не сразу узнали, что мой отец взял в привычку каждый четверг – а иногда и в другие дни недели – ходить на кладбище к колумбарию, где захоронен прах погибших в школе детей. И узнали по чистой случайности. Один местный житель, лучше