Величие и гибель аль-Андалус. Свободные рассуждения дилетанта, украшенные иллюстрациями, выполненными ИИ - Николай Николаевич Берченко

томе, потому что хирургия — это высшая форма медицины, и ее нельзя практиковать, пока врач не ознакомится со всеми другими отраслями медицины. Без сомнения, это была его самая важная работа, которая на века вперед утвердила его авторитет в Европе. «О хирургии и инструментах» — это первое из когда-либо написанных иллюстрированных хирургических руководств. Его содержание и описания внесли свой вклад во многие технологические инновации в медицине, в частности, в том, какие инструменты использовать в конкретных операциях. В своей книге аль-Захрави рисует диаграммы каждого инструмента, используемого в различных процедурах, чтобы прояснить, как выполнять этапы каждого лечения. Хирурги продолжали полагаться на Китаб ат-Тасриф вплоть до 1700-х годов. Некоторые из хирургических процедур аль-Захрави все еще используются по сей день, а хирургическое лечение мигрени, недавно появившееся новое интересное направление современной медицины, устраняющее причину головной боли, было описано еще аз-Захрави. Его использование кетгута для внутренних швов до сих пор практикуется в современной хирургии. Этот материал, являющийся единственным природным веществом, способным растворяться и быть приемлемым для организма, аз-Захрави обнаружил после того, как его обезьяна съела струны его лютни.

Другим ярким примером был Маслама аль-Маджрити (умер 1007 г.), истинный энциклопедист, как и многие выдающиеся ученые того времени. Он был астрономом, алхимиком, математиком и даже экономистом, ибо его перу принадлежит книга о налогообложении и экономике аль-Андалуса. Как астроном он известен тем, что улучшил существовавшие ранее переводы «Альмагеста» Клавдия Птолемея, и, скорее всего, именно его переводом пользовался Герберт Орийякский ( 946–1003), ставший в конце жизни римским папой под именем Сильвестра II72. Также аль-Маджрити принял участие в переводе его другой книги «Планисферия», расширил и исправил астрономические таблицы аль-Хорезми, разработал таблицы для преобразования дат персидского календаря в исламский календарь (хиджру), что впервые позволило точно датировать события прошлого Персии. Может быть, именно ему принадлежала первая сохранившаяся датированная астролябия из исламского мира, сделанная в Кордове.

Не менее важной фигурой был Ахмад аль-Рази (888–955), написавший первую повествовательную историю аль-Андалус, т. е. он не просто изложил голые факты исламского правления на Иберийском полуострове. В детстве у него был тот же наставник, что и у будущего халифа Абд аль-Рахмана III, что обеспечило ему высокое положение при дворе, и он использовал свой доступ к официальным документам и архивам для составления своей хроники «Отчеты о королях аль-Андалуса». Увы, эта его хроника, как и другие его произведения, в том числе и наиболее интересное для нас описание Кордовы, написанное в подражание аналогичному путеводителю Багдада, сохранились лишь в отрывках.

Кордова теперь оспаривала с Багдадом и Каиром интеллектуальное лидерство в исламском мире. Учебное заведение при Меските не уступало ни по возрасту, ни по авторитету университету аль-Азхар в Каире и университету Низамия в Багдаде, основанным в 970 и 1065 годах соответственно, и было первым средневековым университетом в средневековой Европе.

Лекция в Меските

Аль-Хакам всячески финансово поддерживал университет Кордовы и назначил своего родного брата Мундира руководителем обучения. При нем университет процветал, привлекая студентов — христиан, иудеев и мусульман из христианских Королевств Испании, других частей Европы, Северной Африки и Азии73.

К сожалению, как и в случае библиотеки аль-Хакама II сохранилось крайне мало конкретных сведений об университете. Увы, даже аль-Маккари, который в своем жизнеописании этого халифа в малейших деталях описывает визит короля Леона Ордоньо IV, почти ничего не говорит на эту тему. Даже о простейшем Куррикулум можно лишь только догадываться. Как показывает случайное упоминание в трактате Ибн Хазма, студентов обучали здесь не только ортодоксальным исламским наукам, но даже арабским пословицам и поэзии эпохи джахилийи, т. е. доисламских поэтов. К счастью, о чем-то можно судить по именам нескольких самых известных ученых, преподававших там.

В первую очередь это словесники. Ведь вера, воплощённая в Коране, была изречена Богом пророку на арабском языке, и предание приписывает инициативу создания грамматики арабского языка праведному халифу Али ибн Абу Талибу. Поэтому филология была одним из почётнейших занятий лучших учёных мусульманского мира. В Кордове самым знаменитым был Абу Бакр аз-Зубайди. Его комментарии к трактату VIII века «Китаб Сибавайхи», посвященному изложению теоретических основ грамматической науки и который называют «Кораном грамматики», стали настолько знаменитыми, что он был назначен наставником сына аль-Хакама II, наследного принца Хишама II. При поддержке халифа аз-Зубайди написал множество книг по филологии, а также биографии филологов и лексикографов. Ибн аль-Кутийя, историк, чьи сведения о завоевании аль-Андалус были приведены во второй главе, в свое время был наиболее известен как выдающийся специалист по грамматике. Его «Книга спряжения глаголов» — старейшая сохранившаяся рукопись арабского словаря.

Преподавали здесь и «приглашенные» профессора, такие как Абу Али аль-Багдади аль-Кали, которого Ибн Халдун считал одним из классиков адаба74 наряду с Ибн Кутайбой и аль-Джахизом. Как утверждают его андалусские биографы, в Альмерии, куда он приплыл, аль-Кали был почетным гостем губернатора и верховного адмирала Ибн Румахиса, а в столицу его препроводил специально присланный чиновник. Абу Али аль-Кали навсегда остался в Кордове, обновив здесь преподавание арабской филологии, и оставив после себя знаменитую антологию поэзии «Китаб аль-Амали», посвященную своему царственному покровителю75.

Большое внимание в университете уделялось преподаванию юридических наук, которые, правда в исламе, переплетались с богословием, которое, конечно, было основополагающим предметом76 Но я воздержусь от перечисления самых выдающихся богословов и описания их заслуг. Можно лишь быть уверенными, что все это были специалисты самой высшей квалификации, безупречной репутации и крайне консервативных взглядов77.

Такими ИИ представляет богословов Кордовы

И здесь самое время сказать о сравнительно высоком положении женщин в аль-Андалус в это время. Ибо среди них были не только переписчицы книг и поэтессы. Даже среди выдающихся юристов были женщины. Рассказывают про Фатиму бинт Йяхья аль-Маггхани, дочь известного юриста, что ее мужу очень повезло, так как он мог обращаться к своей жене для решения сложных юридических вопросов. Даже во время занятий со своими студентами, когда он запутывался в каком-либо сложном вопросе, он вставал и направлялся к занавеске, за которой сидела его жена. Когда он возвращался с ответом, его ученики насмешливо говорили: «Это не от тебя. Это из-за занавески»78

К счастью, также сохранился один пример, свидетельствующий о высоком качестве преподавания тамошней профессурой.

Ибн аль-Каттани ал-Мадхиджи (951–1029), прозванный «аль-Мутатабиб» (врач), был не только был личным врачом правителя и