Космическая опера - Джек Вэнс

– Я отдам соответствующие указания,- натянуто сказала дама Изабель,- но не думаю, что кто-то окажется настолько глуп, чтобы не подумать об очевидном.

– И последнее: мы всегда запрашиваем точную судовую роль, это для того, что если, скажем, вы приземлились, имея на борту сто одного члена экипажа, то и при взлете у вас должен быть ровно сто один член экипажа.

Капитан Гондар составил судовую роль, и офицеры отбыли на свой катер: Сразу же после этого "Феб" сошел с орбиты и направился на посадку.

***

Жаворонок, имеющий в диаметре всего семь тысяч миль, был пока самой маленькой планетой, посещенной "Фебом". С орбиты, на которой ранее находился корабль, поверхность планеты казалась ровной и однородной, в основном зеленой, с небольшими темными пятнами на полюсах. Но, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, зеленый цвет означал пульсирующую гнилую лужу, в центре которой на вулканическом островке, возвышавшемся примерно на двести футов, в тишине и прохладе расположилась исправительная колония. На самом плато естественная экология была изменена, и теперь там преобладали земные растения.

На первый взгляд, колония казалась небольшой приятной коммуной, но на самом деле принятые за нее здания официального вида – четырехэтажные строения из бетонных блоков с утопленными окнами принадлежали Губернатору и его штату.

Четыре аккуратненьких деревеньки, производственная фабрика, различные представительства, офисы и склады находились в значительном удалении, и все это полностью было укомплектовано осужденными. Заключенные ходили, куда хотели, в их поведении не чувствовалось никакой скрытности, и в то же время их никак нельзя было спутать со свободными людьми. Трудно было сказать конкретно, чем они так отличаются: возможно, какой-то их характерной чертой – смесью Меланхолии, раболепства, затаенной горечи и отсутствия непосредственности, и в каждом отдельном случае черта эта проявлялись по-своему.

Другая, еще более тонкая особенность осужденных могла бы остаться незамеченной, если бы не одинаковая форма, которую они все носили: серые брюки и голубая куртка. Дама Изабель, вышедшая оглядеть толпу, собравшуюся вокруг "Феба", первой высказалась по этому поводу.

– Странно,- сказала она Бернарду Биклю,- я ожи дала увидеть здесь менее привлекательные лица: от талкивающие физиономия дикарей и бандитов, явных идиотов или что-то вроде того. Но ни один из них не будет выделяться в любом светском обществе. Правда, в их внешности заметна некая унификация.

Бернард Бикль полностью согласился с этим тонким наблюдением, но объяснить его никак не смог.

– Возможно, сходство им придает тот факт, что они все одеты в одинаковую форму,- предположил он.

Во время второй беседы со Старшим Инспектором дама Изабель снова подняла этот вопрос:

– Это просто мое воображение или это действитель но так, но мне кажется, что все осужденные похожи друг на друга?

Старший Инспектор, бывший и сам весьма симпатичным мужчиной среднего телосложения, с правильными чертами лица, несколько удивился этому заявлению:

– Вы так считаете?

– Да, хотя, конечно, это сходство довольно относительное. Я внимательно присмотрелась к людям с разным цветом кожи, разного телосложения, и все же что-то…

Она запнулась, подыскивая подходящие слова, чтобы выразить свое полуинтуитивное предположение. Внезапно инспектор щелкнул пальцами.

– Думаю, я могу это объяснить. То, что вы заметили, это скорее негатив, чем позитив, скорее отсутствие, чем наличие, а такое обстоятельство намного труднее поддается определению.

– Возможно, вы правы. Меня озадачило именно то, что я не увидела "преступных типов", хоть я и не согласна с научной ценностью данного термина.

– Так оно и есть. И мы строго следим за этим. Нам не нужны "преступные типы" здесь, на Жаворонке.

– Но как, ради всего святого, вы можете этого избежать? В воспитательной колонии для совершенно неисправимых, я думаю, "криминальные типы" должны преобладать!

– Мы получаем свою долю таких типов,- согласился инспектор,- но они тут долго не задерживаются.

– Вы хотите сказать… они уходят?

– О нет! Ничего подобного. Просто мы придерживаемся мнения, что "преступный тип – преступный акт" это связь, действующая в обоих направлениях: можно сказать, что многие, особенно люди с сильной внушаемостью, совершают преступление из-за символичных черт их физиогномики. Человек с выступающим подбородком, глядя на себя в зеркало, говорит: "Ага, у меня сильный агрессивный подбородок!",- и пытается приложить этот свой вывод к мотивировке своих действий. Человек с маленькими покрасневшими глазками знает о своем "хитром, жуликоватом выражении лица", и в соответствии с этим старается сыграть свою роль. Конечно, действуя таким образом, они сами поддерживают популярное заблуждение, построенное на подобных символах. Здесь, на Жаворонке, мы очень внимательно относимся к этому и, в первую очередь, из-за эгоистических интересов. Когда мы получаем экземпляр с маленькими глазками, выступающим подбородком, отвислыми губами, идиотским или злым лицом, мы сразу же направляем его в нашу "Реконструирующую лабораторию" и изменяем наиболее деморализующие черты лица. Я полагаю, что наши специалисты, а это все те же осужденные, придерживаются определенных стандартов, основанных на оптимальных образцах. Таким образом, вы не встретите здесь не только слабых подбородков, бегающих глаз или похотливых губ, но и слишком прямых носов, слишком благородных лбов, решительных челюстей и великодушных взглядов.

– Действительно так! – воскликнула дама Изабель.- Вы очень точно описали положение вещей. И после этого с этими людьми происходят соответствующие изменения?

– В большинстве случаев – да, но мы вовсе не являемся колонией идеалистических филантропов.

Последнее было сказано с веселой улыбкой на губах.

– На самом деле,- произнесла дама Изабель,- ме ня очень удивляет, как такой маленький администра тивный штат может управлять таким большим количе ством неблагонадежных и отчаявшихся мужчин. Подоб ное поселение должно просто кишить разными бандами и группировками, должно страдать от, я даже не знаю, как правильнее выразиться, от самосуда, что ли. Я уж не говорю о простом неподчинении и бунте.

Инспектор согласился с уместностью такого замечания:

– При отсутствии строгой дисциплины подобные трудности, конечно, могут возникнуть. Однако же мы четко контролируем не только порядок, но и некоторые привилегии, а также у нас в запасе есть несколько хитростей. Одним из наших уникальных институтов является то, что мы здесь называем "наблюдательная милиция", состоящая из ответственных осужденных. Она действует как часть отдела правосудия, который также комплектуется сосланными сюда лицами. Приговор, конечно, утверждается губернатором, но он редко вмешивается в это дело, даже в тех редких случаях, когда выносится приговор на выселение.

– Выселение? – удивилась дама Изабель.- Куда?

– На другую половину планеты, осужденного туда высаживают на парашюте.

– Прямо в джунгли? Но ведь это равносильно смерти.

Инспектор поморщился.

– Мы точно не знаем, что там с ними происходит: никого из выселенных мы больше никогда не видели.

Даму Изабель передернуло, с долей негодования она заметила:

– Полагаю, что даже общество осужденных должно пытаться защитить себя.

– Такое происходит очень редко. На самом деле здесь намного меньше "преступлений", чем в подобных заведениях на Земле.

Дама Изабель удивленно покачала головой.

– Я думала, что люди в таких суровых условиях совершенно безразлично относятся к жизни и смерти.

Инспектор мягко улыбнулся.

– Вовсе нет. Честно говоря, я лично доволен своей жизнью и не хочу ни оказаться в числе выселенных, ни заслужить понижения в статусе.

Дама Изабель удивленно заморгала.

– Вы… вы осужденный? Такого не может быть?

– Почему же нет,- возразил инспектор.- Я убил топором мою бабушку, и так как это было мое второе абсолютно аналогичное преступление…

– Второе? – переспросил зашедший в салон Роджер.- Совершенно аналогичное? Как такое может быть?

– У каждого из нас есть две бабушки,- очень вежливо ответил ему инспектор.- Но все это, так сказать, вода под мостом. Некоторые из нас, правда, совсем немногие, начинают здесь новую жизнь; некоторые, опять-таки немногие, отправляются на выселение. А остальные так и остаются просто осужденными.

– Все это чрезвычайно поучительно,- отметила дама Изабель и, бросив многозначительный взгляд в сторону Роджера, добавила:- Все сказанное является сильным аргументом против безделья и распущенности и ратует за полезную и упорную работу.

***

На следующий день "Турандот" прошла в переполненном помещении. "Кавалер роз" и "Так поступают все" были открыты с таким же успехом, при этом уныние и апатия, угрожавшие деморализовать всю труппу, бесследно исчезли.