Мальчики-охотники за удачей на Аляске - Лаймен Фрэнк Баум

были на четвереньках ползти к углублению в центре, где мы были по крайней мере защищены от яростных порывов ветра. Все равно я опасался, что нас снесет вниз, но Нукс прокричал мне, чтобы я держался за мешок с золотом, который служил якорем и помогал нам обоим оставаться на месте.

Молнии начали сопровождаться раскатами грома, а ветер неожиданно сменился сильным дождем. В интервалах мы слышали крики грабителей, которые добрались до скалы и поднимались по карнизу к пещере. Казалось, вся природа пришла в полное смятение; гром почти оглушил меня; я пытался задать вопрос Нуксу, но не услышал собственный голос и отказался от попытки. Я подумал, что мы очень глупо поступили, поднявшись на вершину, где мы подвержены ярости бури, и я, цепляясь за мешок с золотом, ради которого мы так рисковали, думал, снесет ли нас ветер или уничтожит молния.

На спину мне легла, словно защищая, рука, и, подняв голову, я увидел при вспышке молнии, что к нам присоединился Бриония и лежит в углублении рядом со мной.

Я подумал, как бесстрашный сулу смог до нас добраться, но его сильная рука придала мне уверенности, и я импульсивно схватил ее и пожал, чтобы выразить свою благодарность.

Мгновение спустя я услышал страшный грохот, одновременно вспышка пронеслась над скалой и словно окутала наши лежащие тела испепеляющим пламенем. Снова грохот, и еще раз, и еще, и в то же время мелькнула молния, и все нервы в наших телах кололо, словно иголками.

Ошеломленный, я поднял голову и увидел, как огромный камень покачнулся и рухнул в пропасть между материком и той скалой, на которой мы лежали. Я почувствовал, как дрожит и наклоняется огромная каменная колонна, словно готовая упасть в море, а все вокруг дрожало от упавшей массы, и грохот был громче воя ветра и грома.

Я инстинктивно приготовился к концу, который казался неизбежным в этой ужасной катастрофе, но, к моему удивлению, ничего страшного с нами не случилось. Напротив, молнии, словно удовлетворенные проделанной работой, начали сверкать реже. Я перестал чувствовать их с закрытыми глазами, и даже ветер и дождь постепенно умерили свою ярость.

Глава 14. Погребены заживо

Я был в ужасе от невероятной силы бури и почти не обращал внимания на то, что углубление, в котором я лежал с двумя верными островитянами, заполнилось водой и мы оказались во вновь образовавшемся бассейне. Моя голова по-прежнему лежала на золотых сокровищах, и одной рукой я держался за штанину с золотом. Я лежал, ошеломленный, не в силах пошевелиться, а дождь лился на нас, и буря ревела.

Должно быть, на какое-то время я потерял сознание, потому что первое, что я помню: Бриония вытаскивает меня из воды и кладет на более сухой камень, где меня слегка защищало дерево. Небо стало светлей, и, хотя черные полосы облаков все еще стремительно бежали вдоль луны, временами большой диск становился свободен и ярко освещал мрачный и безрадостный ландшафт.

Через час дождь совсем прекратился, к луне присоединились звезды, но мы по-прежнему неподвижно лежали на камне, устав от борьбы с непогодой, и дремали, несмотря на все ужасы.

Бри встал первым и обнаружил, что светит солнце. Ветра не было, и утренний воздух теплый и мягкий. У островитянина болели ноги: отчаянно карабкаясь вверх во время бури, он глубоко порезал бедро об острый камень. До сих пор он этого не замечал, но теперь, осмотрев рану, промыл ее и перевязал, оторвав часть своей рубашки.

Когда он занимался этим, Нукс сел и стал смотреть на него. Они негромко заговорили на выразительном языке сулу и познакомили друг друга с событиями, которые произошли после того, как они разделились. Их слова вернули меня к настоящему, и, собравшись с мыслями, я сел и с удивлением осмотрелся.

Вершина скалы больше не была горизонтальной, она наклонилась в сторону моря. Три высоких дерева тоже наклонились и не росли прямо, а соседний утес материка, казалось, отдалился от нас. Чего-то в этом ландшафте не хватало, и тут я вспомнил, как во время бури упал в пропасть качающийся камень.

– Все в порядке? – спросил я, с благодарностью глядя на своих друзей.

– Все в порядке, – с улыбкой ответил Бри.

– Ужасная была ночь, – продолжал я, содрогнувшись. – Что-нибудь от грабителей слышали?

– Нет, мастер Сэм.

– Наверно, поздно спят. Они еще не могли уйти к плоту.

Бри покачал головой.

– Они все очень плохие люди, мастер Сэм, – сказал он. – Даже в бурю, когда мы поднимались в пещеру, мистер Даггетт велел мне встать за Питом и столкнуть его в пропасть.

– Какой негодяй! – возмущенно воскликнул я.

– Он сказал, что, если я не столкну Пита, он убьет меня, – с улыбкой продолжал Бри.

– Что ты сделал?

– Когда они ушли в пещеру, я убежал и пришел сюда. Это все, мастер Сэм.

– Ты хорошо поступил, Бри. Если они поднимутся за тобой, мы будем сражаться до смерти.

– Они больше не поднимутся, мастер Сэм, – серьезно сказал Бри.

– Почему?

– Видишь, как наклонилась скала? Сейчас сюда может подняться только муха.

– Ты прав, Бри, – воскликнул я, потрясенный этими словами, – но если так, мы здесь в плену. Посмотрим, как это выглядит.

Я осторожно пополз по наклонной поверхности к краю, выходящему на море, и один взгляд показал мне, что теперь невозможно идти по узкому карнизу.

Тут я услышал крик ужаса Нукса и, повернувшись, вместе с Бри пополз туда, где островитянин наклонился над пропастью, отделявшей наш пик от материка.

– В чем дело, Нукс? – в тревоге спросил я.

Но сулу стоял неподвижно, указывая пальцем в пропасть, со страхом продолжая смотреть вниз.

Мы посмотрели, куда он показывает, и один взгляд показал нам, какую ужасную катастрофу совершила мстительная буря.

Огромный качающийся камень весом в тысячи тонн, столетиями стоявший на краю в состоянии непрочного равновесия, ударом молнии был вырван со своего основания. Он упал в пропасть, и его клинообразный конец попал во вход в пещеру, в которой нашли убежище головорезы; продвинувшись под собственной тяжестью вперед, камень закрыл грабителей в живой могиле, откуда их не мог бы вытащить ни один человек.

Этот могучий клин, перекрывший пространство между стройным пиком и главным утесом, заставил пик наклониться вперед, и мы сразу поняли ночную трагедию – ту самую трагедию, которую мы инстинктивно ощутили во время бури, но осознали только сейчас.

– Бедняги, – прошептал я, забыв в потрясении, что они были нашими безжалостными врагами. – Ужасная судьба. Может быть, даже сейчас они сидят в темной норе, отрезанные