Есть такой фронт - Николай Полудень

Оказавшись однажды у водного рубежа, чекисты должны были преодолеть естественное препятствие. Переправа была разбита. На противоположном берегу маячила лодка. Как быть? Фашистские войска приближались… Тогда Лабузов, сбросив обмундирование, переплыл Донец и пригнал лодку. Сделав несколько смелых рейсов, он переправил всю группу чекистов на другой берег.

…Бой был тяжелым. Фашисты ввели большие силы, стремясь любой ценой прорвать оборону важного пункта. На переднем рубеже вместе с бойцами залег и майор Лабузов. Вдруг вблизи все загрохотало, закружилось… Лабузова тяжело контузило.

Лечился он в казанском госпитале. Долго не мог передвигаться. Потерял слух. Но врачи исцелили от недуга. Через несколько месяцев чекист возвратился в строй.

Был уже конец 1943 года. Под ударами Советской Армии фашисты, понеся ощутимые потери, откатывались на запад. От захватчиков освобождалась Украина. В июле 1944 года вместе с передовыми частями Михаил Васильевич вошел в освобожденный Городок на Львовщине. Теперь он остался в нем на посту начальника районного отдела госбезопасности.

Фронт отодвигался дальше на запад, а в этих местах война еще продолжалась. В отдельных селах, да и в самом Городке, действовали украинские буржуазные националисты. Предатели народа из-за угла стреляли в коммунистов и комсомольцев, сельских активистов, С лютой ненавистью они учиняли расправы над односельчанами, начавшими восстанавливать разрушенное гитлеровцами хозяйство.

Трудное время. От чекистов требовалось мужество, бесстрашие…

Вскоре к Лабузову приехала семья. Радости не было конца. Михаил Васильевич очень любил детей. Но счастье семьи омрачили бандиты. Под дверь квартиры тайно подсунули записку:

«Убирайся отсюда вон, ибо прикончим тебя и твоих детей!»

Если Лабузову они пока угрожали, то в селах творили черные дела. Муха, Серый, Слепой и другие главари банд надеялись таким путем запугать население, увести его от решения насущных задач, натравить отсталые элементы на Советскую власть. Украинские буржуазные националисты стремились опорочить Советскую власть, умалить те блага, которые она принесла на исстрадавшиеся западноукраинские земли.

В один из августовских дней Лабузов вел допрос задержанного бандита. Чекист пытался проникнуть в психологию обманутого человека, понять, какие силы толкали его на страшные поступки, старался убедить в несостоятельности братоубийственной политики бандеровцев, направленной против трудового народа. Перед ним стоял бандит по кличке Мокрый из села Тучапы Городокского района. Обветренное продолговатое лицо, широко раскрытые серые глаза, длинные руки. Мокрый говорил глуховатым голосом, правая бровь дергалась. Лабузов долго смотрел на девятнадцатилетнего парня. Встретил бы его где-нибудь в селе или на дороге — не отличил бы от многих односельчан. Что он знал в свои девятнадцать лет! Оказалось, что в 1939 году его отца раскулачили и заставили самого работать на себя, без эксплуатации чужого труда. Четырнадцатилетнему сыну кулака «дружки» усиленно вдалбливали в голову версию, будто их разорила Советская власть, противница «соборной Украины», А когда на Украину вторглись немцы, Мокрый пошел в полицию, а затем добровольно вступил в дивизию СС «Галичина». В девятнадцать лет его руки обагрились кровью советских людей…

После разгрома дивизии СС Мокрый скрывался в схроне и дальше вредил Советской власти, убивал своих земляков-активистов.

— Зачем ты убивал односельчан? — спросил Лабузов у бандита.

Мокрый глухо откашлялся и грустным голосом признался:

— Потому, что они не хотели идти с нами.

— Они строили новую и свободную жизнь, а вам это не нравилось. Так?

— Так.

— Ну, а что вы обещали людям?

— Соборную Украину без коммунистов и советов.

На лице Лабузова скользнула улыбка. Мокрый отвечал автоматически, не задумываясь над тем, что несет явную чушь.

— Скажи мне, до прихода Советской власти в селе Тучапы была украинская школа?

Мокрый замялся.

— Украинская молодежь на каком языке училась?

— На польском.

— А вот Советская Армия изгнала немецких фашистов с этой земли, и в твоем родном селе сразу открылась украинская школа.

Мокрый молчал. Потупив глаза, он слушал великую правду, которую принесла на западноукраинские земли Советская власть. Однако сознание его было отравлено демагогией бандеровцев, а у самого не хватило ни воли, ни духа перебороть клевету недругов украинского народа, уйти от них. Михаил Васильевич потом делился с людьми впечатлениями:

— Многие бандеровцы даже и не подозревают, как жестоко их обманули атаманы, которые декларируют о свободной Украине, а сами делают все, чтобы ее закабалили фашисты.

Из разных мест района приходили неприятные вести: бандиты подожгли здание сельсовета, убили двух комсомольцев, надругались над молодой русской учительницей… А в Тучапах украинские националисты насильно вербовали молодежь в банду. Кто отказывался, с теми расправлялись на месте.

Для восстановления в селе правопорядка Лабузов послал оперативных работников: Караева — в Тучапы, Пасюкина — в Ратычи.

— Выявите зачинщиков, а людям объясните, в чьих интересах действуют бандеровцы.

В хлопотах прошел день, другой, а оперативные работники райотдела из села не возвращались. Лишь на третий день появился Пасюкин, Караева же все не было. Тогда Лабузов вместе с двумя оперативными работниками и Пасюкиным выехал на подводе в Тучапы. Стояло безоблачное, теплое утро 14 августа 1944 года. Накануне Михаил Васильевич работал всю ночь. И только на рассвете пришел домой, чтобы поцеловать спящих детей и сказать жене: «Я ухожу на задание».

По дороге в село Лабузов предался воспоминаниям. Подумалось о том, что родные приволжские места такие же живописные, как и эти. Здесь следы войны еще виднелись повсюду: то скелетом торчали трубы сожженных домов, с дороги еще не убрали подбитые орудия, то тут, то там зияли воронки от снарядов. Сколько бед причинила война.

Да, война еще дымилась здесь…

Так в раздумье Лабузов и его боевые друзья подъехали к Тучапам. Большое село с церковью в центре. С окраины до сельсовета совсем уже близко, и вдруг — грянули выстрелы.

«Засада!»

Спрыгнув с повозки, Лабузов, Пасюкин, старший лейтенант Бутенко и сержант Харченко залегли и открыли ответный огонь. Бандиты сжимали кольцо, усилили обстрел. Четверо отбивались более чем от двухсот бандеровцев. Силы неравные…

Первым упал сраженный Пасюкин. Вражья пуля ударила в голову Бутенко. Умолк Харченко. Ранило в ногу Лабузова… Михаил Васильевич не рассчитал и последний патрон выпустил в подбежавшего бандита.

Бандеровцы стянули с убитых сапоги, сорвали ордена, забрали планшетки, а раненого Лабузова поволокли волоком во двор хаты украинского националиста Михаила Майстришина.

Лабузов не мог стоять, он сидел на земле и с презрением смотрел на пьяную ватагу.

— Ну вот и встретились, — противно хихикая, выкрикнул бандеровец Степан Тимура. — Теперь ты нам объяснишь, что такое Советская власть и почему наших людей преследуешь!

Лабузова обступили бандиты. Его пинали сапогами, били кулачищами в лицо. Злорадствуя, кто-то гаркнул:

— Ну, чего молчишь? Говори, пока язык еще при тебе остался!

— Скажу, — не теряя самообладания, ответил Михаил Васильевич. — Скажу вам, кто вы такие…

— Кто? — свирепел подкулачник Алексей Кушнир. — Кто?!

— Вы предали свой народ и напрасно на всех переулках кричите, что народу добра желаете. Вранье! Вы сами себя обманываете, а люди уже знают вам цену! Советская власть простит вас, если вы явитесь с повинной. Я вам советую…

— Чего рты пораскрывали! — перебил высокий худощавый, в начищенных сапогах, с буйной прической. Он приблизился к Лабузову вплотную и с яростью полоснул ножом по лицу.

— А теперь что ты скажешь?

Кровь сбежала по бледному лицу Лабузова. На месте носа зияла рана. Лабузов не испугался лютости бандитов и теперь уже громко, словно заглушая боль и выражая страстный призыв к жизни, сказал:

— Меня вы убьете, а Советская власть стояла и стоять будет на этой земле. Такова воля народа. А вы, жалкие фашистские холуи, не сегодня, так завтра, но обязательно сгинете!..

Бандиты жестоко пытали чекиста, вымещая на нем злобу за свое бессилие. Они отрезали ему уши, выкололи глаза, выбили зубы, отрубили пальцы на руках и ногах…

Михаил Лабузов истекал кровью, терпел страшную боль, теряя силы. Но пока работало сознание и стучало сердце, он беспрерывно твердил бандеровцам, что они отвержены народом и народ никогда не простит им совершенных кровавых злодеяний.

Обессиленного, Лабузова бандиты живьем закопали в яме. Еще долго шевелилась земля…

…Чекист Михаил Васильевич Лабузов любил жизнь, но в трудную минуту на своем посту, не дрогнув, отдал ее во имя счастья людей.