Дом певчих птиц - Юлия Владимировна Климова

в магазин.

– Нет, я к нему привыкла. Патрик оранжевый и хорошо смотрится в желтом зале.

– Уверен, он переживает стресс от переезда, пройдет несколько дней, и он порадует тебя своим голосом. Или ему не нравится имя. – Николай Степанович сложил газету, отправил ее на стол и откинулся на спинку кресла. – Патрик. Ну что за имя?!

– Отличное! Землянская Маша говорит, что именно так сейчас называют главных героев в романах.

– Будто она их читала, – усмехнулся Николай Степанович.

– Не важно. – Оля уперла руки в бока и добавила: – Дедушка, не уходи от ответа, мы разговаривали о девочке из магазина. Думаю, она опять научит Патрика петь.

– Значит, ты желаешь привести ее в наш дом для этого? Двух посещений достаточно?

– Нет. – Оля мотнула головой. – Ты понимаешь, о чем я, но хитришь. Она должна жить у нас. Она мне… понравилась.

Николай Степанович достал из кармана бежевого жилета монокль и посмотрел на внучку так, точно увидел ее впервые.

– Понравилась? – нарочно переспросил он.

– Да.

– Но она человек, а не котенок и не птица. Мы не можем запросто принести ее домой в корзине или клетке.

Николай Степанович подозревал, что его любимая Олюшка желает заполучить еще одну игрушку: послушную и бесправную. И это ему категорически не нравилось. Медленно поднявшись, он заложил руки за спину и прошелся по комнате, давая возможность внучке хорошенько подумать. Но Оля тяжело вздохнула, изображая глубокое огорчение, и предъявила следующий аргумент:

– Я разговаривала с девочкой. Она сирота. И у нас ей будет лучше. Ты же говорил, что о ближнем надо заботиться. Я стану ей помогать.

– Ты вполне можешь заботиться обо мне.

– Да, конечно. Но ты взрослый человек, и это совсем другое. И потом, ты уедешь в свой штаб, а я опять останусь одна. – Оля тоже заложила руки за спину и улыбнулась. В розовом платье с кудряшками на лбу она выглядела прелестно, и Николай Степанович залюбовался внучкой. – Дедушка, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

– А ты не забыла про хозяйку магазина? У нее есть права на этого ребенка. Девочка, наверняка ее родственница.

– Уверена, что нет. Они совсем не похожи. И старуха даже внимания на нее не обращала.

– Ты должна проявлять вежливость к пожилым людям.

– Да, да, помню, но не уходи опять от ответа.

– Я согласен пригласить ее максимум два раза. Пусть придет и научит птицу петь. Все остальное – плод твоего богатого воображения. Никто не приводит в дом незнакомых детей, Олюшка. На каком положении она здесь будет? – Николай Степанович приподнял бровь. – А если она начнет тебя раздражать? А если она начнет раздражать меня? Мы отведем ее обратно в магазин? Мне кажется, в этом вопросе слишком много проблем, о которых ты не подумала. А речь, между прочим, идет о человеческой судьбе. Тем более, о судьбе сироты. Девочка – не игрушка.

Понимая, что сейчас лучше временно отступить, Оля сморщила аккуратный носик и с мольбой в голосе произнесла:

– Я буду надеяться, что ты сделаешь, как я прошу.

Развернувшись, она направилась к двери. Хромота заметно усилилась, и Николай Степанович отвернулся, зная эту уловку. Когда внучка покинула кабинет, он пригладил седые волосы, убрал монокль и расстегнул пуговицы жилета, стягивающего тело. С возрастом появилась полнота, и, возможно, пришло время садиться на диету, рекомендованную доктором. Но Николай Степанович не мыслил жизни без мяса и просил его подавать на завтрак, обед и ужин. Да и супы на воде – сущая гадость.

– Нда-а… – протянул он. – Если я и похудею, то только от нервов.

Конечно, Олюшка опять придумала не пойми что, и он не пойдет у нее на поводу. Посторонний человек в доме, пусть и ребенок… А, впрочем, какой ребенок! Еще пару лет и на балы везти надо. Да, маленькая, щупленькая, но уже работает в магазине, продает птиц, и других обязанностей наверняка хватает. Что у нее может быть общего с Олюшкой? Да ничего! Или в этом и есть смысл?..

«А если договориться с хозяйкой магазина и взять девочку на месяц? Когда условия озвучены заранее, то… Получается, я опять уступаю… Но должен же этот кенар когда-нибудь запеть!»

Николай Степанович погасил приступ раздражения и вновь взял газету. Он злился на себя, потому что знал: к утру он найдет еще причины сделать то, о чем просит внучка.

* * *

Матвей притащил два большущих пакета, и я с нетерпением и удовольствием принялась их разбирать. Да, продукты, но все равно у меня появилось ощущение, будто наступил Новый год, и я держу в руках не один подарок, а мешок Деда Мороза. Матвей же выбирал еду для меня, наверное, он двигался с тележкой вдоль полок и размышлял: «Интересно, а это Дине понравится? А карамельное печенье она будет есть?»

– Суфле ванильное, колбаса сырокопченая, хлеб белый, морковь корейская, шпроты классические, шоколад с лесными орехами и изюмом, кальмары в масле, картофель фри замороженный, булочка с маком… – комментировала я, разбирая пакеты.

– Надеюсь, ты это будешь есть в иной последовательности! – крикнул Матвей из своей комнаты. – Не советую накладывать шпроты на шоколад.

– Компот из ананасов, вареники с вишней, сметана… Ты купил целую гору.

– Чтобы съела! Вернусь и проверю.

– А, может, я тебя обману и увезу все с собой.

– Хотел бы я посмотреть на лицо твоего отца в этот момент, – Матвей засмеялся. – Иди сюда!

На полу лежал рюкзак, на кровати – стопка чистой одежды. Я сразу почувствовала приближение разлуки, и настроение медленно, но верно покатилось с горы вниз.

– Ты просил напомнить про книгу.

– Точно. Спасибо. В прошлый раз забыл прихватить. – Матвей взял с полки книгу в обложке с космической картинкой и отправил ее в рюкзак.

– Фантастика?

– Да, почитаю в самолете. Ты тут не грусти и развлекайся. Жаль тебя оставлять, но работа ждет. Еще годик помотаюсь, наверное, а потом сяду за бумаги и начну преподавать. Захотелось вот на старости лет оседлой жизни, – он усмехнулся. – А я же тебя не просто позвал. Как мы уже выяснили, я по уши виноват и хочу загладить историческую вину. Да и просто есть большое желание сделать тебе приятное. – Он подошел ближе и заглянул мне в глаза. – А что можно стрельнуть у археолога? Правильно, какое-нибудь древнее барахло. Давай-ка выбирай. – Развернувшись, Матвей распахнул дверцы шкафа и вытащил на свет уже знакомый мне большой пластиковый ящик. Сняв крышку, критично осмотрев содержимое, он поднял голову и добавил: – Сувениры на любой вкус. И, если верить моему другу Сашке Акробатову, в каждом из них таится великая загадка. – В голубых глазах Матвея закружились искры смеха.