Месть Жреца-некроманта - Алекс Прохоров

  Шум за спиной, таки привлёк внимание троих часовых. Развернувшись, они застыли, поражённые увиденным.   В  первое мгновение, солдаты не поверили собственным глазам, увидев, что причиной шума стали рабы, перелезающие через ограду загона. Когда же часовые с криками, сыпля ругательствами, бросились в ту сторону, было уже поздно. Рабы в большинстве своём вырвались на свободу.

    Сотня  безоружных,  отчаявшихся человек против троих римлян отлично вооружённых и защищённых доспехами. Но рабам, кроме собственной жизни терять было нечего. На кону стояла свобода. Поэтому, они набросились на  растерявшихся часовых с удвоенной силой и яростью. Рядом с оградой валялось множество палок и поленьев. Несколько рабов вооружились ими. Двое,  из троих часовых,  видя столь большое число противников  заняли оборонительную позицию, встав, друг к другу спиной, третий же, громко крича: «Мятеж!» устремился к западным воротам лагеря, где сейчас в основном собрались все люди трибуна Марка Сабина.

   Толпа рабов налетела на римлян, как вихрь, как яростная волна, захлёстывающая прибрежные камни во время шторма. И откатилась, обливаясь кровью. У ног либурнариев корчились двое. Один держался за живот и харкал кровью, другой с рассеченной надвое головой,  почти сразу затих. Но гибель товарищей,  лишь обозлила рабов. Они снова напали со всех сторон. Одному галлу удалось избежать удара мечом, и он ухватил римлянина сзади за шею. Диос, воспользовавшись этим,  с размаху вонзил заострённый конец палки, которой был вооружен в горло солдата. Тот захрапел и выронил меч, и оружие мгновение спустя  оказалось в мозолистой руке Бакия. Огромный фракиец ударил им наотмашь в спину второго либурнария.   Другой меч  достался иллирийцу Тавмату. Толпа рабов с дикими воплями устремилась в сторону претория. Они собирались прикончить всех, кого встретят, завладеть оружием и напасть на людей Сабина, всё ещё находившихся  у западных ворот. Впрочем, там были,  уже не все солдаты. Центурион Гай Фалиск собрал вокруг себя группу из двадцати либурнариев и они неспешно шли навстречу мятежникам, держа перед собой мечи и копья.

    Диос, Бакий , Одакс и их группа из десяти человек,  состоящая в основном из соплеменников-фракийцев,  устремилась в другую сторону. Им нужно было спасти девушек.

    Палатку с пленницами никто не охранял. Двое часовых ретировались оттуда, как только первые рабы вырвались из загона. Одакс ворвался в палатку. Островитянки, сбившись в кучку,  с ужасом взирали на почти голого, грязного, бородатого человека.

 - За мной! – проревел он, делая характерный жест рукой. – Скорее!

 Естественно, пленницы не поняли ни слова, но из смысла происходящего им стало ясно, что странный незнакомец явился, как  спаситель. Разбираться, кто он и почему выглядит так странно, они не стали. Сейчас следовало поторопиться. Снаружи, к  беглецам присоединилось ещё человек пять или шесть, решивших не испытывать судьбу и не бросаться на строй римлян, как другие, повинуясь,  лишь  скопившейся ненависти и ярости.  Среди них был и Тавмат, по-прежнему сжимавший в руке меч убитого римлянина. 

    Вся группа, теперь уже состоящая  из трёх десятков человек,  кинулась к  южным воротам лагеря. Мужчины бросились открывать ворота.  Девушки остановились чуть в сторонке. Ещё немного и беглецы окажутся на свободе. Конечно, потом нужно  ещё суметь скрыться, но они верили в успех.

    Внезапно, позади мятежников, начавших уже раздвигать створки ворот,  раздались женские крики, полные ужаса.

 Одакс и все остальные обернулись. К группе девушек странной раскачивающейся походкой приближались  пять или шесть человек. В полутьме разглядеть их толком не удалось. Шли они с той стороны, где были сложены тела Випсания и воинов,  павших в сражении с островитянами.

 - Ну, чего все встали?! Бежим скорее! – заорал Диос, отчаянно махая рукой.

 Как и большинство беглецов, он ещё не понял, что происходит. Странная группа, медленно бредущая в их сторону,  была ещё далеко, и разбираться с ними не было смысла. Ворота уже открыты и следовало скорее покинуть лагерь.

    Рабы и освобождённые девушки выбежали на открытое место перед воротами. До ближайших зарослей было шагов двадцать и столько же до берега озера, находившегося справа. 

 Девушки бежали следом. Диос так и не понял, что так напугало пленниц. Впереди за кустами он увидел двоих островитян. Они, пошатываясь, брели среди деревьев. Их странная походка, какая-то непонятная отрешенность озадачили Диоса, но он тем не менее крикнул, желая привлечь их внимание:

 - Мы друзья! Мы освободили ваших женщин! 

 Фракиец,  конечно, знал, что его слова вряд ли будут поняты,  но общий смысл, должен был до них дойти.  Диос пошёл  на встречу дикарям, продолжая кричать:

 - Друзья! Мы не желаем вам зла! Вот ваши женщины, мы помогли им бежать!

 - Стой! – вдруг крикнул Бакий, почуяв неладное.

 Диос замер. К нему подбежал его товарищ с факелом в руке.  В колеблющемся свете огня фракийцы  увидели,  что идущие к ним островитяне сплошь покрыты засохшей кровью. И если бы только это.  У одного была надвое разрублена голова до самой нижней челюсти и при каждом шаге обе половинки болтались из стороны в сторону. В груди второго торчала стрела и глубоко был рассечён бок. 

   Фракийцы в ужасе застыли, не понимая,  что происходит. К ним шли трупы. Самые настоящие мертвецы, поскольку получив такие раны, ни один человек не смог бы остаться жив. Чуть в отдалении  за деревьями показались еще трое. Какие они получили раны,  отсюда видно не было, но их характерная медленная, слегка раскачивающаяся походка,  показывала, что они прибывают в таком же состоянии, как и двое ближайших островитян.

 - Мертвецы, - прохрипел Бакий, в страхе отступая на шаг. – Боги прокляли нас!

 - Заткнись! – рявкнул Одакс, выбегая вперёд. – Нужно провраться! Рубите их!

 Он было размахнулся, чтобы в раз снести голову приблизившемуся к нему мертвецу со стрелой в груди, но тут одна из спасенных девушек пронзительно закричала и вцепилась обеими руками в руку фракийца.

 - Мати! Мати! – кричала она не переставая.

 Обескураженный Одакс отступил. Похоже, девушка знала этого воина. Кто он? Её муж, брат, друг?

   Но островитянин отступать или останавливаться и не думал. Он также шёл вперёд, только теперь на его пути была девушка. Она шагнула ему на встречу.

 - Мати! Оки ата оривенас?[31]  Мати,  орив ведаи иметива?[32]

 - Асами! – крикнула одна из девушек, делая предостерегающий жест.

 Но было поздно. Мертвый островитянин, приблизившись к девушке вплотную, неожиданно быстро схватил её за плечи и впился зубам в шею. Асами издала пронзительный вопль боли и ужаса. Она оттолкнула от себя мертвеца, но в его зубах остался большой кусок вырванной плоти. Асами упала, обливаясь кровью. Две девушки с криками бросились к ней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});