Не верь зеркалам - Антон Чижъ

не дала окончательного согласия, – сказала Варвара.

– Не давай ни в коем случае! – взвилась Инка. – Ты знаешь, какой она человек? Она страшный человек!

Хлынул потоп. Инка рассказывала, как мерзко и нагло Добронина вела себя с актерами, какие крепостные порядки у нее были заведены, как ее все ненавидят, как она три раза была замужем, второй муж уехал в Америку и там умер, а третий разорился и тоже умер, как она при родах потеряла ребенка, после чего развелась с первым мужем. И тому подобное. Варвара слушала, не перебивая: характер Доброниной ужасный, но это не повод ее убивать.

Наконец Инка выдохлась.

– Если дашь согласие, имей в виду: будешь у нее рабом, то есть рабыней, – сказала она. – А в штате литературной части театра есть должность помощника?

Варвара сделала вид, что не поняла намек.

– Еще не знаю, но думаю, что будем усиливать литчасть. Много планов, много задач, много работы. Одной мне не справиться.

– Варь, меня возьмешь?

Инка была искренна. Как минуту назад искренно громила звезду и пугала рабством.

– Там видно будет, – ответила Варвара. – Предположу, что Добронина выпустилась в восемьдесят втором. Можешь проверить?

Инка развивала бурную деятельность. Демонстрируя, как она может работать, если захочет. Из гигантского шкафа, в котором хранились выпускные сборники института за все советские годы, она вытащили том в синем переплете. Тот был нетронутым и пыльным. Раскрыв страницы, Инка чихнула.

– Их курс выпустили точно в восемьдесят втором. Как ты угадала?

Варвара не угадывала. Она посчитала: Ольга Медсен осталась за рубежом в 1981-м, они были на третьем курсе, на актеров учатся четыре года. Все просто.

– Ты, случайно, не знаешь, на ее курсе было какое-то нехорошее происшествие?

Инка старательно шевелила мозгами. Выслуживалась, наверное.

– Что-то такое было, но уже позабыто, – ответила она. – Так спроси у Тульева, он наверняка помнит.

Варвара взяла выпускной альбом. Каждый актерский курс делал общую фотографию. Чтобы потом, когда они станут великим и знаменитыми актерами и актрисами, институт мог гордиться своими выпускниками.

Курс, как обычно, состоял меньше чем из тридцати студентов. На снимке выпускники сидели в два ряда. Варвара вглядывалась в лица девушек. Одно, крайнее во втором ряду, показалось смутно знакомо. А чуть дальше – совсем знакомое. Глянув в список, она нашла фамилию: «Добронина Т. Ф.». Рядом с ней сидела девушка, которая походила на ту, что улыбалась с черно-белого обрывка. Варвара не была уверена: разные ракурсы съемки немного путали. Фамилия в списке курса утверждала: «Крайкова И. С.».

– Нашла, что искала? – спросила Инка, раздираемая любопытством.

– Хотела посмотреть на Добронину в юности, – ответила Варвара, закрывая том. – Ин, мне нужны телефоны актрис, которых примадонна желает возвращать в театр: Крайковой и Лягочевой. Можешь найти?

Инка готова была вот-вот лопнуть.

– Тебе зачем?

– Надо обсудить с ними будущий репертуар.

– Чего не сделаешь ради лучшей подруги, – сказала Инка и полезла в письменный стол. Пользуясь смартфоном и интернетом, номера телефонов она записывала в старую записную книжку. Для доступа к ней нельзя забыть пароль. Можно только потерять ее целиком.

Номера Инка продиктовала и проверила, что записаны правильно. Так старалась быть полезной будущему завлиту.

Забив новые номера в контакты смартфона, Варвара обещала держать Инку в курсе.

Дверь учебной части распахнулась без стука. Вошла девушка в чем-то белом и модно хлопковом. Варвара не поняла и не рассмотрела. Она откровенно растерялась. Если не сказать: потерялась. На целый миг.

На пороге учебной части стояла девушка со старой черно-белой фотографии.

Живая, настоящая и цветная. То есть в цвете.

21

Ожившая фотография мяла зубами жвачку и смерила Инку с Варварой не слишком вежливым взглядом. Без робости абитуриента. Наверное, посчитала их старухами. Что было дерзостью и неправдой. Ну какие они старухи. Они еще о-го-го! Инка сразу уловила отношение. И показала официальное лицо.

– Вам что нужно? – сказала она тоном прожженного крючкотвора. – Абитуриентам здесь делать нечего. Вся информация вывешена в приемной комиссии. И на сайте.

На девицу это не произвело впечатления.

– Когда, типа, второй тур-то будет, а? – спросила она капризно, играя в звезду.

– Вся информация на сайте. И в приемной комиссии, – ледяным голосом ответила Инка. – Прошу выйти.

Секретаря учебной части наградили презрительным хмыком, девица повернулась и вышла, будто сделала большое одолжение.

– Нет, ну до чего наглая абитура пошла! – в сердцах Инка стукнула кулачком по старому альбому, выбив облачко пыли.

– Кто это? – спросила Варвара сдержанно, чтобы подруга не вцепилась с расспросами.

– Понятия не имею! Еще второй тур не прошла, а гонору – будто звезда сериала! Ну ничего, я ее запомнила… Попадется мне… Будет документы по три раза переписывать.

Месть Инки обещала быть жуткой. Или ужасной. Варвара вспомнила, что страшно опаздывает, помахала ладошкой и вышла из учебной части.

Девушку нагнала у начала лестницы. Та облокотилась о мраморную тумбу и осматривала холл института, как свои владения. Или Варваре так показалось.

– Извините! – мягко обратилась она.

К ней обернулось хорошенькое личико. Вблизи девушка казалась копией той, что на фотографии. Сходство было бы полным, если бы челюсти не перемалывали жвачку.

– Да? – спросила она с ленивой капризностью.

Варвара мысленно сделала ставки.

– Вы… внучка Искры Крайковой?

Ее окинули взглядом от пыльных туфель до взлохмаченной прически.

– Да, – ответила девица так, будто делала большое одолжение.

Первая ставка выиграла. Оставалась вторая, самая важная.

– Уже два дня не могу дозвониться до вашей бабушки. Вы не знаете, где она?

– А вы кто?

Это еще ничего не значило. Или могло означать что угодно.

– Ванзарова, – сказал Варвара официальным тоном и добавила: – Варвара Георгиевна… Я новый завлит театра Художественной драмы. По поручению Таисии Доброниной мне надо обсудить будущий репертуар с вашей бабушкой. Не могу до нее дозвониться…

Перемена случилась внезапно. Наглая девица оторвала локоток от мрамора, выплюнула жвачку в кулачок, встала прямо, сложила ручки паинькой и заулыбалась так мило, как может это делать девушка, умеющая хитрить.

– Как приятно… Я Ляля, внучка Искры Семеновны… Поступаю на актерский… В наш институт… Бабушка уже обо всем договорилась… Буду продолжать семейную династию, стану актрисой…

В который раз Варвара убедилась: хорошенькое личико не гарантия ума.

– Куда бабушка делась? – спросила Варвара, напомнив себе Красную шапочку, которая спрашивает Серого волка. Только в этой сказке роли поменялись: Серым волком была она. Ничего, ей не привыкать.

Ляля попыталась изобразить «улыбку с намеком», но вышло не очень.

– Ба загуляла, – сказала она, понизив голос, будто сплетничает с подругой.

– Загуляла? – переспросила Варвара, ощущая, как выигрыш тает на глазах. – Это как понимать?

Внучка пошло хихикнула и сдала бабушку: дня три назад Искра Семеновна находилась в большом волнении. Она готовилась к какой-то важной встрече и сильно нервничала. Металась по квартире и не могла успокоиться. Зная бабашку, то есть просто «ба», Ляля не сомневалась, что у нее случился роман. Что для ее возраста было большой удачей. А может быть, и последней любовью. С кем у бабушки случился роман, Ляля не знала, да и не