Соколиные перья и зеркало Кощеевны (СИ) - Оксана Токарева

мистики или даже бесовщины, находятся вне зоны доступа. А что если Карина это тоже знает и потому форсирует события?

Попрощавшись с Ксюшей, которая ушла к своим экологам, Ева с Филиппом поднялись в клуб. С минуты на минуту они ожидали участников фестиваля Дружбы народов для последней репетиции и доводки видеоряда и текста песен.

Оказавшись наедине с Евой в полумраке кулис, Филипп бережно привлек ее к себе.

— Спасибо, что не поверила навету, — прошептал он, обжигая дыханием ее ухо и осторожно обнимая губами мочку с маленькой сережкой-гвоздиком.

— Папа учил меня распознавать фейки, — серьезно ответила Ева, но в следующий момент, почувствовав, как пережитый в особняке Ищеевой стресс накрывает ее ледяным крошевом озноба, и опасаясь, что осколки вновь обернутся панцирем, прижалась к Филиппу, ища у него защиты.

— Все будет хорошо! — пообещал он, с жаром обнимая и целуя сначала в макушку, потом добираясь до губ. — Я с утра немного пощупал систему безопасности Фонда Экологических исследований. Думаю, я сумею подобрать прогу, чтобы незаметно проникнуть на сервер.

— Ты там осторожнее! — взмолилась Ева.

Не сказать, что слова о попытке взлома внутренней сети империи Бессмертного-Ищеевой ее так уж успокоили, но рядом с Филиппом она ощущала уверенность. Лед таял, обращаясь в слезы, мигом испарявшиеся в жаре поцелуев. Одинаково привычные и к клавиатуре компьютера, и к железу мотора пальцы бережно перебирали ее волосы, напоминая солнечные лучи, ласкавшие за окном кроны деревьев. Под майкой с соколом билось горячее сердце, разгоняя по жилам магию вещих птиц.

И пусть Карина Ищеева сколько угодно расставляет силки, наплетая катушки гнилой паутины. Живой свет, который нес с собой наследник рода Финиста, Ева ей не отдаст. Это она обещала не только самой себе, но и поколениям предков рода Балобановых, упокоившихся где-то в котловане под клубом. Сам Филипп тоже словно что-то понял или даже услышал и больше не переживал, что пращуры его осудят.

— Они, думаю, только рады, — доверительно поделился он. — Я ведь нашел свою единственную.

Ева почувствовала, как жаркая волна, обжигая щеки, разливается от висков к кончикам ушей. Филипп как-то обмолвился, что оказался последним в роду. Сумеет ли она оправдать ожидания? Заветное перышко слегка кололо кожу на груди и игриво щекотало отвердевший сосок.

Ева где-то читала, что перо Финиста способно устранить все препятствия на пути. Не потому ли его так жаждала получить Карина? Но тогда при чем тут предполагаемые поиски молота и наковальни? Особенно если учесть, что иголки еще в раннем средневековье изготовляли при помощи волочильного станка. Другое дело, что для соединения булата с крицей и производства любых сплавов высококачественной стали в те времена применяли сварку и поковку.

Филипп ее молчание истолковал превратно и, слегка отстранившись, торопливо заговорил:

— Я понимаю, что сейчас мне даже нечего тебе предложить: ни жилья своего, ни работы…

Потом внимательно глянул на Еву, которая чувствовала, что еще немного — и внутренний жар выплеснется наружу и то ли подпалит кулисы, то ли осветит вместо софитов зал.

— Да ты вся горишь! — удивился Филипп, встревоженно щупая ее лоб. — А была ледяная, точно Снегурка.

— Видимо, в особняке и машине замерзла, — поспешила объяснить Ева. — Там везде работали кондиционеры.

— А я уж думал, ты рассердилась, что я тут размечтался. Я ведь даже тебя не спросил.

Ева вместо ответа приникла к его губам поцелуем. И почему путь вещей птицы должны преграждать рамы, утыканные ножами и острыми обломками разбитого стекла?

— Финист мой, сокол ясный! — приговаривала Ева, млея в кольце сильных рук или уже крыльев.

Казалось, она тоже после встречи с Филиппом обрела способность летать и узнала о самой себе что-то новое, доселе неизведанное. Хотелось отгородиться от всего мира и пестовать эти новые ощущения, пробуя на вкус разные оттенки, перекатывая на языке, улавливая каждым нервным окончанием.

Но пока все мечты и планы приходилось отложить на потом. На лестнице послышались шаги и оживленные детские голоса. И вскоре вязкую стоячую духоту зала разогнали знойные танцы Копакабаны, архаичные напевы Большой песчаной пустыни, экзотические мелодии Востока и прихотливый, пряный ритм Балкан.

Пара часов перед ужином пролетели в суете сборов, повторах движений и разводок. Ева давала последние наставления по произношению текстов, уточняла порядок треков и их совпадение с видеорядом презентации, помогала вожатым с костюмами и гримом. Филипп проверял яркость картинки и работу программ, выставлял микрофоны и свет, крепил гарнитуры, отлаживал звук.

Хотя во время выступления не обошлось без огрехов, их мало кто заметил. Тем более что правильность произношения могла по-настоящему оценить только Ева, а мелкие неточности в исполнении танцевальных фигур и вовсе не бросались в глаза. Да и костюмы, собранные по всему лагерю и изготовленные из подручных материалов, получились пускай не совсем аутентичными, но достаточно яркими. Во всяком случае, зрители аплодировали от души, а родительские чаты уже после первых кадров, выложенных вожатыми и детьми, наполнились восторженными смайликами и словами благодарности.

Наиболее колоритными и запоминающимися получились посвященное Австралии выступление второго отряда с соло Вадика на диджериду и бразильская босса-нова. Ника Короткова с благословления Евы все-таки уломала Филиппа станцевать вместе с ними.

— Ну ведь Вадим Ильич и Дина Александровна со своими воспитанниками участвуют! — обосновала свою просьбу Ника, едва ли не с обидой глядя на спортивную, но совершенно непластичную вожатую их отряда Марину.

Когда Филипп закружился по сцене, превращая прекрасно отрепетированный, но все равно достаточно скованный танец в ликующее славословие живительным лучам солнца и плодородной силе земли, Ева едва усидела за пультом звукорежиссера, непроизвольно подхватывая припев. Хотелось петь, танцевать и радоваться жизни и близости любимого. Душный пыльный зал наполнился ароматами моря, тропических цветов и кофе.

И только острая льдинка, коснувшаяся ее груди возле заветного пера, заставила ее насторожиться, оглядываясь по сторонам. Показалось, что в дверном проеме среди восторженных сотрудников пищеблока и кастелянш, которые тоже пришли посмотреть номера фестиваля, стоит Карина Ищеева. Но через миг наваждение рассеялось, а тень в фисташковом костюме обернулась сделанным из бумаги китайским драконом, которого выносили на сцену исполнители следующего номера.

— Ну вы, ребята, и отжигали! — помогая коллегам складывать реквизит и разбирать оборудование, искренне восхищалась Ксюша. — Круче, чем на рок-фестивале. Попсовых звезд с телеэкрана я бы к вам и не разогрев не позвала! Даже цаца с яхты оценила.

— Какая цаца? — переспросила Ева, чуть не выронив ноутбук.

— Да эта наша новая владычица Морская, госпожа Ищеева.

— Она здесь была? — нахмурился Филипп, перехватывая у Евы гаджет и ободряюще пожимая ее руку.

— Да потусила слегка, твой номер заценила и ливнула, — пожала плечами Ксюша.

Ева