Соколиные перья и зеркало Кощеевны (СИ) - Оксана Токарева

любимого, вернее, теперь уже законного мужа, Ева старалась не мешать, но по сторонам глядела. Внезапно из темного переулка недалеко от выхода вынырнула зловещая тень. В руке у Скипера блестел похожий на остро отточенный рог нож из черненой стали, выглядевший концентрацией тьмы. Почему хтонический бык выбрал именно этот день оставалось только гадать. Но явно не только для того, чтобы ударить побольнее. Свадьбу не просто так называют обрядом перехода, а жених с невестой в этот день для козней нави особенно уязвимы.

— Филипп! — истошно закричала Ева, понимая, что не имеет права его еще раз потерять.

Впрочем, сделать она ничего уже не успевала. Да и что она могла бы предпринять против ножа. И все же ставшим уже почти рефлекторным движением она сунула руку за пазуху… и достала огненный меч. Нож, соприкоснувшись с сияющим лезвием, с шипением испарился. Однако Скипер сбил их с ног, не собираясь упускать добычу.

Ева задела край ступеньки локтем и приложилась о перила головой, хотя этот удар смягчили фата и прическа. По ребрам, окрашивая платье алым, бежала кровь, сознание меркло. Последним, что она увидела, оказалась вспышка ярого огня, вспыхнувшего, когда Филипп, вновь обретя крылья огненного сокола, налетел на Скипера испепеляя того и загоняя обратно в Навь, теперь уже безвозвратно.

Очнулась Ева в знакомой палате клиники Даждьросы, которой они пользовались как сотрудники компании Яшиных. Болела голова, а ребра перехватывала тугая повязка. Зато Филипп сидел рядом, на этот раз невредимый.

— Очнулась, наконец-то! — просиял он, встретившись с Евой глазами. — Я чуть с ума не сошел.

— Почувствовал, каково мне было, когда ты в коме лежал! — отозвалась Ева, предпринимая попытку встать и понимая, что сейчас лучше этого не делать.

Они планировали эту ночь провести все же иначе.

— Сыграли, называется свадьбу, — вздохнула она, ощупывая голову и пытаясь разобрать, что же с рукой. Вроде бы не сломана.

— Если бы не ты, все обернулось гораздо хуже, — покрывая поцелуями каждую ее ссадину, заверил ее Филипп.

— Ты правда взлетел или мне почудилось? — спросила Ева.

Сияющее лицо ее сокола стало самым лучшим ответом.

— Родители, правда, думают, что нападавшего зашибло внезапно сработавшим фейерверком, — уточнил Филипп. — Я не стал их разубеждать. И так пришлось объясняться с полицейскими. Хорошо, что Велибор опять все уладил.

— Теперь тебе это пламя надо научиться контролировать, — улыбнулась Ева.

— Маша и дядя Миша обещали помочь, — кивнул Филипп. — Только я все равно никуда без хозяйки пера — добавил он, бережно заключая Еву в объятья. — Это ж был тот самый меч, которым ты разрубила осколок?

Ева еще не выписалась из клиники, когда Филиппа вызвали в командировку. У подразделения компании в Наукограде то ли рухнул сервер, то ли произошла какая-то утечка информации, Во всяком случае, дистанционно решить эту проблему не получалось.

Филипп обещал скоро вернуться, прислал из аэропорта букет и забрасывал смайликами с сердечками в соцсетях и мессенджерах. Но Ева все равно куксилась, глядя в окно на опадающие золотые липы, под которыми продолжали цвести розы. Да и бок побаливал. Хотя нож или рог прошелся лишь по ребрам, рана никак не затягивалась, обещая оставить шрам. А ведь одно присутствие Филиппа ее исцеляло.

После ухода навещавших ее родителей она сразу забылась сном и в какой-то момент едва не вскрикнула от боли, когда на постель к ней запрыгнул Нелюб. Спросонья Ева даже решила, что находится у бабушки Евдокии. Впрочем, котяра путешествовал по ведомым лишь ему путям. Сев на кровати, Ева услышала шум самых родных в мире крыльев. Она поспешила открыть окно. Освещенный закатным светом в комнату влетел сокол-балобан и уверенно приземлился на подставленную руку.