Сердце волка - Вольфганг Хольбайн

Он ответил Висслеру, не глядя на него:

— А зачем? Или от наших ответов зависит, возьмете вы нас с собой или нет?

Хотя он и не смотрел сейчас на Висслера, но все же почувствовал, что больно задел его своими словами.

— Что с вами такое? — возмутился Висслер. — Вы что, боитесь признать, что я был прав?

— Прав?!

— Прав относительно того, что я говорил о Баркове.

Штефан засмеялся.

— Вы точно рехнулись! — воскликнул он. — Кроме того, я не желаю об этом разговаривать.

— Рано или поздно придется.

— Вряд ли, — враждебно возразил Штефан. — И прекратите домогаться моего сочувствия. Если вы ждете от меня отпущения грехов, то ждать придется очень долго.

Висслер напряженно вздохнул. Однако когда он снова заговорил, его голос звучал самоуверенно, даже беспечно:

— Вы, конечно же, попытаетесь предать огласке все, что здесь увидели.

— А вы попытаетесь мне в этом помешать.

— Не совсем так, — сказал Висслер. — Я не попытаюсь, я помешаю. Хотя, возможно, не я лично, а кто-то другой.

— Кто-то другой, — Штефан едва не расхохотался. Ему показалось, что из окружавшего их кошмара они вдруг переместились в третьесортный детективный роман. — Вы имеете в виду каких-то влиятельных людей, которые постараются сделать так, чтобы мне никто не поверил, и в случае необходимости немножко надавят на меня, если я не буду «благоразумным»?

Висслер остался невозмутимым.

— Штефан, я желаю вам только добра, — произнес он. — И вам, и вашей супруге.

— Да уж! — с горечью воскликнул Штефан. — Это мы уже заметили.

— Поверьте мне — и я тогда больше не буду возвращаться к данному вопросу, — заявил Висслер. — Если вы мне не верите, то не стоит эту тему обсуждать. Но я действительно считаю, что вы и ваша супруга и так уже настрадались. И вам не стоит накликать на себя новые неприятности.

— Неужели?

— Я буду с вами откровенен, Штефан, — сказал Висслер. — Люди, приславшие меня сюда, отнюдь не заинтересованы в предании этого дела огласке. И они не допустят, чтобы вы, Штефан, заговорили.

— А если я все же попытаюсь это сделать, то со мной что-то случится, — предположил Штефан.

Его не испугала подобная угроза: он уже предвидел ее.

— В худшем случае — да, — спокойно произнес Висслер. — Хотя вряд ли в этом будет необходимость. У вас нет никаких доказательств, абсолютно никаких: ни фотографий, ни магнитофонных записей, ни даже штампа в вашем паспорте, подтверждающего, что вы действительно были в этой стране. Однако появится множество доказательств того, что вы здесь не были.

— Вы и в самом деле думаете, что все это сможет меня сдержать? — спросил Штефан.

— Может, и не сдержит, — ответил Висслер. — Но если вы ввяжетесь в эту игру, то проиграете. Поверьте мне. Я в своей жизни уже не впервые сталкиваюсь с подобной ситуацией. Вы потеряете все: работу, средства к жизни, веру в справедливость.

— Я весь дрожу от страха, — насмешливо сказал Штефан.

Слова Висслера не произвели на Штефана никакого впечатления, хотя, пожалуй, совсем не по той причине, какую мог бы предположить американец. На Штефана уже не первый раз оказывалось давление, а потому он воспринимал данную угрозу вполне серьезно. К тому же он уже видел, на что способен Висслер. Но сейчас над Штефаном нависала еще одна угроза, которая была намного страшнее, чем все то, на что были способны Висслер и люди, на которых он работал.

— Вряд ли вы и в самом деле верите в такую чепуху, как свобода прессы, отсутствие цензуры, свобода распространения информации, правда, — начал Висслер.

— Ну вы-то в них точно не верите.

— Я же сказал: мне уже доводилось сталкиваться с подобными ситуациями и видеть, как работает механизм подавления, — пояснил Висслер. — Он хорошо работает, можете мне поверить. А если и произойдет сбой, то чего вам удастся добиться? Несколько крупных заголовков в газетах. Небольшая шумиха, похожая на поднятую ненароком пыль. Через пару недель эта пыль уляжется и ни один петух не захочет больше кукарекать про эту историю. А вы с вашей супругой можете при этом сильно пострадать. И мне вас будет искренне жаль.

Как ни странно, Штефан почему-то поверил Висслеру, хотя легче ему от этого не стало. Его отношение к американцу отнюдь не улучшилось, а сложившаяся ситуация стала казаться еще более сложной и запутанной.

— Подумайте обо всем этом, — сказал Висслер. — Через два часа мы будем сидеть в вертолете, а еще через два часа окажемся в Италии. К тому времени я хотел бы знать ваше решение. — Он засунул руку в карман своей куртки и достал оттуда маленький серебристый предмет. — Если это поможет вам в принятии вашего решения…

Штефан озадаченно посмотрел на то, что лежало на ладони Висслера, — это было записывающее устройство Бекки.

— Вы, наверное, думали, что я про него забыл, — предположил Висслер.

— Похоже, я ошибался, — согласился Штефан.

Он действительно так думал, хотя сейчас вынужден был себе признаться, что с его стороны это было весьма наивно: Висслер — не из тех людей, кто может о чем-то забыть.

Висслер в задумчивости покрутил пальцами «зажигалку», а затем надавил на нее так, как это делал по наставлению Ребекки Барков. Однако на этот раз ничего не произошло. Висслер нахмурил лоб и надавил еще раз — с тем же результатом.

— По всей видимости, оно больше не работает, — сказал он.

Штефан пристально посмотрел на Висслера. Тот невозмутимо пожал плечами и засунул диктофон в карман:

— У вас и в самом деле нет никаких доказательств относительно всей этой истории. Поэтому серьезно подумайте над тем, что я вам сказал. Если не ради себя, то по крайней мере ради своей супруги.

Штефан подумал, что для того, кто совсем недавно отправил на тот свет трех человек, Висслер уж слишком заботится о благе ближнего своего. А со Штефаном сейчас происходило то, чего он как раз и опасался: он действительно начал размышлять над словами Висслера. И совсем не в том ключе, в каком ему хотелось бы.

— Подумайте обо всем этом, — еще раз произнес Висслер.

Затем он поднялся на ноги и начал осторожно спускаться с валунов, но на полпути остановился и, повернувшись к Штефану, указал кивком головы на Ребекку:

— А еще, Штефан, подумайте не только о себе, но и о ней.

Он пошел дальше. Как только его поглотила тьма, Ребекка подняла голову с плеча Штефана и сказала тихо, но очень эмоционально:

— Вот дерьмо!

Штефан от неожиданности не нашелся, что и ответить. Бекки так искусно притворялась спящей, что даже он, ее муж, попался на эту удочку. А он ведь считал, что знает ее как облупленную! Наконец он улыбнулся:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});