Выстрел в лесу - Анелюс Минович Маркявичюс

на велосипед.

Ребята так и покатились со смеху.

— Куда же я его дену? Он еще всех перекусает, а кота наверняка сожрет.

— Конуру ему сколотишь.

— Можно и в комнате: отгородишь уголок.

— Со всего города ребята сбегутся.

— На веревочке будешь водить, никто не сунется.

Все наперебой советовали, как лучше устроить волка, и от души хохотали.

Придя на стройку, учительница и пионервожатая услышали веселый ребячий гомон.

— Смотрите, — воскликнула пионервожатая, — смотрите, они работают все вместе! А как же соревнование? Безобразие! Надо их снова разбить на отряды.

Учительница удержала ее:

— Подожди, Яне. Пусть. Разве дело только в соревновании? Видишь, как они дружно трудятся. Оставь их в покое.

Смертельная схватка

Выбрался наконец на стройку и дедушка. Вечером, пока Марцеле и Юле ломали свекольную ботву для свиней, старик побрился, нашел чистую рубаху, надел зипун, тот, который поновее, и хотел уже идти, но тут опять стрельнуло в поясницу.

В это время вошла Марцеле и, увидев принарядившегося свекра, удивилась:

— Куда же вы, дедусь, собрались к вечеру?

— Схожу посмотреть. Детей приведу, заодно погляжу. Надо поглядеть, как же иначе. Только ты, Марцелюшка, спину мне еще разотри, покрепче разотри.

— Вам бы лучше отлежаться. Выздоровеете, тогда и сходите, — сказала Марцеле.

Но, поняв, что свекра не отговорить, все-таки растерла ему спину камфарным спиртом, и старик ушел. Солнце уже катилось над верхушками леса. Пройдя немного по тропинке, Суопис свернул к речке и побрел через пойму. Погода была ведренная, устоявшаяся, чуть заметный ветерок покачивал прибрежный камыш. Дед всем существом своим ощущал благодать лета — которого уже по счету в его жизни!.. Буйно зеленели травы, привольно струилась речушка, и старик шагал легко, по-молодому. Припомнилось, как он когда-то отправлялся сюда в ночное, припомнилась Габриэле, которую уже много лет назад приняла земля. Давно это было!.. А может, недавно, только вчера? Может, это тот самый молодой Суопис, удалой и задорный, шагает по луговине?.. Время словно остановилось. Мышцы напряглись, расправилась грудь, все тверже ступали ноги, движения стали широкими, свободными, как когда-то. Грудь нараспашку, сильный, словно сбросивший бремя лет, пришел он на стройку.

Завидев старика, колхозники стали его подзывать, приглашая покурить. Суопис здоровался, перебрасывался несколькими словами и шел дальше.

Заметили старика и студенты, стали спрашивать у колхозников, кто такой, и, услышав, что это дедусь Суопис, мудрый человек, самый старый в деревне, провожали его внимательными, любопытными взглядами.

Старик завернул к детям, долго любовался, как они работают.

Обойдя стройку, осмотрев каждый уголок, он почувствовал усталость. Неподалеку высился крутой холм с бугорком на вершине. Он многое говорил сердцу старого Суописа. Дед неторопливо взобрался по склону…

У подножия холма шумела, плескалась, извивалась лента речушки, проглядывал светлый глаз родника. А там, далеко-далеко, синела Стумбринская пуща, его пуща — огромная, бескрайняя. И надо всем этим — над долиной, речкой, работающими людьми и темным лесом — катился румяный колобок солнца, рассыпая последние лучи.

Теплый ветер шевелил редкие, давно не стриженные волосы Суописа, а он все сидел и сидел, всматриваясь в синеющие дали, и ему становилось отчего-то грустно, тревожно…

Теплый ветер шевелил редкие, давно не стриженные волосы Суописа, а он все сидел и сидел, всматриваясь в синеющие дали, и ему становилось отчего-то грустно, тревожно…

Истома охватила старика, и он не почувствовал, как склонился к земле, прильнул к ней.

Бугорок под ним словно вздохнул.

«Значит, пора уже уходить?» — спросил дедусь.

«Мало ли ты пожил? Смотри, какой старый», — укоризненно молвило солнце.

«Мало не мало, но видишь, что делается, — показал он на пойму. — Хочу дождаться, поглядеть. Они задумали здесь зажечь свое солнце. Тебя часто не бывает, темно без солнышка».

«Хитер! — усмехнулось солнце. — Умеешь подольститься. А что сделал ты хорошего на этой земле?»

«Что сделал хорошего? — Старик призадумался. — Хорошего и не упомню. Прожил свой век в лесах, трудился, детей растил…»

«Погоди, сейчас справимся!»

И солнце спросило у пущи.

Зашумел, зашелестел бор:

«Он оберегал меня от злых людей. Он охранял меня от огня! Он дрожал над каждым моим ростком».

«Ишь как выгораживает!.. Спросим-ка других».

И солнце спросило лесных жителей.

Защебетали птицы, заревели звери:

«Он не давал нас в обиду. Любил слушать наши песни».

«Он защищал нас от злых людей».

«А что земля скажет?»

И вздохнула земля:

«Много пота пролил он на мою грудь, легко ему будет отдыхать, стану я ему пухом. Но, если хочет жить, пусть живет».

Рассмеялось солнце:

«Что с тобой поделаешь, живи, если все заступаются».

* * *

Кончилась на стройке работа, ребята перевели дух. Ромас взглянул на холм, где недавно сидел старик и, удивившись, закричал:

— Алпук, Алпук, смотри, что это с дедусем?

Алпук обернулся.

— Ой, неладно, пошли быстрей!

Подбежав, они испуганно остановились. Старик лежал ничком, широко раскинув руки.

— Дедусь, дедусь, вставайте! — чуть не плача, затряс его Алпукас. — Мы уже уходим, дедусь!..

Тот сел, посмотрел тусклыми глазами на солнце и пробормотал:

— Ладно, если хочешь…

Какое-то странное у него лицо, и глаза странные, и говорит чудно…

Мальчикам стало еще страшней.

— Бежим позовем кого-нибудь!

У подножия холма они встретили студентов, которые шли купаться, и закричали:

— Сюда, сюда! С дедушкой что-то случилось.

Когда подоспели студенты, старик все еще бормотал:

— Дождусь, а тогда уж и уйти можно…

Взяв старика под руки, студенты повели его в лагерь. Вначале он переступал ногами, будто они деревянные, но потом оправился и даже высвободил руки. Только взгляд еще туманился, словно что-то искал и не находил вокруг.

Его усадили возле костра, тут же предложили лекарства, но он на них и не глянул. Какое ж лекарство поможет?

— От этого вы не откажетесь, — протянул один из студентов фляжку.

Старик взял посудину, встряхнул и сделал несколько глотков.

— Крепок, проклятый! — с улыбкой вернул он фляжку.

Суопис пришел в себя. Он снова выглядел бодрым, живым.

— Что вы делали на холме, дедусь? — спросил черноволосый студент, помогавший вести Суописа. — Вздремнули?

Старик пристально посмотрел на юношу:

— Нет, что же мне дремать, разве мало ночи?

Но студент не отступал:

— Мне показалось, что вы говорили во сне.

— Нет, я не спал, — настойчиво повторил старик. — Я разговаривал с солнцем и землей.

— С солнцем и землей? — послышались удивленные голоса.

— Да. С солнцем и землей. У каждого человека есть на земле такое местечко, с которым он может поговорить. А мы вот с этим холмом давно знакомство водим. Здесь я человека едва не убил.

— Человека? — поразились студенты.

Девушка, сидевшая рядом со стариком, испуганно