Сачлы (Книга 2) - Сулейман Рагимов

— Хорошо, — перебил его Демиров, — что вы еще хотели сказать мне?

— Это все, товарищ Демиров. Мы готовы распахнуть перед вами все наши склады, и тогда вы увидите, что у нас есть все! — Нейматуллаев снова угодливо улыбнулся. — Мы распахнем перед вами все наши амбары и склады. Под вашим руководством, товарищ Демиров, нам никогда не приходится краснеть. Да и как можно краснеть, когда мы постоянно ощущаем конкретную помощь и ежедневную заботу райкома… Откровенно говоря, иногда ночью, когда я лежу в постели, мне становится стыдно. Я говорю жене…

Демиров поморщился, недовольно хмыкнул. Нейматуллаев насторожился, однако продолжал:

— Вы — наш руководитель… Извините, конечно, меня… Если бы лично не ваше имя, у нас ничего бы не было… С базы республиканского потребсоюза зимой снегу не выпросишь! База республиканского потребсоюза — это заколдованный лабиринт. Да, да, товарищ Демиров, это заколдованный сказочный замок! Семиглавый дракон и тот с ним не сладит, погибнет! А мы благодаря вам не пропадаем. Под вашим руководством мы плаваем в пучине этой базы, как рыбы в — воде. Никто не чинит нам препятствий. Никто не набрасывает на нас сети…

— Ну, а дальше что? — спросил нетерпеливо Демиров. — Плаваете, а дальше что?

Нейматуллаев громко захохотал.

— Поплаваем и вылезем на солнышко, греемся, наслаждаемся!

— Рыбы на суше умирают, товарищ Нейматуллаев, — заметил насмешливо Демиров.

— Для нас это привычное дело, товарищ Демиров, мы не умираем. Мы должны противопоставить нашу торговлю буржуазной торговле. Наша торговля должна быть лучше. При капитализме личный интерес губит торговлю, топит ее, как буря топит корабль. А здесь у нас социалистический интерес дает торговле широкую, ровную дорогу. Корысть и жадность не владеют людьми. У нас люди своевременно получают заработную плату, я им плачу. Стоит там, в центре, в республиканском потребсоюзе, произнести ваше имя, как они говорят: "Пожалуйста, кредит, берите столько, сколько вашей душе угодно!" Был случай, банк задержал нам деньги. Честное слово, клянусь вам честью, стоило мне произнести ваше имя, как они все стали мягкими как воск, раскрыли перед нами свою сокровищницу.

— Ну, ну, дальше, — неопределенно улыбнувшись, сказал Демиров. — Что дальше?

— Ну, и теперь у нас дела идут как по маслу. Теперь нам ни слова не говорят, дают хоть сто тысяч, хоть пятьсот тысяч, Даже миллион могут дать. Теперь наши дела в полнейшем ажуре. Как я вам уже докладывал, товарищ Демиров, я грудью своей оберегаю наш райпотребсоюз. Если бы не я, его превратили бы в тощую клячу, которая едва держится на ногах. А сейчас наш райпотребсоюз можно сравнить с крепким холеным жеребцом. От избытка сил он ржет, бьет копытами и не стоит на месте…

— Остается лишь повесить ему на шею бусинку от сглаза, — добавил насмешливо Демиров.

— Под вашим руководством, товарищ секретарь, мы и бусинку повесим! Непременно повесим. Ах, недогадливый я!.. Дорогой товарищ Демиров, ведь мы под вашим руководством, можно сказать, плаваем в молочном озере, все у нас есть, и мы вам тоже должны платить добром… Ах, это мое упущение!..

— Расскажите, как вы снабжаете население района? — прервал его Демиров.

— Как я снабжаю население района?.. — переспросил Нейма-туллаев и сделал удивленные глаза. — Да вы, товарищ секретарь, сейчас не найдете ни одного крестьянина, ни одного колхозника, у которого бы не было целой кучи одежды. Возьмем, скажем, крепдешин, файдешин… Прежде наши крестьянки не покупали ничего подобного, говорили: марля, тело просвечивается. А теперь знаете как берут!.. Хватают! Видимо, под вашим руководством растет культура, растет сознание людей… С маркизетом та же история. Прежде не брали, а сейчас рвут из рук. Метрами, десятками метров! Культура, а?.. Товаров же у нас теперь много, берите хоть целый рулон! Торговля есть торговля… — Нейматуллаев для виду полистал свой блокнот, затем продолжал: — Да, вот так обстоит дело со снабжением. Что же касается заготовок, то в этом квартале у нас большое перевыполнение. Об этом красноречиво говорят проценты… Под вашим руководством, товарищ Демиров, мы даем в среднем сто десять- сто тридцать процентов, а есть места, где выполнение плана составляет двести процентов. Это все благодаря партийной дисциплине. Однако я хочу пожаловаться вам на председателей сельсоветов. Они абсолютно не работают! Вся их работа — только на бумаге. — Он снова заглянул в блокнот. — Теперь скажу несколько слов о снабжении районного актива. До вас, товарищ Демиров, никто не проявлял заботы о районном активе — ни у нас, ни в других местах. Я отлично знаю, что происходит в соседних районах. Сейчас же наш актив можно уподобить пирожку, который плавает в сливочном масле. Каждый ответственный работник получает по потребности. Каждый, кроме товарища Демирова! Я, товарищ Демиров, как и вы, терпеть не могу сплетен. Не выношу! Даже жена обижается… На днях к нам поступил серый шевиот, который отобрали у контрабандистов. Отдали нам, на склад. Три отреза. Два отреза предназначаются райкому, один — мне. Я отказался от своего отреза. Думаю, может, вам понадобятся все три…

— А разве вам самому не нужен шевиот? — спросил простодушно Демиров.

— Я привык одеваться по-пролетарски, — ответил Нейматуллаев и тронул рукав своего выцветшего суконного пиджачка.

Бесират был в восторге от своей дипломатии.

— По-пролетарски?! — Неожиданно в голосе Демирова прозвучали суровые, гневные нотки. — Мы, товарищ Нейматуллаев, тоже хотим заняться вами по-пролетарски. Лично я очень недоволен тем, что творится в вашем ведомстве.

— Вот и хорошо, вот и хорошо… — затараторил Бесират. — Отлично! Мы исправим наши ошибки!.. Честное слово.

— Мы займемся вашими ошибками, — продолжал Демиров. — Займемся, — он усмехнулся, — под нашим руководством.

— О, тогда наш райпотребсоюз оживет! — воскликнул Нейматуллаев.

— Оживет, говорите?! Оживают только покойники, и то в сказках.

— Как бы там ни было, товарищ секретарь, большевик должен всегда признавать свои ошибки.

— Большевик должен. Но здесь, по-моему, речь идет уже не о большевике. Так мне кажется.

Лицо Нейматуллаева посерело, он сказал смиренно:

— Я готов принять любое наказание райкома, потому что райком — мой родной штаб.

— Ну, у вас всё? — спросил Демиров сухо.

— Всё, всё, — пробормотал Нейматуллаев. — Жду ваших распоряжений и указаний, чтобы исправить наши ошибки.

— Что же вам исправлять то, чего нет?! — Он передразнил его: — Двери распахивают настежь!.. Плаваем в молочном озере!.. Резвимся, как рыбки в море!.. Крепдешин, файдешин, маркизет, кредит, баланс!..

— Я согласен с вами, — кивал головой Бесират, — вы правы… Вы правду говорите…

— Вам бы тоже следовало учиться говорить правду. Это никогда не поздно.

— Разве я посмею вас обманывать, товарищ секретарь?! Ведь вы, вы… наш… Под вашим руководством… Демиров ударил ладонью по столу:

— Постыдитесь! Довольно паясничать! Вы взрослый человек, у вас уже седые волосы, а вы словно понятия не имеете о человеческом достоинстве!

— Я учту… Демиров оборвал его:

— Вы мне вот что скажите, товарищ Нейматуллаев, керосин в селах есть? Только не лгите.

Бесират растерянно хлопал глазами.

— Товарищ Демиров, база от нас находится очень далеко, возчики заламывают чудовищную цену, а у нас твердые расценки, мы не можем платить им столько, сколько они просят. Машины же наши стоят, так как нет покрышек. Поэтому и перебои в снабжении деревень керосином…

— Сколько месяцев продолжаются перебои? И когда этому настанет конец?

Нейматуллаев втянул голову в плечи и жалобно смотрел на Демирова…

— Да, я виноват… это моя оплошность… Признаю свою вину, признаю… Виноват… Допустил ошибку…

— Ага, значит, признаете свою вину? Зачем же тогда лжете? "Мы перевыполнили план!.. У нас проценты!.." Посмотрим, что вы будете говорить, когда мы посадим вас на скамью подсудимых!

— Под вашим руководством, товарищ секретарь райкома, я готов даже умереть! Честное слово…

— Опять вы кривляетесь, — поморщился Демиров. — Лучше скажите: вы закончили вашу краткую информацию?

— Да, закончил… Нам нужна ваша помощь… Нам нужны ваши указания…

— Указания, советы, помощь даются только друзьям. Имейте это в виду…

— Я тоже не враг.

— Это мы еще будем выяснять.

Нейматуллаев, не спуская с лица Демирова унылого взгляда, поднялся со стула.

— Что ж, выясняйте… Пожалуйста… Я — человек маленький… Но я всю жизнь трудился, не покладая рук…

Демиров кивнул на дверь, давая понять, что разговор окончен.

Выходя из райкома, на веранде, Нейматуллаев столкнулся носом к носу с Мешиновым.

— Куда? — спросил Нейматуллаев.