Потерявшиеся в грёзах - Александр Михайлович Кузнецов

в мире становилось гораздо холоднее, и страх становился всё сильнее.

– Даже тебе такое не под силу.

– Ты много узнал об этом мире, Андрей, возможно, знаешь то, чего не знаю я, но и у меня есть козырь в рукаве. Я выпихну тебя отсюда и закрою тебе доступ в этот мир, ведь я буду находиться здесь.

– Ты не сможешь! Ты сама говорила, что в чужом мире можешь далеко не всё.

– Да, я не смогу изменить то, что здесь находится, сменить город, рельеф. Потому что это всё основано на твоём характере, его я изменить не способна. Но сделать так, чтобы ты сюда никогда не вернулся, я смогу, – она провела рукой по моей щеке.

– Я безумно счастлива, что встретила тебя и что смогла испытать то, чего не успела в реальности. Ты прекрасный человек, потому я и хочу, чтобы ты жил в реальности.

– Катя! – прозвучало это как мольба. – Не делай глупостей, я буду счастлив, если останусь здесь с тобой, – она продолжала наглаживать меня со всей любовью в каждом прикосновении.

– Первое время может быть, но ты не будешь вечно счастлив здесь, потому я выдавлю тебя отсюда, а когда ты вернёшься в реальность, я сотру твою память. Ты забудешь про этот мир и всё, что с ним связано, в том числе и меня.

Я уже не мог ничего сказать. В горле встрял ком.

– Прошу, не смотри так на меня.

С трудом я выдавил из себя.

– А как мне ещё на тебя смотреть?

– Лучше просто закрой глаза, – не знаю почему, но я подчинился, и через мгновение почувствовал, как её губы коснулись моих. Несколько секунд я был, наверное, в раю, мне просто не хотелось, чтобы этот поцелуй прекращался. На меня капали слёзы, падающие с неё, хотя я и сам был на грани, чувствовал, как в зрачках накопилась влага, но всё быстро подошло к концу. Она подняла голову, я открыл глаза и посмотрел на неё.

– Кать, я прошу тебя, не делай этого.

Она уперлась ладонями в меня.

– Скоро ты очнёшься и всё забудешь. А я останусь здесь, в твоём мире и буду оберегать тебя изнутри и следить, чтобы ты сюда не вернулся.

Меня начало вдавливать обратно в землю. Я в панике начал пытаться сделать хоть что-то. Как-то сопротивляться, освободить руку, ногу, да что угодно, но ничего не получалось, с каждой секундой я всё сильнее утопал. А Катя смотрела на меня и плакала, при этом прикладывая все усилия в выталкивание меня.

Я кричал: «Нет», орал, пытался сделать хоть что-то. Потом в глазах вспыхнуло. Я несколько раз проморгался и увидел белый потолок, рядом стояли несколько людей в медицинских халатах. Меня немного подбросило, я понял, что лежу в машине скорой помощи. Доктора посмотрели на меня:

– Смотрите, очнулся, а мы боялись, что окончательно его потеряли.

– Нет! – я хотел приподняться, но всё тело заболело. Один из врачей сразу уложил меня обратно.

– Спокойно, Шумахер, у тебя множество переломов, не двигайся! – врач был пожилой, с него свисала небольшая белая бородка, а сам он был лысый.

– Не надо меня спасать! Оставьте меня в покое!

– Если бы ты ещё сильнее разогнался, тебе бы наша помощь уже точно не потребовалась! – выкрикнул другой врач.

– Вы не понимаете! – крикнул я в ответ.

Я попытался погрузиться в тот мир, но ничего не вышло. Я попытался представить Катин образ и замер. Я помнил, кто она и что нас связывает, но я не помнил её лица, внешности, ничего не помнил.

– Катя…

– Да успокойся ты, молодой ещё, всё у тебя впереди будет! И Катя твоя, и Лена, и Настя. Только гонять как умалишённый не надо. Может, ты разбиться решил из-за несчастной любви к этой Кате?

Я вытянул голову и посмотрел на того, кто это сказал. Там тоже сидел кто-то из врачей и доставал бинты из ящика, он был весьма крупный, внешне он скорее напоминал боксёра. Ничего не понимаю.

– Какая Катя?

Размотав бинт, он удивлённо посмотрел на меня.

– Забыл? Ты же только что кричал имя Катя.

Я попытался вспомнить, но среди моих знакомых никаких девушек с этим именем не было.

– Да нет, память я вроде не потерял, я помню, что сел в машину в районе 10 часов и поехал. Правда, не могу понять зачем, может, просто прокатиться захотелось. А потом я потерял управление машиной и врезался в столб.

Пожилой врач усмехнулся.

– Ты не просто в столб врезался, машина твоя в полный фарш превратилась, вряд ли её можно будет даже восстановить. Тебя в ней перевернуло несколько раз, так как ты не прямо в столб влетел, а краем, да и в конце она ещё об дерево ударилась. Мы тебя еле вытащили из неё.

За машину мне было очень обидно, на новую накопить будет довольно проблематично. Глаза слипались, я засыпал.

– Отдыхай, – сказал бородатый, и сон очень настырно взял власть надо мной.

Эпилог.

Я гулял в парке Героев-Пожарных. Вроде новый год скоро, а снега опять нет в городе. Климат климатом, но мне кажется, что этот город просто не любит зиму и предпочитает только 3 времени года. Хотя весна, лето и осень часто не имеют отличий. С той аварии прошло уже полгода, а я всё не могу прийти в себя. Несколько месяцев я провалялся в больнице с парой сломанных рёбер, сломанной рукой и вывихнутой ногой. Потом ещё реабилитационное время, и вот только сейчас я выздоровел. Что было неожиданным для меня, так это то, что ребята, с которыми я учился, меня постоянно навещали, хотя во время учёбы я с ними почти не общался. Я вообще не понимаю, как я проводил свою жизнь, очень много спал или сидел ремонтировал чужие компьютеры за копейки. Сейчас я стал стараться больше времени проводить с другими людьми, и в целом жизнь пошла более активно, будто меня начало что-то на это толкать. И всё вроде бы хорошо, если бы не одно но. Иногда у меня появляется ощущение, что я забыл что-то. Что-то очень важное.

Конец первой части.

Часть 2

Пролог

В помещении было очень темно. Осмотревшись вокруг, я увидел огромные ворота. Они были расписаны странными узорами, как старые ковры, висевшие на стене практически в каждом доме СССР. Только цвета были другие, сами узоры были фиолетовыми и будто светились изнутри. Вершины этих врат я не видел, они уходили далеко вверх. Поверхность ворот была