Беспокойная любовь - Дафна Уайдер

Однако в присутствии Блейка даже мысли о нижнем белье оказались не на шутку волнующими. Она вновь почувствовала мучительную, сладостную истому внизу живота.

— У меня есть маленький подарок для тебя, — сказал он, несказанно удивив ее.

Юлиана хотела обернуться, но Блейк остановил ее.

— Нет, постой…

Достав из кармана пиджака длинный футляр из зеленого бархата, он открыл его и положил перед ней на туалетный столик. В нем лежало прелестное золотое колье с изумрудами.

— Ой, Блейк! Оно изумительное! — воскликнула она и, едва касаясь, погладила его пальцами. Теперь ясно, почему он попросил ее надеть зеленое платье. — Но… но по какому случаю? — Она взглянула на него в зеркало. Мой день рождения только через месяц.

Он лишь улыбнулся в ответ и надел колье ей на шею. Потрясающе, как маленький аксессуар украшает женщину! Но у Юлианы вдруг появилось сомнение: а что если Блейк своим подарком лишь расплачивается с ней?

— А разве обязательно нужен повод? — мягко возразил он. — Могу я просто подарить что-то своей красавице-жене?

— Да, но…

Она замерла, когда он наклонился и поцеловал ее в шею.

— Пожалуйста, Юлиана, не надо лишних слов. Ну разве тебе не приятно? И потом, не ты ли говорила, что я не оказываю тебе должных знаков внимания? Теперь все будет по-другому. Считай это одним из моих капризов, причуд, как хочешь, но я закидаю тебя подарками. Ты только не отталкивай их…

Он снова нежно поцеловал ее. Юлиана содрогнулась от желания.

— Может, поедем? — ласково предложил он.

Обед в ресторане неожиданно стал для нее не отдыхом, а мукой. Блейк привел ее в одно из тех злачных мест, куда в основном приходят не поесть, а показать себя. Их окружали знаменитости и миллионеры. Большинство мужчин были не с женами, а с любовницами и подружками, обвешанными бриллиантами и дорогими украшениями.

В свете неоновых огней новое изумрудное колье Юлианы словно вспыхнуло у нее на шее. И одна очень неприятная особа не преминула отпустить едкое замечание по этому поводу, дав понять, что она выглядит содержанкой. Содержанка! Глупость какая! Блейк не кто иной, как ее муж. И даже если бы это было не так, она не находится у него на содержании.

И все же они неплохо посидели, и уходя из ресторана, Юлиана казалась здорово опьяневшей.

— Мне здесь совсем не понравилось, Блейк, — сказала она и, поморщившись, недовольно повела плечами. — Никогда больше сюда не приду.

— Да? Но почему?

— Еда отвратительная, так же как все вокруг, включая публику. Он засмеялся.

— Значит, тебе больше не нравятся богатые и знаменитые?

— Ты же прекрасно знаешь, я никогда их и не любила. Просто завидовала, что им все можно.

— И когда поняла, что не в силах превзойти их, ты решила перейти в их лагерь, так? Разреши тебе напомнить, что твой муж — одна из влиятельных фигур страны.

— Не стоит… — Она потрогала колье. Блейк заметил, как внезапно омрачилось ее лицо, но ничего не сказал. По дороге домой они не произнесли ни слова. Уже выходя из машины, Блейк нарушил молчание, предложив:

— Еще рано, не желаешь окунуться?

— Нет… что-то не хочется, — ответила она, хотя прежде бассейн был ее излюбленным местом, где она полностью расслаблялась и отходила от проблем.

— Тогда, что бы еще такого придумать? — Их взгляды встретились.

Юлиана вдруг поняла, что он намеренно подзадоривает ее, толкает на то, чтобы она сама предложила с ним переспать. Неужели это в наказание за то, что у нее хватило смелости изменить свой статус-кво? За что же такое унижение? Нет уж, у него ничего не выйдет. Ему ни за что не удастся вынудить ее просить секса, даже намекать на это.

— Не знаю, как ты, — стараясь быть как можно равнодушней, сказала она. — А мне попалась интересная книжка. Хочу почитать.

— Да? Что-то новенькое или я уже видел? Юлиана отвернулась, чтобы он не заметил по ее глазам, что она лжет.

— Не знаю, — коротко ответила она, судорожно соображая, где бы найти подходящее чтиво.

— Не выпьешь чего-нибудь перед сном?

— Ну… можно немного… портвейна. Будет смешно, если он решит, что она боится остаться с ним наедине, рассудила она.

— Тебя не интересует, как прошла моя поездка? Что-то ты молчишь, — как бы между прочим спросил он, разливая вино.

Юлиана села в кресло, обитое золотой парчой, которое было составляющим их гостиного гарнитура из трех кресел и огромной софы. Натянуто улыбнувшись, она приняла бокал.

— Извини, я просто уверена, что ты с блеском, не хуже фокусника, решаешь все свои проблемы.

— Фокусника? Ну-ка, ну-ка! Что значит фокусника? — Он развалился в кресле, вытянул ноги и расслабил галстук. — Мне пришлось дать такой разгон всем этим идиотам, бездельникам, что, наверное, было слышно даже в Мельбурне. Сомневаюсь, чтобы они рассказывали своим женам обо мне, как о фокуснике.

— Видимо, у тебя было плохое настроение?

— Да, не из лучших. — Он стрельнул в нее глазами. — Может быть, на то была причина…

— Не поняла…

— Тебе еще надо что-то объяснять? После того, что случилось перед моим отъездом?

Неужели ты полагаешь, я мог думать о чем-то, кроме тебя, моей невинной доселе женушки, в которой так невзначай открылись неистовое желание и любовь к сексу?

Юлиана дрожащей рукой поднесла бокал к губам, отпила немного и сквозь стекло посмотрела на мужа. Его глаза горели каким-то дьявольским огнем. От страха у нее засосало под ложечкой.

— Раздевайся, — вдруг приказал он. Она вздрогнула, и от резкого движения несколько капель портвейна выплеснулось ей на подол.

— Боже, мое красивое платье! — расстроилась она. — Это все ты, со своей «трогательной» нежностью.

Блейк засмеялся и встал.

— Не стоит сваливать с больной головы на здоровую. — Он подошел к ней и, достав из кармана носовой платок, промокнул пятно, а после, поцеловав ее в губы, заглянул ей в глаза. — Ты же с ума сходишь от желания переспать со мной. Разве я не прав? Ну и что же? Вместо того, чтобы подойти и прямо сказать, что хочешь трахаться, ты начинаешь юлить, извиваться, врать. Ну почему бы тебе не снять это чертово платье? Или ты не хочешь? Может, и в самом деле мечтаешь залечь в постель с книжкой? — Блейк злобно сверкнул на нее глазами и отошел к бару. — К черту этот портвейн! Надо бы чего-нибудь покрепче. — Он зазвенел графином о бокал, наливая себе виски. — Ну, за возврат к притворству! — насмешливо провозгласил он. Но с ухмылкой обернувшись, видимо желая продолжить свою обличительную речь, Блейк замер…

Перед ним стояла его жена — само олицетворение порока — в черном атласном корсете и черных чулках с резинками. Ее платье лежало на полу. Изумрудное колье на ее шее выглядело несколько экзотически и даже вызывающе. Он был поражен ее тяжелым дыханием и бешеным блеском в глазах. Она никогда не была еще так одурманивающе соблазнительна и безумно красива.