Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

Острецов нагнулся, поднял с земли осколок кирпича и в раздумье подкинул его на ладони.

— Разрабатывая проект, мы столкнулись с целым рядом трудностей, — продолжал он. — Во-первых, индивидуальный облик каждого дома. — Острецов наклонился в сторону Оськина. — Эту идею, которую я горячо поддержал, выдвинул и отстоял наш председатель завкома. Во-вторых, конструктивная простота, удобная планировка комнат, свет, воздух… На этом особенно настаивал Леонид Петрович. Затем…

— Свет, воздух, — прервал его Оськин, — а дома строите возле болота.

— Что поделаешь? — развел руками Острецов. — Здесь еще место сносное. Кроме того, болота предполагают осушить.

— Разве нет участка получше? — спросил Трофимов.

— В районе комбината? — помедлил с ответом Острецов. — Нет.

— А если оглянуться на город?

— Ну, там места сколько угодно!

— Почему же обязательно строить только около комбината и отказываться от строительства на окраине города? Строили же вы там раньше?

— Строили.

— Рабочие и служащие комбината предпочитают жить поближе от работы, — вмешался в разговор Глушаев.

— «У нас» и «у вас», — смеясь взглянул на Трофимова Находин.

— Отсюда до комбината почти столько же, сколько и от города, — сказал Оськин.

— Столько, да не столько, — возразил Глушаев. — Впрочем, если человек хочет жить в городе, мы ему не мешаем.

— Нет, мешаете, — сказал Трофимов.

— Вот как? — насторожился Глушаев. — Кому же?

— Кузнецову, например.

— A-а, Кузнецову… Так он сам ведь отказался от нашей помощи.

— Не от помощи, а от участка в поселке.

— Да, мы давали ему дом. Он отказался. Пускай теперь пеняет на себя.

— Между тем вы обязаны помочь Кузнецову построить дом. Обязаны, и будете помогать.

— А горисполком?

— Горисполком тоже поможет. Поселок! Город! Не кажется ли вам, товарищ Глушаев, что вы напрасно противопоставляете одно другому?

— Я не противопоставляю, а учитываю соотношение сил, Сергей Прохорович, — заулыбался Глушаев. — Только это, только это.

— И тут вы можете просчитаться! — Трофимов обернулся к инженеру. — Скажите, товарищ Острецов, думали ли вы как инженер-строитель о будущем своего поселка и города? Ну, скажем, пытались ли вы заглянуть лет на десять — пятнадцать вперед?

— Заглядываю, частенько заглядываю, товарищ Трофимов.

— И что же?

— Хорошо, очень хорошо все будет, — растерянно ответил Острецов, не понимая, чего добивается от него этот молодой, с проницательными глазами человек. Встревожила старого инженера и неожиданная страстность, с которой задал свой вопрос Трофимов, и то, как резко говорил он с Глушаевым. — Новые улицы, проспекты… — Острецов замолчал.

— Вижу, что не заглядывали, — сказал Трофимов. — А жаль, я рассчитывал, что вы поможете мне советом. — Он протянул Острецову руку. — До свиданья, Олег Юрьевич.

— До свиданья, — тихо отозвался инженер. Ему казалось, что все вокруг смотрят на него с сожалением, как на человека, в чем-то виноватого.

Трофимов подошел к машине.

— Вы с нами? — спросил он Оськина и Глушаева.

— Нет, я останусь, — сказал Оськин. — Надо с народом поговорить.

— И у меня тут дела, — сухо поклонился Глушаев и вдруг снова заулыбался и замахал руками. — Предлагаю обмен, товарищ прокурор!

— Какой обмен?

— Я помогу Кузнецову построить дом, а вы помогите Косте Лукину на суде.

— Вот вы какую сделку мне предлагаете? — сказал Трофимов, с интересом всматриваясь в лицо Глушаева, опять ставшее веселым и добродушным. — Кстати, товарищ Глушаев, почему вы разговариваете со мной этаким шутовским тоном? И вчера по телефону или вот сейчас, предлагая мне свой обмен? Ведь вы человек, безусловно, умный…

— А разве шутовской тон — это признак глупости? — усмехнулся Глушаев. — Впрочем, отчего же шутовской? Я человек веселый…

— Ну, пусть будет так, — и Трофимов двинулся к машине. — Домой! — сказал он шоферу.

— Товарищ Трофимов! Сергей Прохорович! — Острецов поспешно подошел к Трофимову. — А ведь я думал над городскими участками… Проектировал… Даже помогал Николаю Николаевичу Белову разрабатывать его проект будущего Ключевого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Где же этот проект?

— Белов внезапно скончался… А мне такая работа одному не по плечу. Да и плохой из меня вояка…

— И все пошло прахом?

— У Беловой были кое-какие чертежи и материалы, но, вероятно, затерялись. — Острецов покачал головой. — Умнейший был человек…

— Знаете что, Олег Юрьевич, — мягко сказал Трофимов, — зашли бы вы как-нибудь ко мне. Очень буду вам рад.

— Зайду! Обязательно! — Старик сдернул с головы панаму и долго, держа ее в высоко поднятой руке, стоял у дороги, провожая глазами удаляющуюся машину.

21

До самого вечера ездил Трофимов вместе с Находиным по Ключевому. Прокурора и его помощника видели всюду — на вокзале, на колхозном рынке, в горисполкоме.

Только вечером, обсудив с сотрудниками прокуратуры план работы на ближайшие дни и выслушав доклады помощников о вновь поступивших делах, Трофимов пошел домой.

Вечерние улицы теперь уже не казались ему незнакомыми. В сгущающейся темноте Трофимов ясно ощущал жизнь города, и жизнь эта, трудовая, многообразная, была совсем не похожа на жизнь заштатного городка бывшего уезда, как пренебрежительно отозвался о Ключевом Глушаев. Это радовало.

Но многое было непонятно Трофимову: центр богатейшего района, на территории которого разрабатывались величайшие в мире калийные месторождения, где рубили и сплавляли лес, изготовляли тончайшие сорта бумаги, строили асбестовый завод и нашли нефть, центр района, славившегося на весь Урал богатством своих колхозов, — Ключевой мог и должен был расти быстрее.

«Что же мешает росту города?» — спрашивал себя Трофимов. Временами ему казалось, что он уже близок к ответу, но опыт подсказывал, что не следует спешить с выводами, что, тщательно подобрав факты, надо еще и еще раз взвесить все доводы «за» и «против».

Сегодня, как и в первый вечер, когда Трофимов пришел к Беловым, ярко светились большие окна их дома. Но теперь это были уже и его окна.

Невольно для себя, он ускорил шаги, быстро поднялся по крутым ступенькам крыльца и постучал громко, нетерпеливо, как стучал когда-то там — в Полтаве: один долгий и два коротких, торопливых удара. Но вот постучал так вот — по-старому и вдруг с горечью вспомнил, как радостно отзывались на этот стук каблучки бегущей отворять жены, как распахивала она дверь, не спрашивая, уверенная, что стучит муж.

А в прихожей уже слышались легкие шаги, и Трофимов безошибочно узнал по ним Марину.

Девушка открыла дверь, не спросив, кто это, словно по стуку догадалась, что пришел Трофимов.

— Что с вами? — вглядываясь в побледневшее его лицо, тревожно спросила она.

Трофимов отозвался не сразу. Да и что мог он сказать ей? Как мог объяснить это случайное совпадение, такое неуловимое и горькое?

— Заработался, — сказал он и, не глядя на Марину, быстро прошел в дом.

В столовой за обеденным столом сидела Евгения Степановна, а рядом с ней, перед большим глобусом, стоял белобрысый мальчуган лет двенадцати.

— Так как же ты поплыл бы из Ленинграда в Австралию? — спрашивала у него Евгения Степановна. — А, Сергей Прохорович! — радушно сказала она. — Сегодня хоть к ужину поспели. Сейчас буду вас кормить. — Евгения Степановна поднялась и вышла из комнаты.

— Ну, так как же ты поплывешь в Австралию? — подсел к мальчику Трофимов.

— Это мамин лучший ученик, — сказала Марина. — Он только одним и занят — как проплыть из Москвы во Владивосток или из Петропавловска в Батуми. Моряк!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дяденька, мне Евгения Степановна говорила, что вы недавно из Москвы приехали, — с любопытством разглядывая Трофимова, сказал мальчик. — Вы как добирались: водой или на поезде?

— На поезде. Разве водой сюда доберешься?

— Конечно! — с чувством превосходства сказал мальчик. — Очень даже просто. От Москвы по каналу до Волги, потом по Волге и по Каме, а от Камы до нас по Ключевке всего пять километров.