Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович

— К нам, товарищ Глушаев, поступили жалобы от рабочих комбината. Мне, как новому человеку, трудно понять: кто тут прав и кто виноват? Речь идет о каких-то сырых участках под новые дома, о плохом ремонте… Одним словом, очень бы хотел услышать обо всем этом ваше мнение.

— Так! — выпрямился Глушаев. — Так! Жалобы рабочих… Мое мнение… Извольте! — Он больше не улыбался. Сухие, резкие морщины легли возле его рта. — Во-первых, товарищ Трофимов, вы начали не с того конца. Не с этого вам надо было бы начать свой трудовой подвиг в нашем районе.

— Вы думаете? — вопросительно, с глубочайшим вниманием наклонился к Глушаеву Трофимов.

— Вам следовало бы, исходя из своеобразия этого района…

— Какого своеобразия?

— А такого, что в двух километрах от бывшего уездного городка стоит гигантский комбинат.

— Да, я, признаться, был поражен всем, что увидел.

— Были поражены? Вот с этого и надо было начинать! — Глушаев снова заулыбался и смешно замахал руками. — Конечно, Ключевой — районный центр, — добродушно поглядывая на Трофимова, продолжал он. — Райком, райсовет — все это, так сказать, хозяева района. Признаем! Уважаем! Нужна машина, две, пять — пожалуйста. Кирпич, цемент? Одолжайтесь! В речах о нас хотите упоминать — извольте! Но… дорогой мой Сергей Прохорович, ведь весь бюджет района не составляет и… уж не скажу даже какой доли нашего!

— А поэтому? — приподнялся со своего места Трофимов.

— А поэтому надо прежде всего учитывать соотношение сил.

— Вот как?

— Конечно. Хотите особенно убедительный пример?

— Погодите, — перебил его Трофимов. — Вы коммунист?

— Нет, беспартийный и не более как начальник сектора жилищного строительства.

— Местный житель?

— Да. Коренной уралец. Отец — старатель, дед — старатель, а я радетель.

— Коренной уралец, а не любите свой родной город.

— Э-э, дорогой мой! — усмехнулся Глушаев. — Вам ли говорить про любовь к нашим местам? Вы-то у нас человек новый.

— Вот потому я и слушаю вас, — сухо сказал Трофимов. — Знакомлюсь…

— Знакомьтесь, знакомьтесь, — рассмеялся Глушаев. — А главное, учитывайте соотношение сил…

— Что же все-таки вы расскажете мне о вашем жилищном строительстве? — сдерживая себя и стараясь говорить спокойно, спросил Трофимов.

— Не более того, что сказал вам Оськин.

— Мне важно ваше мнение: вы отвечаете за эту стройку.

— Я и строю.

— Возле болота?

— Зачем же? До болота еще два километра.

— А это соседство разве вас не смущает?

— В ближайшее время приступим к осушке.

— Говорят, это — дело не легкое.

— Построить комбинат тоже было не легкое дело.

— Скажите, а почему бы вам не строить дома для рабочих также и на окраине города? — как бы между прочим задал давно подготовленный вопрос Трофимов. — Места ведь там для застройки замечательные: сухие, высокие.

— В городе? — сделав вид, что не понимает важности вопроса, спросил Глушаев. — Какой же резон нам отстраивать город? Мы строим у себя, вы — у себя. Так-то будет надежнее. — Глушаев вдруг снова стал серьезным и в упор, не мигая, посмотрел на Трофимова. — Вы еще подумаете, что мы здесь и вправду плохо строим… Так пойдемте на участки, я сам покажу вам наши новые дома.

— Пойдемте, — сказал Трофимов, вставая. — Я как раз туда и собирался.

20

На строительный участок поехали вчетвером: к Трофимову и Глушаеву присоединились Оськин и Находин.

В маленькой машине едва хватило места, и, чтобы, удобнее устроиться, Глушаев обнял Оськина за плечи. Со стороны можно было подумать, что в машине сидят два закадычных приятеля.

— Давай через центр! — сказал Глушаев шоферу, едва машина въехала в поселок.

— Зачем же через центр? — возразил Оськин. — Давай по улочкам да проулочкам, так-то виднее!

— Как прикажете? — шофер, посмеиваясь, поглядел на сидевшего рядом с ним Трофимова.

— Попетляй, — лаконично ответил Трофимов.

И шофер начал петлять.

— Ну как, хороши? — воскликнул Глушаев, когда машина проезжала широкой улицей, вдоль которой стояли высокие, красивые дома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А где деревья, где зелень? — возмущенно спросил Оськин. — Сосны — и те не уберегли!

Действительно, на широкой, залитой асфальтом улице деревьев было мало.

— Смотрите, смотрите, Сергей Прохорович! — закричал Глушаев. — Подходящий домина? Это наш Дворец культуры! Пять этажей! Мрамор! В Москве и то таким дворцом бы гордились!

— А кто строил? Ты, что ли? — не уступал Оськин. — Чужими делами не гордись. Водитель, друг, заверни-ка сюда.

Машина свернула в переулок.

— Вот что ты построил! — крикнул Оськин, когда они въехали в узенькую улицу, сплошь застроенную похожими друг на друга, как две капли воды, стандартными домиками.

— Неужели плохо? — самодовольно усмехнулся Глушаев. — Скажите, товарищ Трофимов, нравятся вам эти дома или нет?

— Дома хорошие, — отозвался Трофимов, отмечая про себя добротность стройки.

— Что ж тут хорошего? — обиделся Оськин. — Все на одно лицо. Не спорю: крепкие, удобные, но строены без души, по стандарту!

— А вы, пожалуй, правы, — сказал Трофимов. — Скучновато, когда все дома одинаковые.

— То-то! Это в Америке так привыкли жить — по стандарту, а советскому человеку нужно жилье, чтобы глаз радовало. Тут крылечко, там наличники пустячные, а улица совсем другой бы вид имела.

— Тебе, чтоб глаза повеселить, — не без ехидства сказал Глушаев, — я специально избушку на курьих ножках поставлю. Живи, услаждай свою душу.

— Смеешься? — грозно спросил Оськин, поворачиваясь к Глушаеву всем своим большим телом. — Да понимаешь ли ты, что значит дом для человека?

Машина въехала на узенький мостик, переброшенный через извилистый ручей.

— Вот твое царство! — крикнул Оськин, протягивая руку в сторону открывшейся невдалеке строительной площадки. — Сырость да комары!

На дороге показалась встречная машина.

— Не Рощин ли? — сказал Оськин. — Он!

Рощин был не один. Рядом с ним Трофимов увидел худощавого молодого человека. Наклонившись к Рощину, он решительным взмахом руки, точно перечеркивая, указывал ему на далекую полосу болот.

— С Рощиным — Геннадий Константинович Ларионов, — пояснил Оськин. — Давно ли просто Гешей звали, а теперь инженер, секретарь парткома комбината.

Машины поравнялись, и шофер Рощина притормозил свою, чтобы было удобнее разъехаться.

— Здравствуйте, здравствуйте! — узнав Трофимова, помахал ему рукой Рощин. — Присматриваетесь, товарищ прокурор?

— Присматриваюсь, Андрей Ильич!

Машины разъехались.

— Медленней! — с раздражением сказал Глушаев шоферу. — Прямо по улице. Еще и дома ни одного нет, а уже всю улицу гости укатали.

— Рощин да Ларионов не гости, а хозяева, — насмешливо глянул на него Оськин. — Или не рад таким хозяевам?

— Рад, как же, — пробурчал себе под нос Глушаев.

Машина медленно шла вдоль заложенных слева и справа фундаментов будущих домов.

— Здесь мы сойдем, — сказал Трофимов и спрыгнул на землю.

Вслед за ним все направились к одному из котлованов.

К Глушаеву, придерживая рукой широкополую белую панаму, быстрыми шагами приблизился высокий старик.

— Знакомьтесь, товарищ Трофимов, — небрежно сказал Глушаев, — это наш инженер-строитель Олег Юрьевич Острецов.

— Очень приятно, — любезно приподнял панаму Острецов. — Комиссия?

— Какая там комиссия! — усмехнулся Глушаев. — Хуже: прокурор с помощником!

— Все мои фундаменты, товарищ прокурор, в вашем распоряжении, — шутливо сказал Острецов.

— С них и начнем, — улыбнулся Трофимов. — Расскажите нам, Олег Юрьевич, что за дома строите вы для рабочих?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Охотно! Что это будут за дома? — Инженер стал серьезен. — Леонид Петрович Швецов поставил перед нами задачу — построить отличные дома. — Медленно, точно читая лекцию, он прошелся перед своими слушателями. — Две-три комнаты в первом этаже и одна — в мезонине. Каждый дом на одну семью. Все удобства. Паровое отопление. Газ. У комбината есть и такая возможность. Да-с.