ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн

"Но где же те миллионы раскраденные членами правления, или даже дошедшие до акционеров? Где те, пропитавшиеся ароматом кофе франки (1807-12гг. -А.Б.); пахнущие ворванью фунты стерлингов (1830-50гг. -А.Б.); провонявшие пол года немытым телом доллары (1849-53гг. -А.Б.)?

Что куплено на них? Куда они вложены? Не всё ли равно для истории?

Важно, что на крошки падавшие со стола Гаргантюа; на ту мелочь, что оставалась в колониях в качестве жалованья, оплаты за обслуживание китобоев, доходов от продажи колониальных товаров в Калифорнию - закладывался фундамент будущего государства."

Что из того, что почти половина европейских товаров приплывала в Калифорнию в трюмах компанейских барков?*(8) Куда важнее, что 10 ноября 1848г. "Ситка", под командованием шкипера Малахова привезла в Сан-Франциско "62 тонн леса, 10 000 штук кирпича и 8 разобранных магазинов".

Замученные квартирным вопросом калифорнийцы (в 1849г. Сан-Франциско состоял почти из одних палаток), тут же оценили удобство и быстроту возведения магазинов в Русской пристани и стали заказывать их десятками, превращая в жилые дома, лавки, салуны. В 1850г. в Сан-Франциско были уже целые улицы застроенные русскими срубами.

В то же время в колониях бешеными темпами стало развиваться сельское хозяйство.

"Винокурни нынче дымят и день, и ночь и новые ростут как грибы. Жиды винокуры изменили водке и в угоду калифорнцам стали гнать виски не хуже шотландского…

Все тут кинулись пахать и сеять. Алеуты, индейцы, работники, даже чиновники Компании. И нет в том ничего странного. При жаловании 4500 рублей ассигнациями, чиновник, засеяв одну десятину картофелем, осенью получит столько же. Американцы-ж засевают и по десять и больше десятин и богатеют на этом…"

Американцы, богатеющие на огородничестве, это, прежде всего, чероки и береговые племена, а также алеуты и кадьякцы. Но и конные племена, которые так и не стали оседлыми земледельцами, получили новые источники дохода. Весной 1849г. через Великие равнины двинулись караваны переселенцев. С восточного побережья сразу отправилось 50 000 человек. Сухопутных путей в Калифорнию было всего три. Знаменитая Орегонская тропа через Южный перевал и Орегон, откуда в долину Сакраменто вели несколько удобных дорог.

Южнее Орегонской тропы проходила Дорога Джидайи Смита, первого траппера проникшего в Калифорнию. От Солт-Лейк она вела к Сан-Бернардино. Эта дорога в значительной степени контролировалась мормонами, религиозной сектой из Миссисипи, осевшей в Юте в начале 40-х.

Третья дорога - Тропа Санта-Фе, начиналась в Техасе и вела через перевал Сан-Горгонио в Лос-Анжелес.

Но большинство караванов всё же пошли по северному маршруту. "Жестокие и безжалостные убийцы миссионеров", живущие вдоль Орегонской тропы, стали вдруг добрыми и гостеприимными.

Проводники? Свежие лошади и волы? Провизия?

Сколько угодно! Только плати.

Зато сразу поползли слухи о том, как дикие команчи и юта, нападая на караваны, вырезают всех мужчин и похищают женщин и детей. Да и мормоны, которых переселенцы ещё и в глаза не видели, уже являлись для них олицетворением зла.

Правда и переселенцы не были белыми и пушистыми и не слишком заботились о том, чтобы не наносить урон хозяевам, проезжая через их охотничьи территории. Было несколько мелких стычек, но серьёзных столкновений не случилось. Первые фургоны добрались до Орегона к сентябрю 1849г., а в январе 1850-го, правитель потребовал, чтобы с каждым караваном перевалившим Скалистые горы (заплатив за это по 1 доллару с переселенца) следовал чиновник Компании, надзирающий "чтоб следующие в Калифорнию подданные Соединенных Штатов проходили чрез земли Русских колоний спокойно и дисциплинированно". Этими чиновниками стали 30 помощников капитанов с китобойцев, все выпускники "Школы левитов". Они отлично владели английским и даже с нью-йоркским акцентом. Официально переведённые "в компанейские работы на время зимней стоянки", моряки застряли на суше почти на три года.

Разумеется, вольнолюбивые бостонцы могли наплевать на предписание какого-то русского начальника. Но чиновника всегда сопровождали не менее полусотни вооружённых ружьями индейцев. А попасть вместо тёплой Калифорнии в холодную Sibir никому не хотелось.

С другой стороны, вожди шошонов, по чьим землям в основном и проходили караваны, следили за тем, чтобы молодёж не угоняла у переселенцев лошадей и скот. Зачем угонять, если можно получить их и так?

Вожди шошонов, салишей и нес-персе, чтобы не сбивать цены, создали "Лошадиный пул".*(9) Свежие лошади и волы менялись по твёрдой таксе из расчёта один к трём. Истощённых животных тут же отправляли на пастбища и через две или три недели снова обменивали с тою же прибылью.

Другой доходной статьёй индейских промыслов стали, очень трудные для непомерно загруженных фургонов, переправы через реки. В 1849-50гг. для этой цели были построены 16 мостов и 11 паромных переправ. А большинство проходимых бродов оказались заваленными камнями, ломавшими ноги лошадям и колёса фургонам. Многие переселенцы жаловались, что "…индейцы заламывают за переправу повозок и скота безумную цену - по 50 долларов с повозки и по доллару за голову". Кое кто утверждал, что "эти краснокожие грабители есть никто иные, как евреи пришедшие с Больших Равнин". Ругались, но платили, чтобы побыстрее успеть к золоту. Именно там, перед наиболее востребованными переправами орегонские дороги впервые познали пробки. В ожидании своей очереди "бампер в бампер" стояли фургоны переселенцев.*(10)

Наибольшие прибыли с этих гешефтов имели сэлиши и нес-персе. Хорошо зарабатывали также те шошоны, на территории которых находились перевалы и переправы. Те же, кому достались лишь малодоходные второстепенные ответвления Орегонской тропы, чтобы не упустить своего, но не желая воевать с соседями, стали промышлять на "мормонских угодьях". Разумеется на паях с вездесущими союзниками.

"Второй день шли мы по пустыне, где не было ни деревца, ни куста, ни даже стебля травы. Час за часом брели мы в горячей удушающей пыли под аккомпанимент ревущего от жажды скота. Как вдруг внезапно, будто вынырнув из марева миража, перед нами оказался индеец на пегом пони. Хотя и был он один и безоружен, мы приготовились к бою. Но индеец подъехал к капитану Мэнли (глава каравана - А.Б.) и спросил: "Нада вада? Сто дола за бочек в десять галон." … Мистер Мэнли торговался минут 10 и добился у краснокожего грабителя скидки. За 500 долларов и 20 волов мы получили 10 бочонков воды, пол мешка муки и проводника до ближайшего источника. Чистый и прозрачный ручеёк выбивался из под скалы и тут же терялся в песке всего в двух милях от места нашего торга."

Автор этих строк, преподобный Джордж Брайер, не единственный пострадавший от индейских спекуляций. Такая, более похожая на рэкет, торговля практиковалась и в пустыне Южного перевала, и в щелочной пустыне Юты, и в знойных районах Невады. Полученных взамен на воду и провизию животных выхаживали на горных пастбищах. Лошадей и мулов продавали или меняли у переселенцев из того же расчёта 1 на 3, а волов чаще всего перегоняли в долину Сакраменто, где на промыслах всегда не хватало свежего мяса. Брайер, наверное, очень бы огорчился, узнав, что "грязные дикари-грабители" продали 20 волов из его каравана за 1500 долларов. В лавках в лагерях старателей индейских скотогонов нетерпеливо поджидали их земляки, малемуты - трейдеры, евреи с Орегона.

Как ни странно, золотая лихорадка в Калифорнии не обезлюдила российские колонии. Русские опоздали на раздачу подарков 1848г., когда можно было просто накопать самородков ножом на стоянке, пока готовится ужин. Поражающие воображение находки стали редкими. Старатели 48-го верили, что золото неисчерпаемо, старатели 49-го уже знали, что для добычи его нужны упорный труд и немалое везение. Добыча скоро снизилась настолько, что унция золота в день стала считаться средней нормой добычи. Причём, чтобы просто прокормиться на приисках, приходилось тратить ту же унцию.

Разумеется, многие уходили попытать судьбу, но почти все быстро возвращались. Копать огород в Виламетской долине оказалось много прибыльнее, чем копать золото в долине Сакраменто. Самый массовый "выезд на золото" организовали чероки. Они узнали об открытии золота осенью 1848г. и создав компанию, к которой присоединились их русские соседи, в апреле 1849г. отправились к калифорнийским приискам. Самое интересное, что их единоплеменники из Оклахомы, узнав о золоте из газет, также отправились в Калифорнию и также в апреле. Только к тому времени, как оклахомские чероки добрались до Сакраменто, чероки Орегона уже разочаровались в золотых мечтах и собрались возвращаться домой. Только это, да ещё отдалённость обеих групп от своих домов, позволили избежать кровопролития.

Единственная группа колониального населения, которая задержалась в Калифорнии, были евреи. До 1000 их, в основном молодых крепких мужчин прошедших нелёгкую школу китобойных промыслов, закрепились на новых местах.