ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн

12* Опала А.К.Этолина связана со смертью в июне 1847г. вице-адмирала М.Н.Васильева, который пользовался особым благоволением императора. Адмирал нередко критиковал Этолина, как например в статье "Протест на мичмана Хромченко и морехода Этолина, по поводу приписываемого ими открытия острова Нунивака", но при этом ценил в нём опытного морехода и талантливого исследователя. После смерти адмирала Васильева недоброжелатели Этолина в Штабе флота активизировались и очень быстро его свалили.

13* Несмотря на внешнее благополучие и благоустройство в семье, А.Г.Ротчева имел вАмерике связи с другими женщинами. Известно о 4-х его незаконнорожденных детях. По крайней мере один из них, от горничной, приехавшей с Ротчевыми из России.

Расставшись с женой Ротчев много путешествовал, принимал участие в исследовании золотоносных месторождений в Сибири, побывал на Курильских островах и на берегах Амура. В 1851 г., он снова отправился в Калифорнию. На реке Юба, славившейся своими золотоносными берегами, Ротчев пытался заняться старательством, но уехал он не только не разбогатевшим, но даже на деньги, которые ему посчастливилось взять в долг у компанейского скупщика золота Левин Гелькович в Сан-Франциско в марте 1852г. Ни в Росс, ни в Русскую Америку Ротчев в тот раз не наведывался. Но Елена Павловна туда вернулась.

В 1853г. их брак с Ротчевым был официально расторгнут. А спустя два года, в самый разгар войны, Елена Павловна, узнав о страшном разорении причинённом англо-французским флотом, собрала по подписке 14 тыс рублей и через Сибирь выехала в Америку. Целью её было "устроение сиропитательного дома для девочек". Несмотря на разрыв со своей семьей Елена Павловна все-таки была одним из достойных членов высшего общества и была достаточно известной женщиной, ведь поддержку ей в этом начинании оказывала не кто иная, как сама императрица ….

"Сиропитательный дом …." был открыт в Ново-Архангельске … 1857г. Несмотря на все разрушения и убытки причинённые войной, генерал-губернатор Путятин и управляющий делами Компании … нашли недостающие средства.

Елена Павловна получила прекрасное образование и, обладая большой начитанностью незаурядными организаторскими способностями, смогла сгруппировать вокруг себя тогдашнюю интеллигенцию Ново-Архангельска, устраивая литературные вечера, на которых всех пленила своим умом и шармом. "Она женщина довольно образованная, большая почитательница Руссо, Жорж Санд и Кенэ; с ней можно беседовать несколько часов сряду."

Очень скоро школа при сиротском приюте стала очень популярной, а позже и вовсе превратилась в Институт благородных девиц. Крупные чиновники, даже из Новороссийска, богатые промышленники и подрядчики, вожди племён стали посылать туда своих дочерей.

"Несмотря на то, что ей (Елене Павловне) около пятидесяти, она всегда относится с большой требовательностью и аккуратностью, как к своим урокам, так и к урокам других преподавателей. Более всего она ценит математику, но не упускает и природного, естественного аспекта в обучении детей. Она отрицает научные знания в ботанике или зоологии, но претендует на понимание истинной морали и настоящего образования для детей, которым доступно все правильное и красивое". Она предпочитает производить процесс обучения через шалости детей и через простую игру ребенка на фоне окружающей природы. Таким образом, она на практике использует принципы Руссо, провозглашающие естественную чистоту детей и их доброту, которые проявляются при понимании природы."

Тем не менее, несмотря на свое усердие, она не смогла поддержать хорошую репутацию заведения и "уронила его в нравственном отношении и в общественном мнении". Как ни странно, в отношениях с детьми она не приобрела общей любви и расположения. Очевидно, именно эти причины стали решающими для отстранения ее от должности смотрительницы. Правда, сначала это было не отстранение, а лишь отпуск на три месяца с 26 июня 1863 года, и, лишь по прошествии нескольких месяцев, 7 октября 1863 года Е.П.Ротчева "была уволена Величайшим позволением Государыни Императрицы".

Но и отойдя от дел созданной ею школы Елена Павловна осталась центром общественной жизни Орегона. Её дом, как и прежде, оставался местом проведения интереснейших вечеров, где присутствовали все именитые люди и "быть отрешенным от дома королевы Орегона означает отрешение из общества и есть угроза немаловажная".

Глава 38

(май 1848г.- июнь 1853г.)Очень своевременная болезнь

Адмиралу Порфирию Платоновичу Митькову, прибывший 11 мая 1848г. на смену Этолину, не потребовалось слишком много времени на принятие дел, благо местные условия и людей он знал неплохо. Первый раз он пришёл в Америку в 1818г. мичманом на барке "Иркутск", а в 1824г. уже лейтенантом - на "Риге". В 1831г., в чине капитан-лейтенанта, поступил в службу РАК.

"Не слишком энергетический однако исполнительный" офицер, притом "изрядный моряк", за 10 лет службы поднялся в должности до главного помощника правителя, а в чинах дослужился до капитана 1 ранга (был произведен в 1839г. за отличие) и твёрдо расчитывал занять должность главного правителя после отставки Тебенкова. Поэтому с новым начальником он не сработался и ушёл в отставку. Ведь были они в одном чине, но Этолин уж несколько лет как уехал из колоний. И вот теперь, спустя 7 лет, Митьков прибыл в колонии адмиралом (чин получен за месяц до выхода в море) и принял дела у своего бывшего сослуживца и начальника.

Впрочем грех злорадства Порфирию Платоновичу был не свойственен. "Адмирал характера меланхолического… В любых своих действиях, хоть на палубе корабля в шторм, он спокойный и педант словно немец какой". Этим представитель старой дворянской фамилии Митьков сильно отличался от Этолина, который, несмотря на скандинавские корни, бывал горяч и порывист.

Общего у Митькова и Этолина было одно - нелюбовь к писанию. Ни тот, ни другой не оставил после себя ни книги, ни дневников. И это в те годы, когда любой мичман, впервые делавший кругосветку, считал своим долгом оповестить об этом мир через типографию. А ведь Митьков был вхож в литературные круги и сам Пушкин частенько посещал его дом.*(1)

Впрочем Порфирий Платонович всё же оставил достаточно подробные записки, но в виде писем. Их он писал отцу, но чаще дяде, Михаилу Фотиевичу Митькову. Они были очень близки, несмотря на разницу в возрасте обращались друг к другу на "ты", и даже внешне схожи "рост 2 аршина 8 4/8 вершков, лицо белое, рябоватое, глаза серые, нос небольшой, продолговат, волосы на голове и бровях темнорусые".

Переписка дяди с племянником временно прервалась, после того, как верховным уголовным судом поручик лейб-гвардии Финляндского полка Михаил Фотиевич Митьков был осужден по II разряду (20 лет каторги) за то, что "участвовал в умысле цареубийства согласием и принадлежал к Северному обществу со знанием сокровенной цели".

О Митькове пока еще нет ни одной серьезной работы, мемуарная и эпистолярная литература не пестрит упоминанием о нем. Между тем осуждение его по второму разряду, почти полуторагодичное содержание в крепостях Свеаборгской, Свардгольской, Кексгольмской говорят о том, что он не был рядовым декабристом.

Когда, после 10 лет каторги, в 1835 году Михаил Фотиевич был выведен на поселение, переписка возобновилась.*(2)

Немного странно, что столь ответственный пост был поручен близкому родственнику осуждённого. Однако несомненно отрицательное отношение Порфирия Платоновича к попытке переворота.

"Батюшка! Верится ли мне? Нет, Михаил не может быть виноват, не может быть преступником. Я за него отвечаю. Он взят по подозрению и по пустому подозрению - дружба его с Рылеевым, слово, сказанное неосторожно, но без умысла. Признаюсь Вам, когда я прочел его в списке, я думал, что и я виноват, я его так любил, так люблю. Разберите его жизнь, его поступки - никто из нас не делал столько добра… неужели я должен, сказать, что я его не люблю. Нет, я его люблю, он непричастен этим ужасным покушениям."

Очевидно список с этого письма, как и с многих других, ему подобных, были представлены агентами III-го отделения, что и объясняет доверие петербургского начальства к Митькову.

Повторюсь, что обстановку в колониях Порфирий Платонович знал достаточно, поэтому почти сразу отправился в "златокипящую Калифорнию".

"Обогнули высокий остроконечный мыс Пунта де Лос Рейес, на котором ростут гигантские сосны, диаметр ствола которых достигает порою 20 футов (секвойя - А.Б.). Когда перед нами раскинулся Сан-Франциско, дул сильный бриз, и воспользовавшись приливом, Байкал быстро подошел к … входу в залив. Справа от этого входа на высокой скале притулился старый испанский форт. Проходя мимо его батарей, можно видеть пресидио Сан-Франциско де Ассизи примерно на милю вглубь. Ныне там размещаются две роты 7-го Нью-йоркского волонтерского полка и хорошо виден полосатый флаг над черепичною крышей. Милей южнее находится превосходная бухта Саусалито, чье название означает Маленькая верба, а еще тремя милями южнее расположилась деревня Йерба Буэне (Прекрасная трава), получившая год назад звание города и новое имя - Сан-Франциско. И хоть население сего "города" состояло всего из 850 человек, в нем уже было две газеты: Звезда Калифорнии и Калифорниец.