Кахатанна. Тетралогия (СИ) - Виктория Угрюмова

Господин Цоциха прибыл на борт минута в минуту, как обещал. Его пунктуальность приятно поразила Морского эльфа и Рогмо. А Каэ встретила контрабандиста как старого приятеля, познакомив его при этом с Куланном, Магнусом, Барнабой, Номмо и князем Энгурры. Господин Цоциха вел себя так безупречно и с таким достоинством, что все присутствующие как‑то совершенно незаметно и помимо своей воли прониклись к нему чувством глубокого уважения и симпатии. А что еще нужно, чтобы между людьми протянулись тонкие нити, связующие их крепче, чем узы родства?

Контрабандист времени терять не стал. Он отправился на нос корабля, где находился капитанский мостик — этакое крохотное государство в государстве, где правил Лоой. Лоцман Яртон двинулся следом, так как его бесценный опыт мог пригодиться при прохождении наиболее трудных участков: Цоциха собирался вести корабль по забытым и заброшенным каналам прямо в Спящий пролив. Все упиралось в одну, но серьезную трудность. «Астерион» был громадным кораблем, приспособленным для плавания в открытых водах, и трудно было предугадать, сумеет ли он пройти в некоторых самых мелких местах. Обычно для прохождения таких судов хаанухи строили специальные водные пути, но их можно было пересчитать по пальцам, и все они строго охранялись.

Вскоре стало ясно, что на капитанском мостике собрались виртуозы своего дела. Когда Каэ увидела, с какой легкостью необъятная махина корабля лавирует между песчаными отмелями и островками, обходит затонувшие суда, каковых было немало в этом заброшенном канале, она могла только удивляться. Капитан Лоой и господин Цоциха творили на ее глазах настоящее чудо: никому в Хадрамауте не могло прийти в голову искать их на этом пути, потому что он был действительно непроходим. И то, что они продвигались вперед со значительной скоростью, казалось невероятным.

— Госпожа, можно вас отвлечь от размышлений? — раздался у нее за спиной голос Магнуса.

— Всегда к твоим услугам, — обернулась она и замерла при виде его изможденного, осунувшегося лица. — Магнус! Что с тобой? Полчаса назад ты выглядел лет на пять моложе!

— Не важно, госпожа. Бывает. Главное, я теперь точно знаю, что у Корс Торуна осталось всего четыре осколка камня Шанги. Тот, что вчера отдал мне Мердок, я уже закатал в глину и утоплю в море при первом же удобном случае.

— Я бы не стал так легкомысленно произносить: «всего четыре», — сказал подошедший к ним Морской эльф. — Целых четыре — это будет вернее. Как ты собираешься беречься от этого?

Каэтана, к которой был обращен вопрос, только пожала плечами:

— Никак, Мердок. Абсолютно не собираюсь. В сущности, нужно столького опасаться, что нос на улицу не высунешь. Как‑нибудь справимся и с этой проблемой.

— Буду надеяться. — Мердок ап‑Фейдли внимательно оглядел Магнуса с ног до головы и сказал не терпящим возражений тоном:

— Вам, молодой человек, нужно отдохнуть. И основательно отдохнуть, прошу заметить.

— Ваша правда, князь, — согласился молодой человек. — Я просто с ног валюсь от усталости. Все‑таки не зря называют Корс Торуна одним из лучших, я едва справился с его охранным заклинанием, так чтобы он ничего не почувствовал.

— Интересно, — задумчиво молвила Каэ, — а кто был сильнее: Арра, или Корс Торун, или Тешуб?

— Вы не правильно спрашиваете, госпожа, — сказал Магнус, которого тема разговора заинтересовала настолько, что он даже слегка порозовел и оживился. — Вы говорите об абсолютно разных подходах к магии. Это все равно что вы бы спросили, что сильнее — топор, копье или меч. В умелых руках все одинаково опасно, в неумелых… Словом, Арра и Корс Торун были сторонниками диаметрально противоположных взглядов на природу и на использование заклинаний. Арра — маг от Творца. Он родился у отца‑мага, он родился чародеем, и его не нужно было ничему учить, а только развивать его невероятные способности. А вот Корс Торун, телом которого теперь владеет онгон, изначально уступал Арре во всем. Но честолюбия и жажды власти у него было столько, что он изучал магию очень основательно и теперь является лучшим из лучших. Но он не способен, в отличие от Арры, Тешуба или им подобных, открывать новое — он может заучивать и использовать то, что уже всем известно.

— Да, — кивнула Каэ, — разница серьезная.

— Очень серьезная. И она могла стать не такой значительной только в одном случае — и Корс Торун им воспользовался. Он занялся черной магией.

— Да, — брезгливо поджал губы князь ап‑Фейдли, — я слышал о таком колдовстве. Но ведь это маловероятно в мире, где есть Кахатанна, в мире, где боги постоянно присутствуют среди людей.

— Именно поэтому Корс Торуну и ему подобным нужен был новый господин. Тот, кто отдал бы им власть над этим миром — власть, деньги в обмен на, души людей. Тысячи, десятки, сотни тысяч…

— Мало ли что взбредет в голову подобным мерзавцам, — сказала Каэтана. — Корс Торун уже поплатился за свои непомерные амбиции, других ждет та же судьба.

— С вашего позволения, я действительно пойду, — молвил Магнус. — Тема неисчерпаемая, а я с ног валюсь.

— Отдыхай, пожалуйста, — улыбнулась она.

Когда молодой чародей ушел в свою каюту, Мердок ап‑Фейдли серьезно сказал:

— Мне нужно поговорить с тобой. Возможно, вскоре мне придется оставить тебя. Это печальная необходимость, и я ничего другого придумать не могу. Я не хочу покидать тебя, тем более в такое серьезное время, но что же нам делать? И потому у меня есть несколько просьб к тебе.

— Да‑да, конечно, — ответила Каэ. — Я и не думала, что ты поедешь с нами через море. Я признательна тебе и за то, что ты столько времени провел вместе со мной и с моими друзьями. Что я могу сделать для тебя?

— Выслушать. Внимательно выслушать мою историю.

— И это все? — искренне изумилась она.

— Это очень много, поверь мне. Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что большинство трагедий случается не по чьей‑то злой воле. Практически всегда все готовы предотвратить бедствие, но не знают как. Войны, эпидемии, вражда — все это происходит зачастую из‑за незнания, неосведомленности. Только потому, что кто‑то ведающий вовремя не поделился тем, что играло решающую роль. Ты согласна со мной?

— Конечно.

— Я не знаю, что именно пригодится тебе, но расскажу все важное, что мне известно. А ты слушай и запоминай. Когда меня не будет рядом, никто не сможет предугадать, какая часть моих знаний тебе пригодится. Помнишь, когда мы с тобой встретились?

— Конечно. Тогда я отправилась в путешествие. У меня как раз появились Такахай и Тайяскарон, и я чувствовала себя в абсолютной безопасности.

— Да. Тогда я принял их за живых воинов. Признаться, я и теперь часто забываю, что те двое, которые вечно стоят возле тебя, — это души твоих мечей, а не обычные люди. Они очень любят тебя.

— А почему ты вспомнил о тех днях?

— Мне всегда приятно вспоминать об этом, Каэ, дорогая. Но сейчас я говорю о том времени в связи с событиями, которые тогда произошли. Часть из нас давно стремилась присоединиться к потомкам младшей ветви Гаронманов, которые жили в Хадрамауте еще в эпоху Первой войны. Морские эльфы всегда имели особый статус. Мы были в родстве со многими морскими обитателями, особенно же — с древними зверями. Мы всегда стояли чуть в стороне от мира, и потому нам было не так важно, как людям, кто из богов сейчас находится у власти. Случалось, что мы переживали бессмертных владык Арнемвенда.

Вскоре после того, как мы встретились с тобой в лесу, мой отец, вся моя семья, а также большое число наших подданных отправились сюда, чтобы присоединиться к Морским эльфам. Вещь осталась в Энгурре, и мы больше не отвечали за нее, но это не значит, что я не помню семейные предания, связанные с ней. К тому же Рогмо является не только хранителем этой Вещи, но и последним в роду по прямой линии. Если называть все своими именами, то сейчас он — король эльфов, хоть многие и не будут довольны, что их повелитель всего лишь полукровка, сын человеческой женщины. Но лично я вижу в этом знак судьбы.

Другая часть талисмана — сам камень — хранится в храме Нуш‑и‑Джан. Что ты знаешь об этом месте?

— Никто ничего толкового мне не рассказал.

— Это плохо, — молвил Мердок ап‑Фейдли. — Храм Нуш‑и‑Джан — одно из самых странных мест в этом странном мире, и лучше быть готовым к любым неожиданностям.

— Кому он посвящен? — спросила Каэ, заинтригованная рассказом эльфа.

— Это одна из его загадок. Видишь ли, храм был воздвигнут еще до Первой войны с Мелькартом. Я читал книги, в которых утверждалось, что рыцари‑хассасины, которые основали тогда на Имане громадное королевство Эль‑Хассасин, воздвигли этот храм своему верховному божеству. Я не знаю его имени, и вряд ли кто‑нибудь его помнит.

— Не важно, продолжай.

— Напротив, очень важно. Видишь ли, в этой истории столько темных пятен, что поневоле начнешь задумываться, а так ли правы древние книги? Что случилось с рыцарями храма Нуш‑и‑Джан? Они считались непобедимыми, успешно боролись против темных сил. Они пережили даже Первую войну, об этом можно судить по тому, что именно им отдали на сохранение камень от перстня Джаганнатхи. Еще в то время хассасины представляли собой грозную силу. И вдруг все закончилось. Внезапно, сразу. В Эль‑Хассасине вспыхнула гражданская война, и государство распалось на несколько более мелких княжеств и королевств. От былой славы и величия не осталось и следа.