Кахатанна. Тетралогия (СИ) - Виктория Угрюмова

— Выходит, нам в море соваться нельзя, — сказал Рогмо. — Если Йа Тайбрайя не уберется восвояси, то как мы пересечем Коралловое море?

— Может, проскочим, — неуверенно предположил Барнаба.

— А я бы так не полагался на случай, — возразил Магнус. — Я уверен в том, что древний зверь проснулся не по своей воле и не по какой‑то нелепой случайности, а в строгом соответствии с планами нашего врага. И скорее всего это он нас ждет.

— Это похоже на манию преследования, — попробовала было отшутиться Каэ, но в глубине души она была полностью согласна с чародеем. И не представляла себе, как «Астерион» сможет миновать взбесившегося монстра.

— Йа Тайбрайя я беру на себя, — негромко сказал Мердок ап‑Фейдли как о чем‑то само собой разумеющемся. — Главное, проскользнуть мимо таможни и выйти в Спящий пролив. А со зверем я договорюсь.

— Как это? — спросила Каэтана тревожно.

— Прекрасная моя богиня, — склонился перед ней Морской эльф. — Не тревожься понапрасну и не нагружай себя лишними проблемами. Это моя работа. Я для нее рожден, если смотреть правде в глаза. А теперь я и вовсе уверен, что мы повстречались не случайно, а для того, чтобы я мог помочь тебе. Ты никогда не замечала, что судьба любит вмешиваться в нашу жизнь и перекраивать ее по‑своему, но при этом всем дает равные шансы?

* * *

Жизнь контрабандиста иногда зависит от таких мелочей, на которые обычный человек внимания не обращает. То любимый пес вдруг мертвой хваткой вцепится в хозяйскую штанину, не выпуская на улицу. То сорока залетит в окно и похозяйничает в комнате. А иногда и того не случается, но сердце все равно отчаянно ноет, вещуя беду. И вот тут важно не промахнуться.

Потому что, с одной стороны, так можно всю жизнь просидеть, не высовывая носа из своей норы, а с другой — негоже пренебрегать предупреждениями и собственными предчувствиями. Из этого следует, что интуиция — это один из главных инструментов контрабандиста, и чем она более развита, тем более преуспевает ее обладатель. Господин Цоциха, как уже упоминалось выше, был главой братства контрабандистов, а значит, самым преуспевающим из всех. И интуиция у него работала безотказно. Он и сам не понимал, как это происходит, но члены братства любили повторять, что господину Цоцихе следовало стать прорицателем и мир бы от этого выиграл.

Когда Каэтана в сопровождении Лооя и Морского эльфа появилась в его скромной конторе, служившей надежным прикрытием для основных дел, господин Цоциха приподнялся ей навстречу из своего глубокого кресла, что было великой честью, приберегавшейся только для избранных. Но все зашло еще дальше: не узнавая себя, рыжий контрабандист вышел из‑за стола и низко склонился перед посетительницей. К Морскому эльфу он относился с гораздо меньшим пиететом. А интуиция господина Цоцихи верещала что‑то настолько невразумительное и невозможное, что он просто не мог к ней не прислушаться.

После кратких приветствий Каэ решила приступить к главному вопросу:

— Вы можете нам помочь? Если да, то размеры вознаграждения назначайте сами, исходя из того, что ваша услуга будет рассматриваться как бесценная.

— Это щедрое предложение, — улыбнулся контрабандист. — Настолько щедрое, что я не припоминаю равноценных. Но я рискну отказаться. — Он выставил руки в протестующем жесте, увидев, как вытягивается лицо капитана Лооя. — Я вовсе не имел в виду, что отказываюсь вам помочь. Я был согласен сделать это уже из уважения к капитану, которого знаю много лет. После встречи с вами я тем более готов рисковать и выигрывать у наших неповоротливых властей. Но я хочу просить вас назначить вознаграждение после того, как мы добьемся успеха.

— Хорошо, — кивнула она.

— По рукам? — спросил господин Цоциха, внимательно вглядываясь в лицо своей гостьи.

— По рукам.

— А можно задать вопрос, который меня заведомо не касается? Если вы сочтете его бестактным, то я полностью с вами соглашусь и ответа ожидать не стану. Но в качестве аванса я бы предпочел…

Каэтана кивнула, и он продолжил чуть более уверенно:

— Мы в курсе событий во всем мире, иначе нас дисквалифицируют в два счета где‑нибудь на виселице. Так вот, мир полнится слухами о юной особе, которая имеет привычку странствовать с двумя мечами. Сия особа, говорят, не имеет ничего общего с магией, но сродни Древним богам. Репутация у нее особенная: говорят, она хорошо разбирается в людях. Это правда, ваше высочество?

— Вы хитрец, господин Цоциха, — весело рассмеялась Каэ. — И лучше меня знаете, что я не высочество никакое, а обычная богиня, и обращайтесь ко мне по имени, пожалуйста. Меня зовут Каэтана — для друзей, а я очень рассчитываю на нашу с вами дружбу.

— Это по‑нашему, — серьезно сказал контрабандист. — Я рад, что вы мне доверились. Надо вам сказать, что в нашем деле доверие — основа, на которой все держится. И то, что вы сочли возможным открыться мне, дорогого стоит. Мне рассказывали, что с вами можно не притворяться, не соблюдать глупый этикет, достаточно искреннего уважения и преданности. Я хотел бы знать, чувствуете ли вы, что я испытываю к вам это уважение на самом деле, а не просто заявляю о нем, исполненный желания польстить?

— Чувствую, господин Цоциха. Как чувствовала, что вы отлично знаете, кто я, но оказалось, что вам важнее искренность, нежели ваша осведомленность. И я это ценю. Вот только одна беда — такая помощь и такое отношение не оплачиваются простым золотом. Вы можете взять его сколь угодно много, но чем мне отплатить вам?

— Еще одной ступенью доверия, — отвечал контрабандист. — Ваш капитан обязан был вам рассказать, что наш драгоценный верховный маг Корс Торун вызывал меня на собеседование по поводу…

— Да, капитан Лоой сообщил мне о вашей беседе.

— Так вот, отдельное вознаграждение господин верховный маг обещал за то, что я вручу вам подарочек. Каэтана, скажите, вам ни о чем не говорит осколок камня на простой бечевке?

— Камень Шанги, — ответила Каэ. — Единственная вещь, при помощи которой верховный маг, или же онгон, сможет меня одолеть.

— Прекрасно, — сказал контрабандист. — Именно то, что я и хотел знать. Тогда я не стану отдавать его лично вам, а вручу тому, на кого вы укажете.

— Отдайте его господину Мердоку ап‑Фейдли. Мы заберем его с собой.

Морской эльф испуганно воззрился на нее:

— Каэ, дорогая! Что же я буду с ним делать? А вдруг я приближусь к тебе на опасное расстояние? Лучше я подожду, пока ты уйдешь, и потихоньку доставлю его в какое‑нибудь удаленное место.

— Ничего не будет, — успокоила она эльфа. — Просто замотай его в ткань. Или спрячь под камзол. Главное, не давать его мне в руки. А вас, господин Цоциха, я благодарю от всей души. Если вы скажете нам, как мы поступим с нашим отъездом, то все проблемы на этот день будут решены.

— Я явлюсь на ваш корабль завтра на рассвете и лично проведу его к Спящему проливу.

После этого они быстро распрощались, задержавшись в кабинете ровно настолько, чтобы Цоциха смог добыть из тайника невзрачный камешек, аккуратно упаковать его в несколько слоев материи и торжественно вручить Морскому эльфу, который немного ошалело смотрел по сторонам.

Холодный, гордый, неприступный Мердок ап‑Фейдли за последние пятьсот лет столько не общался с людьми, сколько по милости своей богини за последние две недели. Странное дело, но люди начинали ему нравиться.

Когда они вышли из нотариальной конторы, где официально зарабатывал на жизнь Цоциха Рыжий — глава братства контрабандистов Хадрамаута, капитан Лоой счел себя вправе заметить:

— И все же, госпожа Каэтана, вы слишком доверчивы. Я верю Цоцихе, он хороший парень и умеет держать слово, но ваша жизнь бесценна, и нельзя так ею рисковать.

— Я гораздо больше рисковала бы ею, если бы лгала ему, — ответила она.

— Представь себе, я тоже не понимаю, — вмешался в разговор Морской эльф. — Хорошо. Ты призналась ему, что не являешься принцессой Коттравей, ты согласилась с тем, что он признал в тебе Ингатейя Сангасойю, — но зачем ты сказала ему о камне Шанги? Ведь это страшное оружие, и он в любой момент мог бы повернуть его против тебя.

— Нет. Он не стал бы. Он гораздо более порядочный человек, чем многие стражи закона. И хотя я ничем не могу объяснить этот феномен, я вынуждена признать, что он существует везде. Так что наш контрабандист не является счастливым исключением из правила.

* * *

Рассвет выдался серый, туманный и холодный. «Астерион» ворчливо скрипел досками, жалуясь на сырость. Команда перебралась на новый корабль, а нанятые в Хадрамауте моряки должны были вести галеру, на которой прибыла Каэтана, обратно в Сонандан, под командованием одного из старших офицеров. Капитан Лоой тщательно подготовился к плаванию, загрузив трюмы продовольствием, водой и прочими необходимыми вещами, — не без помощи контрабандистов, разумеется. Куланн разместил своих сангасоев с наибольшими удобствами и уже стоял на носу «Астериона», ожидая отплытия.