Сквозь испытания огнём - Дэвид Вебер

наготове, чтобы выпустить газ.

— Очень хорошо.

Рука Кругейра сжалась на поручне переборки, а затем…

Несмотря на высоту, полет из Соединенных провинций был абсурдно коротким по меркам «Эйвана Хагиза», и они загрузили менее четверти своего расчетного запаса топлива. Экономия массы была использована для дополнительного груза, и теперь первый поддон аккуратно соскользнул с его киля. Быстро раскрылись три парашюта, и тяжело груженный поддон поплыл вниз.

— Начинайте сброс газа! — скомандовал Кругер, когда огромный дирижабль подпрыгнул вверх, и внезапная дополнительная плавучесть ударила по подошвам его ботинок. Его колени подогнулись, водород взревел, когда широко открылись дренажные отверстия, и он почувствовал удар, когда упал следующий поддон. И следующий.

Теоретически они могли сбросить до шести тонн на одном парашюте. Это было то, чему их учили в Старом Чарисе, но эти падения были на уровне моря или около него. На высоте пяти тысяч футов плотность воздуха составляла немногим более половины от той, что была на уровне моря, и они не собирались рисковать с этим грузом. Каждый из этих поддонов весил около пяти тонн, и «Эйван Хагиз» сбросил четыре таких с интервалом в одну минуту. За эти три минуты они прошли чуть более полумили по линии, обозначенной сигнальными огнями.

Кругейр приказал снова закрыть дренажные отверстия, когда упал третий поддон, но «Эйван Хагиз» продолжал лететь вверх. Он просто не мог выпустить газ достаточно быстро, чтобы компенсировать такую внезапную, огромную потерю массы без набора высоты, и резко взлетел выше, за считанные минуты поднявшись обратно на высоту шестнадцать тысяч футов, в то время как его конструкция скрипела и стонала вокруг них. Это, вероятно, чертовски встревожило бы наземника, но Кругейр был в восторге от всего процесса. Это был стресс, для выдерживания которого был специально разработан его корабль, и он испытывал точно такие же условия на тренировочных сбросах. И, если уж на то пошло, на двух, которые он уже сделал здесь! Кроме того, любой аэронавт знал, что не существует такой вещи, как слишком большой запас подъемной силы. Он предпочел бы иметь дополнительную подъемную силу и выпускать больше газа, чем быть вынужденным сбрасывать балласт, чтобы поддерживать высоту, когда они пересекали горы Чьен-ву на обратном пути в Буассо.

И вдобавок это было чертовски весело!

— Все поддоны выгружены, — объявил старшина Тиминс по голосовой трубе, когда дирижабль начал стабилизироваться на новой высоте. — Отсеки сброса грузов закрыты, сэр!

— Очень хорошо, — ответил Кругейр, отстегивая страховочный трос и двигаясь к точке, с которой он мог видеть освещенные циферблаты высотомера и компаса. — Идите курсом юго-юго-запад и увеличьте скорость до сорока узлов.

— Есть, есть, сэр. Идем на юго-юго-запад и увеличиваем скорость до сорока узлов.

Зазвенел телеграф машинного отделения, обороты четырех пропеллеров — каждый с тремя лопастями, а не с двумя, как у более ранних дирижаблей — ускорились, когда паровые заслонки были открыты шире, и корабль ИЧВФ «Эйван Хагиз» величественно поплыл по звездам, возвращаясь тем же путем, которым пришел.

II

Город Тейчжоу и перекресток Квифэн, дорога Жиндоу-Жутиян, долина Чиндук, провинция Тигелкэмп, Центральный Харчонг

— Этим ублюдкам это совсем не понравится, — прорычал великий герцог Спринг-Флауэр с нескрываемым удовлетворением, сердито глядя на карту. — И я не хочу больше никаких сообщений о том, что этот сукин сын Сингпу «ранен», это понятно?

Он поднял свои горящие глаза на Жейло Лорана, и человек, которому больше не казалось странным думать о себе как о бароне Квейду, кивнул. У него было более чем достаточно собственных счетов, чтобы поквитаться с Тэнгвином Сингпу.

— Мертвый на земле или здесь, где его можно сделать достойным примером — одно или другое! — продолжал Спринг-Флауэр. — Соглашусь на смерть, если придется, но он причинил нам достаточно вреда, я хочу, чтобы он был здесь, где мы сможем показать всем остальным, что происходит с людьми, которые дурачатся с нами. Так что скажи своим людям, что я оцениваю его в пять тысяч марок живым, но за его голову выложу всего одну тысячу!

Квейду снова кивнул. Если печально известный скупец Спринг-Флауэр был готов предложить такие деньги, он явно был серьезен. И он узнал на примере других, что правители, которые обещали награды, а затем не выполняли их, плохо кончали, так что на этот раз он не просто выплескивал эмоции.

— Я действительно хочу, чтобы весь их драгоценный «совет долины» попал сюда, где с ними можно было бы разобраться должным образом, если мы сможем их заполучить, — продолжил великий герцог, — но если придется, я также соглашусь с их смертью. Важно то, что мы покончим с этим дерьмом!

Квейду кивнул в третий раз. В свои лучшие моменты, которых у него было как можно меньше, когда дело касалось Тэнгвина Сингпу, Мияна Джингдо, Зейпо Оу-чжэна и Ингшвэна Цанчжи, барону приходилось признать, что жители Долины на самом деле не старались изо всех сил создавать проблемы за пределами своей собственной территории. Проблема заключалась не в том, что они делали; проблема заключалась в том, кем они были: процветающим, успешным сообществом, которое отказывалось преклонять колено или шею перед теми, кто лучше его. В частности, они отказались поклониться великому герцогу Спринг-Флауэру.

И, соответственно, его величеству Жейло. Не забывай об этом! — напомнил себе барон.

Император, конечно, не собирался забывать. Он достаточно ясно дал это понять. На самом деле Квейду скорее подозревал, что император и остальная часть императорского двора в Ю-кво