Великий Гусляр - Кир Булычев

Он полез в карман своего сиреневого комбинезона и достал мешочек.

– Здесь, - сказал пришелец, - затравка. Достаточно разбавить ее в стакане воды - один грамм, не более, а потом вот из этого пульверизатора разбрызгать смесь по улице, мысленно представляя себе, какой ширины должно быть покрытие. И улица замощена.

– Ну, молодец! - восхитился Батыев. - Чаю хочешь?

– Чаю не хочу, пил у Минца. Какую улицу будем мостить?

– Погоди, - сказал Батыев. - Вызовем Начстроя и решим.

– Слушай, Слабенко, - сказал Батыев Начстрою. - Вот тут товарищ имеет предложение по поводу благоустройства.

– Знаю, - сказал Слабенко, кивая пришельцу. - Площадь-то замостил в рекордные сроки. Плохо только, что без разрешения.

– Слабенко, не будь бюрократом! Лучше планируй как дальше работать. Чтобы город к завтрему был образцовым. А то приедут иностранцы - что увидят? Вы сколько у нас еще останетесь?

– Сколько надо, - ответил пришелец. - Но не связывайте мое пребывание с хозяйственными работами. Затравку я вам оставлю. И каждый сможет делать любые дороги и так далее...

– Что значит так далее? - насторожился Батыев.

– Можно дома строить...

– Какие дома?

– Любые, - сказал пришелец. - Берите затравку, смешиваете со стаканом воды, поливаете на землю и мысленно представляете, какой нужен дом. И он растет.

– А скобянка? А сантехника?

– Все будет как положено, - сказал пришелец.

Батыев прошелся по кабинету, затем поглядел на Слабенко:

– Сечешь? Выходим на первое место в области. А ты - пришельцы, пришельцы? Надо верить в космическое братство!

Батыев ласково положил руку на плечо пришельца.

– Так я пошел делать улицы? - спросил пришелец.

– Иди, - сказал Батыев. - С богом!

Пришелец ушел, а Слабенко, оставшись в кабинете с Батыевым, сказал:

– Кранты нам, товарищ Батыев.

– Ты о чем?

– Давно вы сидите начальником, а простых вещей не понимаете. Для чего я в городе?

– Чтобы строить, - сказал Батыев.

– Правильно. Поэтому у меня бухгалтеры есть, рабочий класс, кассиры - всего двести шестьдесят человек, не считая подразделений. И все при деле.

– И все план не выполняют! - перебил Начстроя Батыев. - Зачем только хлеб едите? Пришел вот один пришелец...

– Вот именно, - сказал Слабенко. - Не выполняем, но стараемся, принимаем социалистические обязательства, боремся. А теперь что? Куда мне девать аппарат?

Батыев задумался. Потом спросил:

– У тебя все?

– Нет, не все! Он дороги строит вечные. Их ремонтировать не надо. Понял, какая для нас катастрофа?

– Займешься жилищным строительством... - голос Батыева дрогнул.

– Жилищным? А ты посмотри в окно!

Они подошли к окну. Вдали, на берегу реки, медленно поднимался, этаж за этажом, белоснежный дом. На глазах поднимался. И окна уже были застекленные.

– К обеду жилищная проблема в городе будет решена, - сказал Слабенко. - Значит еще тысячу человек без работы оставим. А у тебя в конторе отделы промстроя, культстроя - куда их денешь? А меня куда денешь?

– Ну уж ты преувеличиваешь.

– Преувеличиваю? А знаешь, что он в интервью сказал?

– В каком?

– Он вчера интервью дал «Гуслярскому знамени». Он сказал, что покажет, как можно наладить производство тканей и обуви без фабрик и заводов. Он сказал, как можно навести порядок в бухгалтерском учете, установив компьютер, который никогда не сломается... Это же провокация!

– Карась! - крикнул Батыев громовым голосом. - На выход!

И они втроем побежали по улице к растущим небоскребам.

А там пришелец уже показывал Удалову и другим гуслярцам, как можно самому построить за пять минут комфортабельный дом.

– Товарищ пришелец! - закричал Батыев. - Остановитесь!

– Чем могу служить?

– Это правда, что вы компьютер установите?

– Разумеется, но после обеда, - сказал пришелец.

Общественность, что сгрудилась вокруг, захлопала в ладоши.

– А как же бухгалтерия? - спросил Батыев. Он еще не до конца поверил пессимисту Слабенко. Но уже сильно боялся.

– Не нужна больше бухгалтерия, - сказал пришелец.

– И заводы автоматические построите?

– И заводы. И даже автоматические свинофермы. Зачем цивилизованному человеку заниматься таким отсталым трудом?

– Но чем же мы будем управлять? - спросил Батыев.

– А ничем, - сказал пришелец. - Все будет само делаться.

– А мы? А я? А они?

– Вы все займетесь творческим трудом, - сказал пришелец. - У нас на планете все занимаются творческим трудом и никто ничем не управляет.

Ужас охватил Батыева. Нет, он не сдастся!

– Товарищ пришелец, - сказал Батыев. - Как я понимаю, скоро корреспонденты приедут, надо бы нам с вами обсудить некоторые организационные вопросы.

– Пожалуйста, - сказал пришелец. - Сейчас я кончу небоскреб, гостиницу и освобожусь.

– Я займу тебя только на минут пять, - сказал Батыев твердо. - Проблемы есть.

– Хорошо, - согласился пришелец. - Корнелий Иванович, вы сможете кончить небоскреб без меня?

– Почему нет? - ответил Удалов. - Дело простое.

Он взял стакан с раствором и занялся строительством.

Батыев подхватил пришельца под одну ручку, Слабенко под вторую и они быстро поволокли его к реке.

У космического корабля остановились.

Слабенко уже понял, чего хочет Батыев. Он подтолкнул пришельца к раскрытому люку корабля и сказал:

– Давай, вали отсюда! Чтобы твоего духа не было!

– Я вас не понял, - промямлил пришелец. - Разве я нарушил какой-то ваш обычай?

Батыев испугался, что пришелец начнет звать на помощь общественность - тогда неприятностей не оберешься.

– Слушай, - сказал он как можно сердечнее. - Мы тебя очень просим, немедленно улетай и больше не прилетай.

– Но почему?

– Из гуманизма, - сказал Батыев. - Из любви к людям.

– Я не понимаю. Я все делаю из гуманизма. У меня нет других намерений, кроме космического сотрудничества.

– Мы, люди, - сказал Батыев, - привыкли жить в борьбе. Все, что сделано вокруг, - Батыев обвел рукой окрестности: недостроенное здание общежития, мусорную свалку, трубу, из которой лилась в реку вонючая жидкость, замусоренный пляж... - все добыто в труде и бою. Мы никогда ничего просто так не делаем. Мы за все боремся. Мы боремся с природой, мы выигрываем и проигрываем битвы за урожай, мы боремся даже за товарищеское отношение к женщинам. Что же ты, пришелец, нам предлагаешь - разоружиться? Опустить руки? Нет! Мы не сдадимся на милость прогресса, мы сами придем к высотам. И в этом есть великий гуманизм.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});