Адская расплата. Как подавление заработной платы разрушает Америку - Майкл Линд

в колледже, с большей вероятностью примут левые взгляды и язык, чем чернокожие и испаноязычные американцы из рабочего класса, которые, как правило, являются умеренными культурными консерваторами.

Используя фразу, придуманную автором Питером Турчиным, многие объясняют "перепроизводство элит", в частности, перепроизводство выпускников колледжей. Циклическая теория истории Турчина может быть оспорена, но, учитывая социальную базу Великого пробуждения среди белых выпускников колледжей, эта концепция правдоподобна в более узком применении.

Благодаря гонке дипломов сегодня в колледжи и университеты поступает гораздо больше молодых американцев, чем в предыдущих поколениях. Абитуриенты все чаще выделяют себя среди конкурентов в письмах с заявками на поступление с помощью "удостоверений личности", подчеркивая свою принадлежность к тому или иному расовому или сексуальному меньшинству или вплетая в письмо фразы из ритуализированного лексикона "социальной справедливости", которые могут понравиться подавляющему большинству прогрессивных приемных комиссий университетов. В 2017 году один из абитуриентов поступил в Стэнфорд, написав письмо, состоящее не более чем из ста повторений лозунга "#BlackLivesMatter".

Конкуренция среди выпускников не менее жесткая, чем среди абитуриентов. По данным Федеральной резервной системы США, в 2020 году 41% недавних выпускников колледжей будут работать по специальностям, не требующим диплома колледжа. Исследование, проведенное в 2021 году компанией Burning Glass, показало, что две трети из четырех из десяти выпускников колледжей, получивших неполную занятость на первом рабочем месте, будут продолжать оставаться безработными и через пять лет, а три четверти из них будут работать не в колледже и через десять лет.

Одна из стратегий, принятых элитными учебными заведениями для поглощения избыточных выпускников, особенно тех, кто имеет ограниченные рыночные возможности в области гендерных исследований или изучения меньшинств, заключается в увеличении числа высокооплачиваемых рабочих мест, связанных с "многообразием, равенством и инклюзией" - бюрократические службы DEI в университетских городках, корпоративные отделы кадров, консалтинговые компании, специализирующиеся на "обучении многообразию" для фирм и государственных учреждений, а также некоммерческие организации. Незаконные, но разрешенные государством системы квотирования гарантируют, что многие из этих рабочих мест получат работники, чья расовая, половая или гендерная самоидентификация дает им преимущество перед белыми, мужчинами или гетеросексуальными конкурентами.

В других карьерных направлениях в престижных профессиях и компаниях для самопродвижения может использоваться не идентичность, а идеология. Офисные макиавелы могут использовать "официоз" для уничтожения начальства или коллег, стоящих на пути их карьерных амбиций, "обличая" их в "микроагрессии" и вынуждая руководство, не склонное к риску, увольнять тех, кого обличают, открывая тем самым для обличающих новые карьерные пути в организации.

Постоянно меняющийся лексикон "woke" выполняет функцию кода, позволяющего инсайдерам элиты дискриминировать аутсайдеров, для которых незнание того, что на этой неделе является политкорректным, может быть столь же губительным, как южный акцент в юридической фирме на Уолл-стрит или акцент кокни в лондонской адвокатской конторе. В течение десятилетия или двух лет критерием принадлежности к американскому высшему классу было знание того, что вместо "цветные люди" следует говорить "люди с цветом кожи". Однако в последние несколько лет новым шибболетом стало слово "BIPOC" (Black, Indigenous, and People of Color), так что говорить "люди с цветом кожи" теперь не только является пошлостью, но и может стать плохим карьерным шагом во многих элитных американских учебных заведениях. Пока эта книга готовится к печати, в американском оверклассе распространяется новый шибболет, позволяющий отличать элитных инсайдеров от аутсайдеров, - "ALAANA" (African, Latinx, Asian, Arab, Native American).

Одним словом, одним из непредвиденных, но важных социальных результатов гонки вооружений в области удостоверений личности стало побочное соревнование: гонка вооружений в области удостоверений личности.

 

Как и другие патологии современного американского общества, сегодняшняя партийная поляризация опосредованно связана с упадком власти рабочих.

Америка середины ХХ века не только имела первый (и последний) в американской истории массовый средний класс, но и была построена на массовой политике. Политическая система формировалась под влиянием массовых организаций: профсоюзов, некогда могущественных фермерских организаций, посещаемых церквей, братских и гражданских организаций. Сами Демократическая и Республиканская партии представляли собой национальные федерации партий штатов и местных отделений, в которых в той или иной мере принимало участие огромное количество американцев.

В результате возникло то, что журналист Джон Чемберлен в своей книге "Американские ставки" (1940) назвал "государством-брокером". Политики и государственные администраторы, заключающие сделки между организованными группами организованных блоков, естественно, склонны создавать транзакционную политику с большим пространством для компромисса между крупными игроками - бизнесом, рабочими, фермерским лобби, городскими политическими машинами.

Этот мир исчез. Уничтожение американским бизнесом и правительством профсоюзов в частном секторе привело к ликвидации основного института, который давал возможность трудящимся расширить свои возможности, помимо их участия в политической системе в качестве избирателей. Полвека назад такие лидеры профсоюзов, как Уолтер Ройтер и Джордж Мени, были на слуху, они были влиятельными лидерами, которые вели переговоры с президентами и лидерами Конгресса, а также с руководителями корпораций. Сегодня многие члены профсоюзов сами затруднились бы назвать кого-либо из общенациональных профсоюзных деятелей. Профсоюзы государственного сектора продолжают оказывать влияние на Демократическую партию, но упадок профсоюзов частного сектора привел к тому, что интересы бизнеса практически монопольно лоббируют экономические вопросы частного сектора , оказывая влияние как на демократов, так и на республиканцев.

Тем временем сами партии из федераций с массовым членством превратились в бренды, финансируемые миллиардерами и корпорациями и ориентированные в основном на представителей высшего класса с высшим образованием. Решение обеих национальных партий в 1970-х гг. выбирать кандидатов на открытых партийных первичных выборах или собраниях, а не на съездах, где доминируют карьерные политики, должно было сделать американскую политику более демократичной. Вместо этого система первичных выборов сделала американскую политику более олигархической.

На протяжении десятилетий доля избирателей, участвующих в праймериз, колебалась между 10 и 30%, в то время как на промежуточных всеобщих выборах явка составляла около 40%, а на всеобщих выборах в годы президентских выборов - около 60%. Более того, небольшое число избирателей, принимающих участие в партийных праймериз, не является типичным представителем своей партии. Они более образованны, более обеспечены и более идеологичны, чем большинство демократов и республиканцев. Исследование, проведенное в 2018 году, показало, что 62% участников праймериз демократов и 58% участников праймериз республиканцев имеют степень бакалавра или выше, в то время как среди американцев таких только около трети. В то время, когда средний доход домохозяйства составлял 60 309 долл. США, более половины участников первичных выборов в каждой партии были выходцами из семей, зарабатывающих более 75 тыс. долл. в год.

Обеспеченные демократы и обеспеченные республиканцы, как правило, руководствуются "постматериальными ценностями" и увлечены поляризующими социальными вопросами, такими как аборты или контроль над оружием, в