Театральный детектив - Константин Захарченко

— Пусть скажет спасибо, что ему вообще дали постановку! — подхватил Голованова, Почечкин, бывший Кассио. — Что, не могли со стороны взять режиссёра? Сколько безработных по Москве шляется.

— Много, немного… — вмешался в разговор Бобров — бывший Родриго. — Медведева поставил сам Стрижов. Он что, знал, что так получится?.. Да и вы все были не против. В Лондон дерьмо не повезёшь!.. Медведев-то, режиссёр хороший… Что вы так смотрите на меня? Надо правде смотреть в глаза. Я не люблю его, так же, как и вы!..

— Не могу понять тебя, Стёпа! — перебила Боброва, Назаренко. — " Правде в глаза смотреть"… Правда сейчас у нас одна. Нас выкинули из бизнеса! Хороший он, или плохой… Сам виноват. Не хотел ставить коммерческие спектакли, вот и оказался за бортом. Пусть бы там и оставался!

— Подождите, подождите, господа! — замахала руками Альбина Олеговна, готовящая роль, Эмилии. — Если говорить без эмоций, имел ли право Медведев отстранять нас от работы? " Отелло" репетировали мы! И спектакль закрыли не по нашей вине. По существу, мы лишились работы. Он был обязан взять в спектакль тот состав, который репетировал " Отелло".

— Да не хотел он нас брать, Альбиночка! — крикнул Голованов. — Ты не заметила кого он взял?..

— Он взял тех, кто по существу лишился работы на много лет… — ответил за Альбиночку, Бобров. — Они лишились работы много лет назад… Я их так же не люблю, как и вы…

— Ты попал в точку дорогой мой. — обрадовался Голованов. — Медведев взял в работу таких же, как он сам. Неудачников!.. А почему они ничего не делали в театре?.. Так же, как и он сам?.. Потому что время их ушло! Сейчас никого не интересует психология. Сейчас никого не интересует Станиславский… Сейчас зрителей интересует раз-вле-че-ния! Счастлив я от этого, или нет, роли не играет. Люди приходят в театр отвлечься от своих проблем… А что плохого в эротике? Это мы раньше боялись о сексе говорить… А сейчас говорим. И правильно делаем! Это вам говорю, я!.. Старый консерватор!.. Но я перестроился. Все мы, перестроились. А Медведев и компания, не перестроились!

— Абсолютно прав ты, Пётр Алексеевич! — согласился Почечкин. — Стрижёв предлогал ему постановки. Ты помнишь?

— Как же не помнить. Не первый год в театре работаю.

— Все мы помним. — продолжал Почечкин. — И очень часто Стрижёв предлагал ему постановки… Медведев сам отказывался от них. То ему не нравится, что в пьесе много мата, то ему не нравится, что пьеса о " Новых русских". Не нравится, что на сцене будут голые мужчины… Или женщины… Может быть нам тоже это не нравится, но что же делать?.. Время изменилось! Изменился зритель! А мы, между прочим, должны работать для зрителя, а не для медведевских принципов!

— Да, какие там у него, принципы!.. — возмутилась Альбина Олеговна. — Эротику надо уметь ставить. А он не умеет. У нас принцип один — Зарабатывать деньги! Посмотрите, что вокруг делается!.. Все делают деньги… У меня семья. И мне нужны деньги! И спасибо Совдату Гапуровичу, за то, что он перевернул наш театр и научил нас всех, делать деньги!

Понеслись одобрительные возгласы. Кто-то зааплодировал.

Муташев сидел и делал вид, что он о чём-то серьёзно думает. Очень серьёзно слушает актёров и о чём-то серьёзно думает. Но он ни о чём не думал. В данный момент, ему было всё-равно какой состав поедет в Англию. Главное, чтобы театр туда поехал. Почему?.. Это знают только избранные…

Но после того, как упомянули его имя, он должен как-то отреагировать. Он не был театралом и он не знал, что взбунтовавшиеся актёры преследовали и другую задачу — понравиться спонсору. Они говорили в его присутствии то, что он хотел бы услышать. Каждый из них, в душе презирал Муташева. Ведь до его прихода, все они, тоже были актёрами. Учились в театральных ВУЗах, изучали систему Станиславского. Они так же, как и Медведев прекрасно понимали, во что превратил театр Муташев. Но в отличии от Медведева и его актёров-единомышленников, они боялись и страшились переменчивой, актёрской судьбы. Они давно убедились на своём опыте и на опыте других, что все они принадлежат к униженной и оскорблённой профессии. Они давно уверовали, что государство относится к ним, как к клоунам, или в лучшем случае, как к средству пропаганды и агитации своих идей. Так было раньше, так есть сейчас и так будет всегда! Так зачем же ломать копья? Есть работа, есть начальство. Пусть они всё и решают!

— Меня интересует один вопрос, как можно всё исправить? — спросил всех спонсор, не зная зачем он это сделал.

— Изменить сейчас кардинально всё, просто не возможно. — начал за всех Голованов. — Я знаю Медведева не один день. Даже если ему прикажет президент, он не станет снова менять состав… Можно предложить ему компромисс. Пусть заменит несколько актёров. Своих на наших… Скажем… Клавдия, Полония… Гертруду… Всех остальных пусть оставляет, как и распределил.

— У меня другое предложение. — хорошо поставленным голосом, сказал Мельников. — Клавдия не надо менять. Надо поменять призрака. По возрасту эту роль должен был играть я. Репетирующий в " Отелло" старика Бробанцио, должен играть в " Гамлете" — " Старика-Призрака".

— Бробанцио не был стариком! — принял вызов Голованов. — Отцу молоденькой Дездемоны, отсилы лет сорок.

— А Отелло, между прочим, от силы лет тридцать! — Мельников раздражался всё больше. — И во всяком случае, не шестьдесят…

— Ну вот, давайте теперь все перегрызёмся. — совершенно справедливо заметила Ира Коновалова, репетирующая в " Отелло" роль Бьянки. Любовница Кассио по пьесе и заместителя министра культуры, Алексея Юрьевича Пономарёва, по жизни. — Лично мне, достаточно играть служанку Офелии. Я сама придумала себе роль…

— Поделись с нами. — подмигнула всем Альбина Олеговна.

— Могу рассказать. — простодушно согласилась Ира. — В пьесе этой роли нет… Но какая разница? Могла же быть у Офелии бессловесная служанка?.. Конечно могла быть!.. Помогать своей госпоже одеваться, раздеваться… Веером у её носа махать. Да мало ли, что в обязанности служанки может входить… В прядки с госпожой играть. Ходить по пятам за Гамлетом, а потом, что-то шептать на ухо Офелии… Я знаю, Медведев бы одобрил мою идею. Он любит такие неожиданности… А после смерти Офелии, я бы надела костюм Офелии и ходила бы по замку " Эльсимор"…

— " Эльсинор" — поправил Иру Голованов.

— " Эльсинор" — поправилась Ира. — Ходила бы по " Эльсинору" до конца спектакля и постоянно всем напоминала о своей госпоже. — Вот, что вы сделали, негодяи! — Я бы преследовала всех до конца спектакля!.. И Гамлета, и Полония, и Лоэрта!… - Коновалову посетило вдохновение. — Клавдия конечно тоже надо преследовать. Если бы он не разрешил Лоэрту уехать во Францию, Офелия не сошла бы с ума!.. А про королеву и говорить нечего. Если бы она не вышла за муж за Клавдия, Гамлет не лишился бы рассудка и продолжал бы любить Офелию…

— Ирочка! — прервала на полуслове Коновалову, Альбина. — Тебе надо написать новую пьесу. И назвать её " Тень госпожи Офелии"!

Все присутствующие не выдержали и расхохотались.

— Мы теряем время, господа! — прервал всех Голованов. — Мы должны что-то придумать!.. И придумать сейчас!

— Да! — согласился с ним Мельников. — Вернёмся к нашим баранам. Что будем делать с Гамлетом?

— С Гамлетом мы уже ничего не сделаем. — ответила Назаренко. — Если сам Совдат Гапурович предложил Медведеву на роль Гамлета, Ростову… Коментарии излишни!

— Ты знаешь, Светлана, почему я настоял на Ростовой? — как бы оправдываясь, сказал спонсор. — Ольге сейчас не по себе, мужика играть. Пусть помучается! Более покладистой будет… Это ей наказание!.. Я её наказываю!

Все повернули головы в сторону спонсора.

— Боже мой, Совдат! — расширила глаза Назаренко. — Так вот почему?.. Неужели ты думал, что свинью Ростовой подложил? Да, спроси всех, здесь сидящих актрис, хотят ли они сыграть Гамлета? И они тебе ответят. — Да!… Хотим! — Нашёл чем Ростову запугать. Ты ей подарок сделал, Совдат!

— Что ты такое говоришь? — вспылил Муташев. — Какой нормальный мужчина, захочет переодеваться в женщину? Какая нормальная женщина захочет переодеваться в мужчину?

— Совдат, это театр, а не магазин по продаже покрышек. — поддержала свою коллегу Альбина Олеговна. — В театре нет мужчин и женщин. В театре есть, актёры и актрисы.

— А они что, не женщины?.. Не мужчины? — как настоящий мужчина, спросил Муташев.

— Колягин играл женщину, — продолжала добивать Альбина, Муташева — Голованов, который здесь сидит, в молодости играл Мирчуткину, Чехова. Строков, который тоже здесь сидит и не даст соврать, десять лет назад играл Жану Дарк… Я много лет назад играла слугу Чайковского…

— Что ты хочешь сказать?.. — ещё больше распалился Муташев. — Я подарок сделал Ростовой?