Театральный детектив - Константин Захарченко

Но главным их источником наживы, были гастроли. Внутри страны и за рубежом. Если театр ехал в Астрахань, они закупали там по дешёвке " Воблу" и по приезде в Москву, распродавали её по немыслимо высоким ценам. Если театр ехал в Туркмению, они закупали там бухарские ковры, ручной работы, грузили их в поезд вместе с декорацией и проделывали с ними тоже самое, что они проделывали с воблой.

Спонсор театра, не только закрывал на весь этот " актёрский бизнес" глаза, а даже приветствовал его.

Таким образом театральная труппа раскололась на две лагеря. На тех, кто любил театр, как творческий организм и на тех, кто воспринимал театр, как торговую базу.

После того, как " Отелло" сняли с репертуара, в связи со смертью актёра, Медведев занял в своём спектакле актёров, преданных своей профессии. Таких актёров и служащих театра было совсем немного, но их было достаточно, чтобы сделать " Гамлета".

Всё складывалось хорошо для Медведева и его единомышленников, но с приходом Назаренко оказалось, что противоположный лагерь легко сдаваться не собирается. Актёры и режиссёр понимали, сегодня клан спонсора продвигает в спектакль Назаренко, завтра на репетиции окажется другой торговец коврами, послезавтра третий и так далее.

Тревогу надо бить сейчас! Медведеву надо было сделать всё возможное, чтобы Назаренко в спектакле не было.

— Стоп!.. Стоп! — прервал совершенно бесполезный диалог, режиссёр. — Что-то ты недопонимаешь, Света… Изменим тебе задачу… Света, вспомни, что тебя в жизни больше всего волнует и против чего протестует твоя душа?

— Меня просто бесят люди в нашем городе! — ответила Назаренко. — Злые, не приветливые. Поговорить не с кем. Спросишь кого-нибудь, как пройти на такую-то улицу, или не ответят, или пошлют в другую сторону.

— Давайте это. — согласился режиссёр. — Возьмём твою проблему, Света и разовьём её… С тобой сегодня случилась жуткая история. Ты шла по улице, к тебе подбежала совсем маленькая девочка и попросила тебя, перевести её на другую сторону улицы. Ты спешила… И отказалась её переводить. Девочка стала переходить сама и её сбила машина. Насмерть!.. Света, ты рассказываешь эту историю своей подруге, Оле… Понятно?

Актриса кивнули головами в знак согласия.

— Начали!..

Оля. — Что с тобой, Света?.. Что-нибудь случилось? Ты такая бледная?

Света. — Следующий раз покрашу лицо другим тоном и не буду бледной.

Оля. — Тогда я иначе тебя спрошу… Ты какая-то взволнованная?..

Света. — Конечно… А как же… Я сегодня не помогла девочке перейти дорогу… А она попала под машину…Девочка попала под машину… Ко мне подбежала девочка и…Маленькая девочка… — Назаренко искала слова. — И… Попросила перевести её на противоположную сторону улицы… Я опаздывала на съёмки… Ты же знаешь, что такое телевидение… Сразу в прямой эфир! Опоздаешь, неприятностей не оберёшься. Могут расторгнуть договор. Потом вообще никогда не пригласят. Ты же знаешь этих троглодитов! Вон, Комалина, один раз опоздала на съёмку, её на телевидении внесли в чёрный список. И всё!.. Хана ей! Теперь на телевидение ей дорога закрыта. А помнишь Регину Миансарову? На три минуты опоздала. Так они взяли с неё такой штраф, что боже мой!..

— Переходи к девочке! — нетерпеливо сказал режиссёр.

— Как хотите, Виктор Алексеевич… Забыла… Спроси меня ещё раз, Оля.

Оля — Что с тобой случилось?

Света. — Да нет, не это!.. Спроси меня, что случилось с девочкой.

— Оля. — Что случилось с девочкой?

— Света. — Как что?.. Я же тебе сказала. Она попала под машину!

— Оля. — Но как?

— Света. — Что же мне по сто раз повторять.

— Оля. — Ты сама меня просила, чтобы я тебя спросила ещё раз.

— Света. — Да… Извини… Какой ужас!.. — Назаренко схватилась за голову. — Какой ужас! Я её не перевела… Я ведь опаздывала!.. Девочка сама стала переходить дорогу и попала под трамвай!..

— Оля. — Ты минуту назад сказала, что девочка попала под машину. — Издевалась Оля над муташевской актрисой. Она ей мстила за упоминание о телевидении. Ведь Назаренко прекрасно знала, что Муташев закрыл Ростовой вход на телевидение. — Так под что она попала? Под машину, или под трамвай?

— Света. — Под трамвай. Так будет лучше…

— Оля. — Для кого лучше? Для девочки?

— Света. — Нет. Для нашей импровизации.

— Оля. — Импровизируем дальше… Ты убила девочку!.. Невольно, но убила!..

— Света. — Убила!.. Какой ужас!.. Какой ужас! — Назаренко снова схватилась за голову.

— Стоп! — закричал режиссёр. — Света, дорогая моя!.. Ведь ты убила девочку, а не таракана какого-то! Так спокойно рассуждаешь… Ну, по волнуйся хоть немного… Хоть для приличия!.. Ты же переживаешь, чёрт возьми!..

— Вы хотите, чтобы я как Михеева?.. — вспылила Назаренко. — У нас разные индивидуальности. Почему я должна головой об стенку биться как Михеева? Она бьётся и пусть бьётся…

— Пусть Назаренко, задницей об стенку бьётся. — предложила Михеева. — Если у неё головы нет.

— А что у меня по вашему на плечах?

— Ну хватит, дамы! — резко остановил их Медведев. — Ты права, Света. У вас с Михеевой разные индивидуальности, но ведь есть ещё одна индивидуальность, которую надо будет играть. Индивидуальность Гертруды! А это Шекспир, дорогая моя. Никуда от этого не денешься. Зрителям подавай шекспировские страсти…

— У меня есть страсти! — не сдавалась Назаренко. — Только их не видно. Они внутри меня. Их не видно… Надо современно играть!.. Актриса внешне спокойна, а внутри вулкан… У меня может быть вулкан внутри!..

— Так покажи нам вулкан! Ты наблюдала людей в жизни?.. Люди страдают и мы видим эти страдания на их лицах.

— Я страдала…

— Но я должен был увидеть твои страдания… Света, нам нужна определённая Гертруда… Плачущая, падающая в обморок…

— Я не собираюсь падать в обморок. Я умная актриса. Мне об этом ещё Пугов говорил. Я беру не эмоциями, а интеллектом! Я буду играть королеву, а не кухарку.

— Но короли тоже плачут! — Медведев пытался сдержать свою злость. — Борис Годунов почти с ума сошёл!.. Иван Грозный в идиота превратился…

— Так вы хотите, чтобы я играла идиотку?.. — Назаренко побледнела. Она нервно заходила по площадке., ломая суставы пальцев на руках.

— Посмотри на себя в зеркало! — возбужденно проговорил Медведев. — На лице твоём сейчас видны, и страдания, и тревога. И всё это наруже!.. Мы видим, что у тебя творится внутри. Так ты должна играть Гертруду!

— Я страдаю, потому что вы меня достали! Вы хотите сделать первым составом Михееву. От которой воняет нафталином!.. Её время ушло! Время Евстегнеевых, там всяких… Смоктуновских ушло!.. Подумаешь " Киты сцены"… Время китов ушло!..

— Пришло время краснопёрок! — спокойно проговорила Михеева.

— Я вам не краснопёрка! — закричала Назаренко. — Я щука! И я вам это докажу! — Назаренко пошла к выходу. — Муташев нас разберёт.

Назаренко открыла дверь, чтобы выйти из комнаты, но в дверях ей прегадил дорогу театральный вахтёр, Семён Михайлович. Судя по всему, он так же собирался открыть дверь репзала и войти во внутрь. Назаренко окинула вахтёра свирепым взглядом и выскочила в коридор. Вахтёр, не заходя в зал, обратился к режиссёру.

— Виктор Алексеевич, там Вовка хочет вас видеть.

— Какой Вовка? — спросил Медведев.

— Тот, который в ваших спектаклях играет.

— Вова Соловьёв?

— Ну не Набоков же!…

— Пусть посидит в фойе. Будет перерыв, я выйду.

— Виктор Алексеевич, он не отстанет. Глаза красные, как ленинское знамя… Наверное плакал…

— Хорошо. Иду. — Медведев встал со стула. — Господа, незапланированный перерыв. Повторяйте текст. Я сейчас.

Режиссёр вышел из комнаты.

" НОВЫЙ ГОД" И " ДЕД МОРОЗ".

Пройдя на проходную, Медведев увидел Вову, стоящего у доски расписаний.

Виктор Алексеевич, не только много раз виделся с ним в школе, в период новогодних представлений, он так же не раз бывал у него дома, переодетый в Деда Мороза. Так они и подружились.

Медведев познакомился с родителями Вовы. С мамой и папой. Его мама работала дворником, папа, шофёром. Вскоре папа попался на воровстве государственного хлеба, он развозил его по магазинам, и папу посадили в тюрьму. Мальчик остался без отца.

Медведев старался как можно больше приближать его к театру. Ни один спектакль, где должны были играть дети, не обходился без Вовы. Виктор Алексеевич помногу беседовал с ним. Прививал ему любовь к искусству. Вова был благодарен Медведеву. Он к нему привязался. Подойдя к мальчику Медведев положил руку на его плечо.

— Вова, ты что здесь делаешь?.. Почему не в школе?

— Здравствуйте, Дядя Витя… И не улыбайтесь мне. Настучал я на вас!