Заработать на смерти - Бретт Холлидей

Шейн открыл дверь, вошел в квартиру и положил телеграмму на стол. Все вокруг него оставалось в том же виде, что и вчера вечером. Почти машинально детектив подошел к бару и налил в стакан коньяку. Затем он неловко присел на стул и закурил сигарету. На отсутствие идей жаловаться не приходилось, но от них пока было немного толку. Подумав немного, Шейн еще раз внимательно прочел телеграмму и направился к стенному шкафу, где висели его костюмы. Обнаружив телеграмму, вынутую ранее из сумочки миссис Брайтон, он вернулся к столу и положил ее рядом с полученной из Лерадо. Докурив сигарету и приняв решение, он поднялся со своего места и подошел к телефону.

Набрав нужный номер, он приготовился ждать.

— Тони, — сказал детектив, когда на другом конце линии взяли трубку, — это Майкл… Шейн.

— Майкл? — прохрипел грубый голос. — Что за черт. Я прочел только что в газетах, что ты лежишь при смерти.

— Газеты, как всегда, преувеличивают. У меня есть небольшая работенка для тебя, Тони. Займись ее немедленно. Это чертовски важно.

— О'кей, Майкл. Когда я тебе отказывал.

— Некий человек, по имени Хендерсон, прибывает самолетом «Пан-Америкэн», вылетающим сегодня из Джексонвилля двенадцатичасовым рейсом. Точное время посадки уточнишь сам.

— Продолжай.

— Возможно, он зарегистрировался под другой фамилией. На всякий случай я оставлю его фотографию в моем почтовом ящике. Прихвати ее. Кроме того, в конверте будет пять сотен. Парень везет с собой полотно, нужное мне. Постарайся достать его для меня и оставь у портье внизу.

— Полотно, босс?

— Картину, черт побери. Знаешь… когда художники рисуют что-то на куске холста.

— А что за картина, босс?

— Дьявольщина, откуда мне знать. Может быть, портрет мужчины, а может быть, и осла. Может быть, пейзаж или натюрморт. Во всяком случае, у него будет только одна картина. Раздобудь ее для меня.

— Попробовать можно, — в голосе Тони прозвучало сомнение. — Картина-то большая? Может быть, еще и в шикарной раме?

— Понятия не имею. Скорее всего, рамы не будет. Какое это имеет значение? Пятьсот зелененьких того стоят. Идет?

— Будь спокоен, босс. Картина будет у тебя. Как насчет рукоприкладства?

— Не более, чем необходимо. Мне бы не хотелось, чтобы он остался инвалидом. Работай поаккуратней.

— О чем разговор. Ты же меня знаешь, Майкл.

— Еще бы. Тем не менее будь осторожнее. Это дело — динамит, Тони.

Голос на другом конце линии заверил его, что все будет в лучшем виде, после чего детектив повесил трубку.

Шейн выпил еще стаканчик коньяку, положил телеграммы в карман, достал фотографию Д.К. Хендерсона, переданную ему Гордоном, и парочку крупных купюр, заплаченных ему в качестве аванса. Морщась от боли, он взял конверт и левой рукой нацарапал на нем имя Тони. Положив внутрь фотографию Хендерсона, он вручил незапечатанный конверт и две купюры по тысяче долларов портье.

— Разменяйте одну из них, положите пять сотен в конверт и запечатайте его, — распорядился детектив. — Оставьте конверт в почтовом ящике для парня по имени Тони, который зайдет за ним. Остальные пятнадцать сотен положите в сейф. Вероятно, позднее Тони зайдет еще раз и оставит сверток для меня. Я не знаю, какого размера будет этот сверток. Если он окажется не слишком большим, также положите его в сейф… Ну, а если его размеры будут слишком велики для этого — в любое другое безопасное место.

— Будет исполнено, мистер Шейн, — отозвался клерк, принимая у него конверт и две тысячи долларов.

— И забудьте об этом, — посоветовал детектив.

Убедившись, что клерк правильно понял намек, Шейн направился в гараж. С трудом маневрируя машиной левой рукой, детектив вывел ее из гаража и на небольшой скорости направил автомобиль в сторону Бискайского бульвара.

Лишь на подъезде к дамбе, ведущей в Майами-Бич, он позволил себе немного увеличить скорость.

Достигнув поместья Брайтонов и припарковав машину на прежнем месте, Шейн направился по дорожке, ведущей в сторону гаража. Двери были открыты, и детектив мог видеть автомобиль, находившийся внутри. Оскара нигде не было видно, и детектив без помех добрался до лестницы, ведущей в его апартаменты.

Не утруждая себя условностями, Шейн без стука повернул ручку двери. Перед его глазами предстала обширная, скромно меблированная комната со старомодной кушеткой, несколькими стульями и столом.

Две двери вели во внутреннюю часть помещения. Одна из них, ведущая в правое крыло, оказалась закрытой. Вторая была распахнута настежь. Шейн прошел в открытую дверь и остановился, разглядывая остатки сломанной мебели, покрытые толстым слоем пыли. Паутина покрывала стены и потолок. Сквозь грязные стекла окон открывалась величественная панорама океана.

Перед дверью отчетливо просматривалось небольшое чистое пятно, без сомнения недавнего происхождения.

Некоторое время Шейн оставался на пороге, изучая внутренность комнаты, затем опустился на колени и осмотрел слабые царапины на недавно подметенных досках. Они тянулись через порог к наружной двери. Создавалось впечатление, что они были оставлены неким тяжелым предметом, который не так давно протащили из комнаты со сломанной мебелью к наружной лестнице. Шейн поднялся с колен, стряхнул пыль с брюк и подошел к закрытой двери. Очевидно, это была спальня Оскара. Шейн вошел внутрь и огляделся вокруг. В скромно обставленной комнате находились односпальная кровать, старый гардероб и два стула с прямыми спинками. К комнате примыкал небольшой туалет. В противоположном углу комнаты находился стенной шкаф, в котором висели два дешевых костюма, плащ, униформа шофера и пара застиранных комбинезонов. Паутина на рукаве и пятна грязи на коленях свидетельствовали, что прошло немало времени со дня последней стирки. Шейн наклонился и отвернул манжеты брюк. Наружу посыпался песок. Не грязь, а свежий чистый песок с пляжа.

Тяжело вздохнув, детектив закрыл шкаф. Деревянный сундук для инструментов стоял рядом с кроватью. Внутри находился обычный набор молотков, стамесок, болтов различного размера и прочий ассортимент разнообразных деталей, используемых в повседневной работе механика. Шейн продолжал исследовать содержимое сундука, пока не наткнулся на сверток, завернутый в промасленную ткань. Развернув неожиданную находку, Шейн обнаружил полный набор отмычек профессионального взломщика. Нисколько не удивившись, детектив свернул ткань и аккуратно возвратил сверток на прежнее место. Перейдя в жилую комнату, он немного помедлил и вышел на галерею. Отчетливые царапины вели от порога к лестнице.

Шейн ступил на лестницу и в тот же момент увидел Оскара, появившегося из-за угла гаража. Тот в свою очередь остановился, заметив детектива.

Задержавшись на нижней ступеньке, Шейн левой рукой сунул в рот сигарету. Он успел чиркнуть спичкой, прежде чем Оскар подошел поближе.

Выражение лица шофера представляло собой любопытную смесь противоречивых эмоций. Гнев и страх, застывшие в его глазах, были лишь отчасти замаскированы любезной улыбкой. Оскар облизал пересохшие губы, когда его взгляд остановился на поврежденной руке детектива.

— Послушайте, — пробормотал он. — Мне кажется, что я не имею к этому никакого отношения.

Шейн попытался изобразить ответную улыбку, хотя его глаза оставались холодными.

— Этого я не знаю, — произнес детектив. — А вы в самом деле уверены в этом?

Он спустился на землю и заглянул в глаза человеку, не далее как вчера на этом самом месте нанесшему предательский удар ему в лицо.

— Но я… я не делал этого, — пробормотал Оскар. — Ваша рука была в полном порядке, когда я оставил вас в машине при въезде на дамбу.

— У тебя тяжелые копыта, Оскар, — спокойно заметил Шейн. — И опасная привычка злоупотреблять ими. Никогда заранее нельзя знать, чем такие упражнения могут кончиться. — Лицо детектива приобрело мрачное выражение.

— Что говорить… похоже, я вчера был не в себе, — пробурчал Оскар, опуская глаза. — Мне… не следовало делать этого.

— Ты совершенно прав, Оскар, — заметил Шейн мягко. — Тебе ни в коем случае не следовало этого делать.

— Дело прошлое, но… я сожалею об этом.

— Скоро тебе придется пожалеть еще больше, — утешил Шейн тем же бесстрастным тоном.

Лапы Оскара невольно сжались в кулаки, и он сделал шаг вперед.

— Не надо еще раз испытывать судьбу, Оскар, — предупредил Шейн. — Счастье переменчиво.

— Терпеть не могу легавых, которые суют свой нос повсюду, — угрюмо произнес Оскар.

— А я не переношу парней, не знающих, как распорядиться собственными конечностями, — возразил Шейн, поворачиваясь спиной к оппоненту и направляясь в сторону дома.

Открыв рот, шофер провожал взглядом детектива, пока тот не исчез за углом.

Войдя в дом, Шейн толкнул дверь, ведущую на кухню. Здесь он увидел плотно сложенную женщину, занятую приготовлением пирожков.