Против шерсти - Стефан Серван

нет, я не расслышал, что ты до этого сказала.

– Я сказала, что… Да так, ничего.

– Ничего?

– Ничего.

Вперед-назад, вперед-назад. Мы молчали.

– Ты уверена? Что ты сказала?

Я потрясла головой:

– Ничего.

– Ладно. Тогда я тебе кое-что скажу.

– Давай.

– Это не так-то просто. У меня голова кружится.

– У меня тоже.

Вперед-назад, вперед-назад. Мы снова молчали. Том, наверное, тоже набирался смелости, глядя в желтое небо.

– Помнишь, я сказал, что я особенный?

– Да.

– Супер. Так вот, я особенный.

– И в чем твоя суперспособность?

– Мне нравятся парни.

– Что?

– Мне нравятся…

– …

– …Парни.

– …

И снова вхолостую вперед-назад, вперед-назад. Никто не проронил ни слова. Над нами было желтое небо, а в моем животе – дыра.

– Теперь ты знаешь, что я особенный.

Я глубоко вдохнула:

– Знаю.

– Но это не болезнь.

– Я знаю.

– Но многие люди так считают.

– Я знаю.

– И мне не всегда легко.

– Представляю.

– Особенно здесь, в этом городе.

Я хотела сказать ему что-то хорошее, но не могла.

– Ты удивлена?

– Да.

– Расстроена?

Я соврала:

– Нет.

– Ты имеешь на это право, Луиза.

– Я не расстроена.

Снова вперед-назад, вперед-назад в полной тишине. А потом я задала вопрос:

– У тебя были… любовники?

– Да. Но немного. Мы это скрывали.

– А теперь?

– Что теперь?

– У тебя есть… любовник?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Нет.

– …

– Луиза?

– Да?

– Есть еще кое-что более особенное.

– Что?

– Ты знаешь, что любовь и желание…

– Что? Я не расслышала.

– Ты знаешь, что любовь и желание – разные вещи.

– Да. Ну, то есть не знаю.

– Для меня это разные вещи. И круто, когда они совпадают.

– …

– Я считаю, что без любви ничего не получится.

– …

– Луиза?

– Что?

– Хочешь, я расскажу тебе про еще более особенную вещь?

– Давай. Только, думаю, я остановлю качели, а то упаду.

– Луиза?

– Том?

– Луиза?

– Том?

– Луиза!

– Да?

Том повернулся в мою сторону:

– Еще более особенная вещь.

– Что?

– Это…

– …

– …Я думаю…

– …

– …Что люблю тебя…

– …

– …Точнее, нет…

– …

– …Я люблю тебя.

– …

Я забыла, что качели нужно раскачивать.

Мы стали понемногу замедляться.

Я произнесла:

– Ты сказал это не потому, что…

– Нет. Я сказал это потому, что это правда.

Качели остановились.

Мы посмотрели друг на друга. По-настоящему. В глаза.

– Луиза, ты первая девушка, которую я люблю.

– Я… я не совсем девушка.

– Ты Луиза. Это важнее, чем быть девушкой, Темной, Кошкой или кем-то еще. Ты Луиза, и ты особенная. Как и я.

– Как и ты.

– Меня бесят нормальные люди.

– И меня.

– Что вообще значит «нормальный»?

– Ничего. Абсолютно ничего.

– Странно, да?

– Очень странно. Ты тоже странный.

– И ты.

– Мы странные.

Мы коснулись ногами земли. Небо переполняло меня изнутри. Мои мысли были где-то там высоко в желтых облаках. А мое сердце, почти выпрыгивая из груди, стучало, как барабан.

Не вставая с качелей, мы с Томом наклонились друг к другу, и наши губы встретились.

Это было нежно, очень нежно.

Это могло длиться тысячу лет. Но чей-то голос вырвал нас из глубин нежности:

– Я смотрю, ты любишь животных?

* * *

Их было трое.

В белом.

Двое из них были помладше, наверное ученики средней школы. От них пахло спиртным и глупостью.

А третьего я знала. Это был Фред, брат Сары.

Увидев его, я не могла пошевелиться. Не могла произнести ни слова. Мне казалось, что я перенеслась на два года назад и вновь очутилась на той ужасной тусовке у Сары в тот вечер, когда произошла авария. С тех пор я Фреда не видела. Он почти не изменился. Та же лукавая улыбка. Та же вопиющая самоуверенность. То, что мне так нравилось в нем в какой-то момент. То, что теперь вызывало у меня отвращение. Он, конечно, меня не узнал.

Он подошел к Тому:

– Эй, ты на вопрос отвечать собираешься?

Том так и сидел на качелях. Он устало смотрел на троицу. Как будто подобные сцены случались с ним уже тысячу раз.

– Эй, парни, – сказал Фред, – как думаете, он глухой или как?

Его дружки согласились:

– Да, Фред, он точно глухой.

Фред сделал еще один шаг в сторону Тома. Он очень медленно проговорил каждое слово:

– Эй, нам с друзьями показалось, что ты любишь животных. Ты любишь животных?

Я сжала кулаки, чтобы унять дрожь в руках и во всем теле. Фред на меня даже не смотрел. Как будто меня там не было. Как будто меня не существовало.

Том поднял голову:

– Ладно вам. Отстаньте от нас. Мы никого не трогали.

Фред ухмыльнулся:

– Ах, ах! Ты, случайно, не вздумал мне указывать?

– Я просто сказал, чтобы вы от нас отстали.

– Еще чего. Ты понимаешь, где находишься? На площадке. Для детей. И знаешь что? А то, что на детские площадки вход с животными запрещен.

Том ничего не ответил.

– Ты, может, считаешь, что это нормально – приводить на детскую площадку животных? Видишь, дети боятся сюда приходить. А вот здесь на табличке вообще-то написано: «Выгул животных запрещен». Ты глухой, допустим, но ты ведь не слепой вдобавок? – Фред толкнул Тома в плечо. – А может, ты не глухой. И не слепой. Может, ты просто Би, а? – Он повернулся к своей свите. – Эй, парни, как вы думаете? Этот пацан – Би?

Оба парня кивнули:

– Ага. Они целовались, когда мы пришли.

Фред улыбнулся:

– Вы правы, парни. Я тоже это видел. Он целовал этого котенка.

Том рывком спрыгнул с качелей. Они с Фредом стояли лицом к лицу. Воздух трещал от концентрации злобы и ненависти.

– Не смей так ее называть, – прошептал Том.

Фред отклонил голову назад.

– Ну вот, пожалуйста. Он заражен. Он Би.

Оба парня оскалились.

Я думала, что Том врежет Фреду, но он просто улыбнулся:

– И что дальше? Тебя это волнует? Разве я тебе указываю, кого ты должен любить? Нет. Так что, будь добр, оставь нас в покое.

Фред был в замешательстве. Он, должно быть, совсем не был готов к такому ответу, а ждал, что Том полезет драться или расплачется. Но Том просто спокойно сказал то, что думает.

Люди не любят, когда им говорят правду. Особенно когда эта правда идет вразрез с их интересами.

Фред ударил так быстро, что я успела увидеть только, как из носа у Тома брызнула кровь. Том упал на землю. На него бросились дружки Фреда, они начали бить его ногами по ребрам.

Я спрыгнула с качелей и заорала:

– Отвалите от него! Сейчас же!

Они повернулись в мою сторону.

– Эй, слышали, парни? Животное умеет разговаривать! – бросил Фред.

Парни помладше ухмыльнулись.

Фред медленно пошел в мою сторону. Я не двинулась с места.

– Хоть ты и уродина, мы тебя не боимся. Так что придержи язык. – Он подмигнул своим приспешникам. – По большому счету ты просто большая плюшевая игрушка.

– Девчонка в костюме плюшевой игрушки, ага! – подхватил один из парней.

Фред кивнул:

– Совершенно верно. И знаешь, если мы захотим, мы сможем с тобой позабавиться. Парни, как вы смотрите на то, чтобы поиграть с этой плюшевой милашкой?

Фред, наверное, думал, что я не стану отвечать. Что я просто опущу глаза и расплачусь. Но меня охватила безудержная злоба.

– Ты знаешь, кто я, Фред?

Он с удивленным видом задумался.

– Нет, ты меня не помнишь, – сказала я. – А ведь у нас есть общая фотография.

– О чем ты…

– Я была для тебя просто очередной девчонкой, так?

Он промямлил:

– Что? Что ты несешь?

– Я Луиза, подруга твоей сестры. Ну что, помнишь? Это было два года назад, почти вчера.

И прежде чем он успел понять, что происходит, мои когти уже скользили по его лицу, оставляя за собой кровавые следы.

* * *

В полицейский участок вошли папа с Патрисией.

Патрисия в ужасе