Птенцы «Фламинго» - Инна Тронина

Существует понятие «недолюбленный». Серёга, напротив, был «перелюбленным». Ему льстило, когда бабы из-за него ругались и даже дрались. А я презираю свою мать за то, что она жила с этим подонком, терпела все его выходки.

Через некоторое время я сняла квартиру и уехала от них. Мне нужна была свободная площадь для встреч с гостями. Здесь мне тоже помогла Дина. Несколько лет я даже не вспоминала, что где-то живут мать, отчим и сводный братик. Я была вполне довольна своей судьбой — играла в рулетку, крутила романы, ездила в круизы с «папиками».

Но однажды в казино ворвались три налётчика и на моих глазах застрелили охранника, с которым мы дружили без интима. Я сразу же ушла из крупье и подрабатывала, чем придётся. Ездила на шопинг в Италию, едва не вышла там замуж. Но не удалось — Фабрицио немного не дотянул до свадьбы; он ведь был неизлечимо болен.

Я вернулась в Россию, участвовала в эротическом новогоднем шоу вместе с другим охранником, выжившим после памятного налёта. Он был Дедом Морозом, я — Снегурочкой. Танцевала стриптиз, выходила на подиум. Торговала в секс-шопе, потому что надеялась, досконально изучив товар, повысить свою привлекательность. Хотя я уже и тогда знала многое. Например, в прямом смысле завязывалась узлом вокруг шеста.

Летом девяносто седьмого года моя покровительница Дина Агапова покончила с собой. Я была в шоке и не сразу поверила. Она, запершись в своей машине, начинила её то ли гранатами, то ли взрывчаткой. Потом облилась бензином, чиркнула зажигалкой, и упала с обрыва в реку. У Дины были страшные неприятности, связанные с гибелью сына. Она находилась под следствием — её подозревали в умышленном убийстве ребёнка. К тому же, после неудачного аборта она больше не могла работать. Многие наши девочки срывались — пили, кололись, нюхали. Но я, должно быть, родилась особенно порочной. Даже сейчас, в инвалидном кресле, без перспектив, друзей и «пупсов», с дочуркой на руках, запертая в квартире и всеми забытая, я ни в чём не раскаиваюсь. Мне просто не повезло. Не ошибается тот, кто ничего не делает…

Дина, когда ещё была жива, устроила меня в группу «мишеней». Мы участвовали в элитных забавах, например, в пейнтболе. Абсолютно голые, мы носились по лесам Карельского перешейка, как сказочные нимфы. За большие деньги VIP-персоны получали право пострелять в нас шариками с краской, как сегодня стрелял на сцене Джим. Победитель получал приз в виде голой девочки, с которой целый час оставался наедине. Мы работали только в пейнтбольных защитных шлемах. Один вооружённый мужик гонялся по финским лесам за тремя голыми девками. У нас для отстрела — сто шариков на троих, У мужика — пятьдесят на одного. Убитым считался тот, кому шарик попадал в голову, в грудь, в живот, в спину или ягодицу. К ним приравнивалось тройное попадание в плечо. Видимо, когда Звягину и понравилось стрелять женщинам в спины, особенно если те голые и беззащитные. Тогда у него на вооружении были шарики с краской. Потом он всадил в меня пулю.

Он знал каждую точку на моём теле. Ведь я досталась ему в виде приза, и в первую же ночь, когда мы кувыркались под кустом, Звягина укусила гадюка. Володька тут же приказал мне выдавливать и отсасывать яд. Рядом журчал ручеёк, откуда я брала воду для прополаскивания рта. Звягин тоже выпил много воды, сам наложил на место укуса повязку. На вертолёте, который «новые русские» арендовали в воинской части для милитари-тура, Звягина отправили в Питер. Я так психовала, что забыла одеться и предстала перед лётчиками в наряде Евы. Ребята обалдели и долго не могли взлететь.

Мы со Звягиным сроднились после той ночи, и потом встречались каждый день. Кроме змеиного укуса, Володьку беспокоила кишечная инфекция. Снова отправились в Ленинградскую область на вертолёте, и Володька показывал мне свою спецназовскую выучку; в числе прочего он пилотировал вертолёт. В самолёте мы, втиснувшись в одно кресло, выполняли фигуры высшего пилотажа. Но чаще всего занимались именно пейнтболом.

Во время погони с перестрелки с «мишенями» категорически запрещалось разговаривать, распускать руки — ни-ни! За этим пристально следили рефери. Звягин столько раз убивал меня понарошку, что счёл возможным изувечить «мишень» взаправду. Моё тело после таких забав было всё в синяках. Шарики с краской бьют больно, особенно если ты без экипировки.

Но тогда мне хотелось обнять весь мир — так я любила Володьку. Он тоже, уверена, не помышлял ни о каком преступлении. Когда он, в камуфляже и маске-чулке, валил меня на папоротники, я испытывала блаженно-мучительный оргазм. Я совокуплялась с терминатором — это ли не кайф?!

Потом мы нарочно заблудились, забрались в полуразрушенную избушку и прожили там с неделю. Развлекались тем, что оба, в чём мать родила, попеременно водили друг друга на лесу «на расстрел». Чем питались, сейчас не могу вспомнить. Кажется, у Володьки был с собой рюкзак с консервами и с таблетками сухого спирта. Тогда Звягин пообещал непременно на мне жениться, потому что никого лучше меня ему не доводилось встречать.

Тогда я Звягину поверила, да и трудно было не поверить. Молодой, красивый, злой, мускулистый, как первобытный человек или хищный зверь. Мы занимались любовью в режиме «нон-стоп». Мне всё время было мало, ему — тоже. Я считала, что именно таким и должен быть настоящий мужик — защитник, добытчик, опора.

Признаюсь, что уже догадывалась о роде его занятий, но доказательств не имела и не искала их. «Деликатные поручения» — слишком растяжимое понятие. Под этот термин можно подогнать всё, что угодно. Не моя это проблема, пусть другие разбираются. А наконец-то найду тихую заводь, где смогу приклонить усталую голову.

Звягин твердил, что если я и дальше буду бегать по лесу голяком перед мужиками, он замочит и меня, и их. Я посмеялась, но из шоу всё-таки ушла. Когда мы вернулись в Москву, Звягин снял квартиру уже на свои деньги. И вдруг он исчез. Кажется, ему приказали отомстить какому-то бандиту за убийство мента. Другие менты Звягина и наняли. Мы условились, что, пока Володька «на заказах», я распоряжаюсь собой, как хочу. Только в эту квартиру я не должна водить клиентов, и ему на глаза в их обществе не попадаться.

Одно время я работала манекенщицей. Наверное, вам известно, что в их словаре есть понятие «криз». В данном случае это означает испытанный приём, с помощью которого можно много съесть и не растолстеть, потому что всё тут же сблёвывается. Так я и решила перед тем, как мы с Володькой поженимся, нагуляться всласть, чтобы после уже не тянуло.

Я уже давно не посещала клиентов в номерах «Сингл», а предпочитала «Люксы». В номер класса «Президент» я попала позже — во время романа с миллиардером. Мы могли бы встречаться где угодно, но я пожелала переспать именно там. Олигарх согласился. С бабами он никогда не спорил — был выше этого. И вообще не мелочился, как другие, даже очень богатые.

Когда я от него забеременела, был согласен и на мальчика, и на девочку. Признал младенца своим до рождения, даже без генетической экспертизы. А другие «кошельки» частенько отказываются признавать дочерей…

Накануне Нового, две тысячи третьего года, Звягин опять пропал. Но перед тем дал понять, что неплохо бы мне переключиться на старичков. Незадолго до того я сделала от него неудачный аборт, перенесла несколько операций и особенно напрягаться не хотела.

Старичок попался довольно известный — часто мелькал в телевизоре и занимал высокую должность. Одно время даже работал в правительстве. Его жена, тоже пожилая, болела диабетом. По квартире ходила с палкой, из дома не выезжала. Ему потребовалась девочка для «эскорт-услуг».

Старичок был страшненький, маленький и очень важный. Сам он родом из Одессы, поэтому все должны были смеяться над каждой его плоской шуткой. На самом деле совершенно ничего смешного в нём не было. Он быстро мне надоел, но платид щедро, и я терпела.

Однажды, сразу после Нового года, мы гуляли в ресторане «Веранда у дачи». Цыплёнок, кантонская утка, треска, рыба дорадо… Ну, и вин хоть залейся! Захмелел мой старичок и, когда я делала ему минет, подпустил мне в рот. Я долго блевала в туалете, а он бегал вокруг и просил прощения. На другой день подарил мне роскошное ожерелье и розового жемчуга, в качестве компенсации за моральный ущерб.

Я, было, обрадовалась. Но в тот же вечер оказалась в гостях у известного ювелира, который развеял иллюзии. Жемчуг представлял собой очень удачную подделку. Старичок божился, что его самого нагло обманули. Он взял жемчуг за настоящий. Но раз уж на то пошло, на Рождество он свозит меня в такое высшее общество, в котором я никогда в жизни не побывала бы без него. Не к Президенту, конечно, но в клуб самых богатых людей России.

Это — камерная вечеринка, без идиотских прибамбасов. Всё будет тихо и мирно, никакого мордобоя и перестрелки дерьмом. Многие олигархи и прочие господа пожалуют с жёнами и даже с детьми. Ну, а я составлю пару его скромной персоне. Я рассудила, что так погулять на Рождество вряд ли когда-то ещё получится, и поехала со старичком.