Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции. - Михаил Пантелеев

И. П. Степанов находился в Испании, а в СССР тем временем набирал обороты маховик репрессий. И. В. Сталин искоренял любое инакомыслие, стремясь предотвратить возрождение оппозиций. Только в 1937 году было арестовано не менее 87 сотрудников аппарата Коминтерна. Большую часть их расстреляли. «Врагами народа» были объявлены большевики-ветераны Иосиф Пятницкий (наст. фам. Таршйс), занимавший в 1922–1935 годах пост секретаря ИККИ, и кандидат в члены Президиума ИККИ, член Политсекретариата ИККИ в 1931–1935 годах Вильгельм Кнорин (паспортная фамилия Кноринг — Knorring). Репрессированы были также кандидат в члены Президиума ИККИ Бронислав Бронковский и кандидаты в члены ИККИ Ян Белевский и Ян Круминь[112]. Не обошли вниманием и И.П. Степанова. От Бела Куна на допросе 1 июля 1937 года НКВД вырвал заявление, из которого вытекало, что Степанов-Лебедев входил в число членов «контрреволюционной организации Пятницкого — Кнорина»[113]. Тем не менее трехнедельное посещение нашим героем Москвы в феврале — марте 1938 года прошло спокойно[114].

Вряд ли этот факт объясняется случайностью или небрежностью следователей. Будущий кандидат в члены брежневского политбюро, а в 1937–1938 годах политический референт Секретариата ИККИ и помощник Георгия Димитрова Борис Николаевич Пономарев также избежал ареста, хотя его личное дело, хранившееся в отделе кадров ИККИ, пополнилось доносами от «бдительных товарищей», указывавших на его связь с В. Кнориным. Надо иметь в виду, что санкцию на арест давали высшие партийные иерархи и чины НКВД, которые, зная истинную цену показаниям подследственных и доносам, руководствовались, очевидно, иной, более достоверной информацией — сведениями от секретных агентов органов безопасности, а что касается Л. П. Берии и И. В. Сталина, то и соображениями стратегического порядка. Следователи же, страхуясь, выбивали показания на всех подряд по принципу максимального охвата, поскольку не были осведомлены о намерениях начальства.

Трудно сказать, насколько позитивной была деятельность И. П. Степанова в «испанский период». Его участие вместе с членом секретариата ИККИ Пальмиро Тольятти в работе над программой «13 пунктов», одобренной правительством Негрина 30 апреля 1938 года в качестве программы-минимум демократической революции, говорит о том высоком авторитете, которым он пользовался у руководства республики. Принятый документ предлагал решить вопрос о послевоенном устройстве Испании путем референдума. Вместе с тем известный исследователь Антонио Элорса считает, что «доклады, которые составляли в 1936–1937 годах Кодовилья и Степанов, демонстрируют живучесть старой логики противостояния с другими политическими силами из рабочего движения, особенно с социалистами, и попытки воспользоваться военной конъюнктурой с целью добиться гегемонии коммунистов. В частности, средства, с помощью которых Степанов осуществлял политику Народного фронта, мало отличались от старых рекомендаций относительно Единого фронта: все, что не было напрямую связано с партией, классифицировалось как враждебное, а всякий отличный от коммунистического курс рассматривался как глубоко ошибочный. Это объясняет, почему в Испании реализация политики Народного фронта привела не к осознанию необходимости совместного сопротивления фашизму, а к скрытому противодействию социалистов и анархистов распространению влияния КПИ»[115]. Только приехавший летом 1937 года П. Тольятти сделал попытку пересмотреть политику КПИ по отношению к другим участникам Народного фронта, но было уже слишком поздно.

В итоговом докладе от 1 июня 1939 года, посвященном заключительному этапу гражданской войны, П. Тольятти неприязненно отозвался о Морено, охарактеризовав последнего как человека, у которого отсутствуют необходимые в критической ситуации качества[116]. Замечание, не лишенное оснований. Действительно, обладая политическим чутьем и завидной работоспособностью, И. П. Степанов в то же время, не имея сильной воли, часто изменял свои взгляды, легко попадая под влияние более психологически крепких личностей. Только два примера: 1) Морено сразу поддержал П. Тольятти, считавшего целесообразным отстранить Викторио Кодовилыо от работы в Испании, как разрушающего своими указаниями единство Народного фронта. Ранее, однако, никаких трений между ним и В. Кодовильей по испанским вопросам не возникало; 2) когда между командиром 45-й интернациональной дивизии легендарным Эмилио Клебером (наст. фам. Манфред Стерн) и инспекторами интербригад Францем Далемом и Галло (наст. фам. Луиджи Лонго) возник конфликт по организационным вопросам, разбираться на Мадридский фронт послали И. П. Степанова. Выводы, сделанные «на месте», были в пользу Клебера. Тем не менее, видимо, под давлением того же П. Тольятти И. П. Степанов согласился с необходимостью откомандирования Э. Клебера в СССР. Справедливости ради надо сказать, что двух других представителей ИККИ в Испании (Викторио Кодовилыо и Эрне Гёре) П. Тольятти в своих письмах характеризовал еще более резко.

6 марта 1939 года после свержения в результате переворота правительства Негрина И. П. Степанов вместе с Долорес Ибаррури спешно покинул Испанию.

«Самолет типа «Драгой», на котором мы удалялись от левантийского побережья Испании по направлению к городу Оран (Алжир), — вспоминала Д. Ибаррури, — подвергался риску быть обстрелянным морской франкистской артиллерией, командование которой получило приказ воспрепятствовать нашему вылету.

Меня сопровождал в этом тяжелом полете депутат французского парламента коммунист Жан Катла, выполнявший гуманную миссию по оказанию помощи в эвакуации антифашистских бойцов. Прекрасный товарищ, он впоследствии боролся в рядах французского движения Сопротивления и был казнен фашистами. Меня сопровождал также болгарский товарищ Стоян Иванов (Степанов), высокообразованный человек, представитель Коммунистического интернационала, которого мы по-дружески звали Морено; с нами летел еще молодой руководитель басков Хесус Монсон»[117]. Возможно, даже не осознавая, Пасионария довольно унизительно отозвалась о И. П. Степанове, поскольку тот являлся не кабинетным ученым, а политическим функционером высокого ранга, действовавшим к тому же в условиях боевой обстановки.

Дальнейший маршрут Д. Ибаррури и И. П. Степанова пролегал через Марсель во Францию, а там из Гавра пароходом до Ленинграда, куда они прибыли 12 мая. С собой И. П. Степанов привез новую жену, молоденькую Хозефину Симон, и пятимесячного сына Андрея. В 1936–1938 годах Хозефина работала шифровальщицей в аппарате ЦК КП Испании, в Москве она целиком посвятила себя семье.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});