Дракон и Джордж - Гордон Диксон

С другой стороны, дареному коню в зубы не смотрят. Каролинус говорил, что Зло пришло в движение, и сообщил, что скоро все жители этого мира разделятся на два лагеря: приверженцы Темных Сил и противники Зла, среди которых окажется Джим. Так что нетрудно разобраться, к какому именно лагерю принадлежит человек, надо только понаблюдать за ним.

Брайен присоединился к Джиму, стало быть, он по определению принадлежал к партии противников Темных Сил…

Тут Джим наконец догадался, что рыцарь чем-то весьма недоволен, причем его раздражение с минуты на минуту возрастает. Вероятно, дабы сохранить добрые отношения, следовало извиниться.

– Сэр Брайен, – неловко начал Джим. – Прости за то, что я не понял тебя, когда ты предложил себя в соратники. Оправданием может быть лишь то, что в моей стране порядок несколько иной…

– Несомненно, – без тени улыбки отрубил Брайен.

– Поверь, в моих словах нет и доли шутки! – воскликнул Джим. – Лишь отсутствие сообразительности помешало понять истинный смысл твоих слов!

– Ага, – только и ответил Брайен.

– Естественно, лучшего соратника, чем такой джентльмен, как ты, и желать не приходится!

– Согласен.

– И я рад, что ты рядом со мной.

– Очевидно.

Джим почувствовал, что стучится в дверь дома, хозяин которого упорно отказывается отвечать. Он почувствовал легкую досаду, но тут же Джима осенила идея, и он едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Незнание обычаев других народов может сослужить и добрую службу.

– Несомненно, если бы ты прежде всего сообщил свой номер Социального страхования, между нами не возникло бы недопонимания…

Глаза Брайена засветились. Соратники с минуту шли молча, потом рыцарь торопливо спросил:

– Номер, сэр Джеймс?

– Да, – ответил Джим и удивленно поднял брови. – Твой номер Социального страхования.

– И что он, черт подери, обозначает?

– Только не говори, – шутливо отмахнулся Джим, – что у вас нет номеров Социального страхования.

– Чтоб мне ослепнуть и утонуть в чертовом болоте, если я слышал о такой чертовщине!

Джим поцокал языком.

– Неудивительно, что тебе показалось странным, что я не принял твоего предложения стать соратником, – расстроенно вздохнул он. – В моей стране любая сделка, любое событие происходит, когда номер Социального страхования становится известен собеседникам. Естественно, я посчитал, что ты, по каким-либо причинам, скрываешь свой номер. Поэтому мне даже в голову не пришло, что ты предлагал сотрудничество.

– Да нет у меня никакого номера, и скрывать мне, черт подери, нечего! – запротестовал сэр Брайен.

– Нет?!

– Клянусь Святым Жилем!

Джим опять пощелкал языком.

– Такова, будь она трижды неладна, оборотная сторона провинциальной жизни! – сокрушался сэр Брайен. – При Дворе уж наверное месяцев двенадцать используют эти номера, а мы о них и слыхом не слыхивали!

«Соратники» прошли в молчании еще сотни две ярдов.

– А у тебя есть номер? – заинтересованно спросил Брайен.

– Да, – ответил Джим. Он судорожно копался в памяти. – Четыре-шесть, девять-шесть-девять, девять-девять-два-один.

– Чертовски симпатичный номер.

– Ну… – Джим решил воспользоваться возможностью развить преимущество. – Я ведь все же барон Ривероук.

– Разумеется.

Они проехали еще немного.

– Интересно, – задумчиво протянул рыцарь.

– Да, сэр Брайен?

Рыцарь откашлялся.

– Если мне посчастливится заполучить номер, то не можешь ли ты хоть приблизительно сказать – каким он окажется?

– Без понятия.

– Что ж, мне не следовало задавать такой вопрос. Он ставит меня в неловкое положение. – Брайен повернул к Джиму встревоженное лицо. – Ты лихо произносишь свой номер, а я, вишь как, не способен ответить тем же…

– Забудь об этих мелочах, – посоветовал Джим.

– Это не мелочи, это весьма существенно.

– Совсем нет, – настаивал Джим, чувствуя себя как нашкодивший мальчуган. – Твой номер, если бы такой существовал, оказался бы неплохим.

– Нет-нет. Вероятно, ординарная, чертовым барсуком занюханная, цифра. Ведь кто я такой? Обыкновенный рыцарь-холостяк. Даже менестрели не слагают и не поют обо мне песен…

– Ты недооцениваешь себя, – смущенно настаивал Джим. Проделка явно не удалась. – Безусловно, я не знаю, какой официальный номер получишь ты, но в моей стране, полагаю, тебе присвоили бы номер. – И Джим быстро принялся считать количество цифр в своем номере Социального страхования: – Три-восемь-семь, два-два, семь-семь-семь!

Глаза сэра Брайена округлились до размера обеденных тарелок.

– Неужели? Ты так считаешь?

– Да.

– Повтори.

Джим несколько раз медленно повторял номер, пока рыцарь не заучил его наизусть.

После чего они, весело болтая, как старые друзья и соратники, двинулись дальше.

Брайен, избавившись от нарочитой чопорности, оказался неплохим собеседником и рассказчиком. В основном его красноречие проявилось в развитии темы «леди Геронда»; по его словам, она блистала не только красотой, но и целым созвездием добродетелей и талантов. Наконец, рыцарь отвлекся от Все-Геронды и выказал себя подлинным кладезем непристойных и жестоких местных сплетен. Джим полагал, что его, в общем, не так уж легко вогнать в краску или шокировать, однако рассказы сэра Брайена, мягко говоря, настораживали.

Джим быстро свыкся с новым миром. Поначалу слова и поступки сэра Брайена воспринимались в контексте некоего квазивикторианского театрального образа англичанина, что постоянно живет в том уголке сознания американцев, который они резервируют для расхожих человеческих типов. Но стоило узнать рыцаря поближе, и этот образ разлетелся в прах.

Начать с того, что Брайен был вполне прагматичным человеком из плоти и крови, для которого земной мир и есть лучший из возможных, со всеми вытекающими отсюда достоинствами и недостатками. Но вот рыцарь добрался до зоны табу своего миропорядка, а она охватывала и религиозные догматы, и россыпи недостижимых идеалов, и горстку расплывчатых принципов. Любопытно, что Брайен мог возвысить до ранга абстрактной идеи любой предмет и одновременно с безжалостной честностью рассмотреть его с позиций, пожалуй, даже слишком «реальной» реальности, причем возникающее пои этом противоречие его нисколько не смущало. Например, Король Брайена – Царственная особа, Помазанник Божий, Владыка всего Сущего! Ради него рыцарь при малейшей необходимости готов отдать жизнь, но вместе с тем монарх оказывался полуспятившим стариком, беспробудным пьяницей, которому совершенно напрасно доверили дела королевства. Леди Геронда – богиня на пьедестале, недоступная для мужланов, но притом обычная женщина из плоти и крови, с которой (с плотью) руки Брайена были куда как хорошо знакомы…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});