Хочу быть твоей... - Лилия Сурина

вареньем!

Дожидаюсь Ольку с моим крестником, пьем вместе чай и начинаем прощаться. Мама плачет, как всегда, ей нужно, чтобы ее девчонки сидели рядом, держась за материну юбку. Но мы выросли, сестра уже год жена и полгода как матерью стала. А я, похоже, карьеристка. Мне нравится работать психологом-криминалистом.

— Будь осторожна, доченька, не гони сильно, — напутствует мама, я усмехаюсь и посылаю ей воздушный поцелуй.

Я только недавно права получила, гонщица с меня еще та.

После смерти мужа я получила наследство — новая квартира, сбережения, которых оказалось на двух счетах, и страховка. Родители его отказались взять хоть копейку. Отец Дениса оказался благородным, а мама Коли отдала все с одним условием. Вернее, с двумя — я забываю о ее младшем сыне, и уезжаю с глаз долой. Что я и сделала с превеликим удовольствием. Жить в городе, где была безумно счастлива и безмерно несчастна, жить не хотелось.

Свекр имеет связи, устроил меня на работу в другом городе, за триста километров от малой родины. А я бы еще дальше хотела уехать. Продала квартиру здесь и купила там. Хоть о Коле мне новое жилье не напоминало. И машину себе купила, выучилась на права и вот второй раз приехала навестить родителей, сама за рулем.

Вспоминается сразу, как Денис учил меня водить. Вот и пригодилось.

Надеюсь, Денис не станет меня искать. Со временем я успокоюсь, может даже познакомлюсь с кем-нибудь, возможно даже влюблюсь.

Дни тянулись как резиновые, чтобы не скучать вечерами, я записалась на курсы карате, при моей опасной работе дело весьма важное. Инструктор у меня был симпатичный веселый мужчина, и звали его Николаем. Имя отпугнуло, я только занималась карате с ним и препятствовала развитию отношений. Я тренеру очень нравилась, он неоднократно пытался вытащить меня на свидание, и обижался, не понимая моей неприязни. Ну извини… Коля.

От Самойлова ни слуху, ни духу уже год. Каждый раз, приезжая в гости к родителям, я боялась встретиться с ним в городе. Поэтому всегда сидела дома, хотя очень хотелось пойти на пляж или прогуляться по любимым улицам. Или сходить в кино, с беременной сестрой. Снова беременной. Олька была счастлива, любила мужа и обожала сына, они с радостью ждали второго мальчика.

И вот пришел день, когда моя мать задала мне впервые вопрос — а когда я уже сделаю их бабушкой и дедушкой?

Когда? Кто бы знал. Я точно не в курсе.

Глава 27

— Ну пойдем на пляж, — виснет на мне сестра.

Я поглаживаю ее пухлую руку, прижимаюсь к ней щекой. Моя роднулька, так скучаю по ней. Я не могу ей отказать. Действительно, кощунство сидеть дома в такую погоду. Кладу руку на округлившийся живот сестры, пытаясь почувствовать малыша.

— Да дрыхнет, не шевелится сейчас, — смеется Олька, а я вздыхаю. Завидую сестренке.

— Пойдем на пляж, надоело в квартире сидеть, — встаю из-за стола, собирая бокалы после чаепития.

Интересно, каковы шансы встретить на пляже того, кого безуспешно пытаюсь забыть уже два года? Думаю, никаких, наверняка Дениса нет в городе, по крайней мере никто не слышал о нем давно.

Пляж забит отдыхающими, детский визг и плеск воды бодрят, настроение повышается. Я тащу на руках крестника, полуторагодовалого Мирона, которого от машины вела за ручку, боясь потерять его в такой толпе. Да, здесь не отдохнешь и не позагораешь, даже мест нет свободных.

— Оль, поехали подальше, на самый край пляжа, — ворчу, не люблю толкучку.

— Кать, здесь веселее, и есть кафе и мороженое вон, а в конце что есть? Не ворчи, ищи место посвободней, и будем загорать.

Ладно, ищу местечко посвободнее, но натыкаюсь взглядом на голые почти тела, закопчённые на солнце, лежавшие так тесно, что и одному не втиснуться между ними, не говоря уже про нас трех, с половиной. Медленно бреду по мелкой воде, удивляясь обилию отдыхающих. Уже и сестра разочарованно вздыхает, наверное, жалеет, что выползли прогуляться.

Малыш хоть и маленький, но руки тянет неимоверно, да еще капризничает, срывая с белобрысой головенки ненавистную панамку, приходится с ним драться в шутку, и напяливать головной убор обратно каждый раз.

— Катя? Самойлова? — слышу справа и оборачиваюсь. Там, на довольно большом «пятачке», окруженном деревянными лежаками отдыхает компания моих бывших однокурсников. Женя Белецкая, староста нашей группы узнала меня и зовет, маня рукой. — Идите к нам! У нас есть свободные лежаки.

Ого! Даже лежаки, а не просто кусочек суши. Да и давно девчонок не видела, с выпускного прошло три года, меня приглашали на ежегодные встречи выпускников, но я отмахивалась каждый раз, боясь встречи с Денисом.

— Привет, потеряшка! — обнимаемся с девчонками. — Ух, какая стала, красавица! Вот что значит — быть не замужем. Ты же Самойлова до сих пор? Или снова свою девичью фамилию взяла?

— До сих пор Самойлова, все никак не сменю, — оправдываюсь, хотя менять фамилию не собираюсь. Она мне как компенсация за моральный ущерб.

— И правильно, — слышу позади до боли знакомый голос и у меня от ужаса волосы встают дыбом, — может мы когда-нибудь поженимся, и не нужно будет паспорт менять, да, Самойлова?

Оборачиваюсь и сразу попадаю в объятия, упираюсь рукой в обнаженный торс с кубиками пресса, и будто электрический разряд пронзает, потряхивает даже. Он изменился, тело стало более мускулистым.

— Дистанцию соблюдай, Самойлов, — рявкаю на парня, неожиданно даже для себя.

Человек семь с интересом смотрят на нас, мне сразу хочется уйти, но вижу, что сестра уже уютно расположилась на шезлонге, расслабилась и даже не смотрит за Мирончиком. Правильно, а я на что?

— Ну что, так и будем друг на друга пялиться? Или ментов плодить будем? — щерится Денис, сбрасывая свою одежду на свободный лежак и передавая сумку с провизией старосте. — Женек, там закусь и бутылки, командуй сама.

Все сразу оживились, стали рыться по пакетам, вспоминая веселые случаи из нашей учебы. А я взяла Мирончика и понесла его к воде, малыш любит плескаться. Хотела раздеться до купальника и поплавать, но теперь желание пропало, как увидела Дениса. Зашла в воду по самые шорты, на радость шустрому племяннику, ему как раз