Новый Мир ( № 12 2010) - Новый Мир Новый Мир

Но что там могло приключиться? Раны Алана воспалились? Так ведь удивительно резво на поправку шел. Маги из Синей Цепи дом пожгли? Вполне возможно. Но я боялась худшего — вляпался Алан, не удержался. Вновь начал Бога своего проповедовать — и болтовня сия вышла ему боком.

Что ж я здесь-то дурью маюсь? Срочно домой! Коня получше угнать — и прямиком в Огхойю!

Но велела я себе сесть прямо и жар из ума выгнать. Не завершив тутошнего дела, все одно домой не попасть.

— Ладно, — сказала я Гхири. — Раз уж ты все равно здесь, то сам гляди, чтоб и под ногами не путался, и польза от тебя была.

Задвинула я в тень крысиные трупы, велела ящерку укрыться — и заколотила в дверь. И кулаками и пяткой. Авось услышит с той стороны охранник, если не спит, конечно.

Не спал. Раздалось вскоре лязганье засова, всхлипнула дверь, подалась внутрь — и возник на пороге человек не человек, а то ли гном из сказки, то ли чудище лесное. Темным волосом чуть что не по брови зарос, живот — цельный поросенок туда поместится, а ростом пониже меня будет. Из одежды — мешок с дырками для головы и рук, но широким поясом перехвачен, а за поясом изогнутый нож длиною в локоть.

— Чё стучишь, поганка? Не будет тебе умываниев да благовониев. Старшой сказал, пущай понюхает, чем простая-то жизнь пахнет. Небось разносолов захотелось, а? — Чувствовалось, что поболтать его тянет. — Али ты крыс напугалась? А чё их бояться, дамочка? Крыски у нас мирные, не по делу не кусаются. Ты не спи, они к тебе и не полезут, им и жратвы твоей хватит. Ишь, вчистую все подмели! — цокнул он, входя в погреб. — А ты не зевай, глядишь, и тебе чего достанется. Сейчас-то уж вечер, а с утречка принесут тебе покормиться...

— Гляди! — голосом “меч во льду” велела я и, мгновенно оказавшись возле него, поднесла к лицу открытую ладонь. — Ты еще не видишь? Не видишь?! — прожурчала я ему в волосатое ухо. — Уж близок миг, уж разгорается огонь, уж трещины бегут по небу...

— Ты? Ты чего, а? — завертел он мохнатой башкой.

— Сядь! — Я строго указала пальцем на солому, и он остолбенело опустился. Люблю я такую породу, легко с ними. До мозгов и глубже проникает в них слово. — Ты видишь тьму, — заговорила я голосом “змея у ночного костра”. — Ты видишь знойную, пылающую тьму, — провела

я ладонью возле его глаз. — Во тьме той скрыт огонь, огонь неугасимый, который жжет и мысли и дела, который, черной молнии подобный, невидимо палит алчбу и ложь. И, вдаль идя по коридору, где за тобою вслед сомкнулись стены разом, где прошлое сливается с водою забвения, а будущее манит сиреневыми всполохами света, которые вмиг обернутся болью, ты понимаешь, в страхе понимаешь, как далеко остались лес да горы, как глубоко теперь ночное небо, и ты идешь над звездами, не видя перед собой ни солнца, ни луны и ничего не ощущая, кроме той огненной бушующей воронки, чье жерло приближая с каждым шагом, ты продвигаешься судьбе навстречу...

Ну и какое ж тут колдовство? Заболтала я его просто, в сон погрузила. Особый сон, конечно. Наставник Гирхан такое “тонкой дремой” называл. Не все, конечно, такому подвластны, над иными сколько ни бейся, все без толку. Сильная воля потому что. А уж этого... Такому что угодно сойдет — хоть камушек на нитке покачай, хоть колыбельную спой, хоть вот этот “гимн междумирья” прочитай. У жрецов Господина Бурь подобного добра что грязи, и кое-что с голоса я переняла у наставника.

Теперь надо действовать быстро, недолог этот сон.

Я вынула у стражника из-за пояса кинжал — не то чтобы он мне был нужен, но странно гляделось бы иначе. Выскользнула в коридор, высвистела туда же Гхири, заложила снаружи дверь дубовым брусом.

И не пошла я искать разбойника Худгару — это пока рано. Пока укрытие нужно найти, пересидеть суету и крики, когда мое отсутствие обнаружится. Времени у меня — целая ночь.

Коридор — узкий, кое-как обшитый досками — ощутимо шел вверх, слегка при том изгибаясь влево. Металось передо мной пламя факела, свежего, прихваченного мною снаружи. Ага, вот оно! Затрепетал огонь, вправо потянулся. Значит, слева ход на воздух.

И скоро стояла я во дворе разбойничьей крепости, скрывшись в тени дома. Огни горели на углах стен, где над кольями сторожевые башенки виднелись. Хорошо эти башенки устроены, ежели под стенами красться, нипочем оттуда не заметят. Да и не боятся здесь внутреннего врага, все внимание — на окружающий лес. И то, право слово, какое внимание? Если государевы войска на штурм двинутся, о том Худгару за много дней узнает. От государевых же людей.

И все-таки я таилась, короткими перебежками пробиралась между постройками. Вот, кажется, то, что я искала, — барак с пленниками. Не заложен засовом. Значит, пуст.

Сунулась я внутрь — и впрямь пуст. Вонь стоит ужасная, во тьме ничего не разобрать. Кабы не мое кошачье зрение, ноги бы себе переломала. Или бы вляпалась во что...

Людей тут нет. Ни дыхания не слышится, ни храпа, ни ругани. Значит, уже увели караван в Ноллагар. Прекрасно. Здесь-то я и затаюсь. Что-то подсказывало мне, что не станут разбойники убирать в этом хлеву. Для них это и не хлев и не вонь, а обычное дело.

А вот не полезут ли сюда искать сбежавшую госпожу Гайомах-ри? Тоже сомнительно. Когда охранника моего разбудят да расспросят, он им такого наплетет... В первую очередь лес начнут прочесывать, ну и дороги, понятно.

Пока что надо поспать. Хотя в такой вонище уснуть непросто будет.

...Едва только взошедшее солнце брызнуло в щели барака, я занялась собой. От красоты следовало избавляться. В дальнем углу обнаружилась питьевая бочка, и на дне оставалось еще немного воды. Мерзкая вода, вонючая — но сойдет. Смыть с себя высокородную госпожу Гайомах-ри, получше спрятать ее платье, распустить тщательно уложенные по моде Внутреннего Дома волосы... И вот уже из бронзового зеркальца смотрит на меня тетушка Саумари — то есть никому не ведомая в этих краях бабка. На бабке вонючее, расползающееся тряпье, как и положено нищенке. Примету высокородной госпожи, рубец от плети разбойничьей, грязью замазала. Авось сойдет.

А “средство” свое пока что на поясе я оставила, хотя и сунула рукоять за пазуху. Если что, достану быстро. Когда начнется...

 

Началось. Пробудился разбойничий стан, ворот колодезя заскрипел, крики послышались, конское ржание. А когда солнце поднялось над лесом на двудюжинную долю небесного круга — вот тут они и забегали. Видать, пошли узницу кормить, караул менять...

По правде говоря, бестолковой суетни не было. Распахнулись ворота, выехал небольшой отряд — дюжина от силы. Спустя немного времени — и вторая дюжина поскакала. В широкую щель хорошо было видно, как люди Худгару начинают прочесывать двор. Видать, все же сообразили, что беглянка может и где-то внутри крепости таиться. Что ж, значит, пора отсюда выметаться и к делу переходить.

— Тут сиди, меня дожидайся, — погладила я высунувшуюся головку Гхири и, дождавшись, когда команда ловцов отойдет подальше от барака, выскользнула во двор.

Тут, конечно, я рисковала. Солнце светит, все на виду, тени уже не такие, чтобы надежно укрыться. И пускай ни капли я не похожа на высокородную госпожу, но каждый, завидев меня, тут же и задумается — откуда тут бабка незнакомая? Тут и знакомых-то бабок скорее всего не водится...

Наверное, я невольно позаимствовала кусочек везения господина Алана. Точнее сказать, бывшего его везения... В общем, перебегала я от стеночки к деревцу, от поленницы к коновязи. Мое счастье, собак тут не держат, не то что в Хиуссе. Не успела бы я с собаками подружиться...

Вот и главный дом — как их в Меннаре называют, терем. Да, точно по-меннарски выстроен. Тем лучше — бывала я в меннарском краю, знаю, как внутри эти терема устроены. Авось и тут разберусь.

В полутемных сенях было безлюдно, и я позволила себе малость отдышаться, а заодно и “средство” снять да на рукоять укрепить. Едва успела — мимо меня кто-то пробежал во внутренние покои. С докладом небось, что не нашли беглянку внутри.

И точно. Прокравшись из сеней по узкому коридорчику, я обнаружила лестницу, ведущую наверх. Обычно ведь как — внизу слуги, вверху господа. Наверняка благородный волк Худгару там обретается.

Пробежала я по лестнице, выскочила на галерею, поверху дом опоясывающую. А от галереи коридорчики расходятся. И который же? Забреду не туда, поднимется шум — и ничего хорошего.

Кто-то снизу ощутимо дернул за край дерюжного мешка, моей одежки нищенской. Так и есть, поганец Гхири. Не послушался приказа, не остался в бараке сидеть. Уж я ему разнос устрою... потом, разумеется.