Лазутчик и крот - Игорь Нерюриков

передумал. Ты ошибаешься. Ни в коем случае.

— Оставшиеся четыре кувшина, да еще и за раз? Я не могу позволить вам истратить все до последней капли.

— Не обсуждается, — гневно сказал Аэстет. — Будешь перечить отправляю в изгнание.

Демих еще не видел Царя таким свирепым. Его глаза налились кровью. Постепенно сильное раздражение сошло и Аэстет смягчился:

— Замешай пожалуйста остаток. Я пойду с тобой.

— Как прикажите, ваша Утонченность, — безразлично произнес Демих. Ему наконец стало все равно.

— Ты пойми, лучше замешаем сейчас. Пока снова не пожаловал Лександр или Февраль. Хватит на краску и отделку. По крайней мере административный квартал я закончу. Остальное просто переделаю в мрамор. Теперь мне принадлежат кое-какие копи на Скалистых островах.

Они молча спустились в сад и прошли в галерею. Демих обхватил руками четыре последних кувшина. В парилке было, как никогда, душно и влажно. Аэстет спросил:

— Откуда столько пара?

— За последние месяцы мы смешали больше воды, чем за весь предыдущий год. С каждым кувшином становилось все жарче.

— Видно, давно я сюда не спускался.

Около стены лежала деревянная лестница. Демих ставил ее для доступа к верхнему фонтану. Аэстет сделал новое предложение:

— А что если начать с нижнего фонтана? Вода в нем самая горячая.

— Пока добежит доверху, много уйдет с паром.

— Но, я помню, что ты пробовал начинать со второго фонтана. Той краской я покрыл дворец. Она смотрелась лучше остальных.

— Тогда вы должны помнить, что после смеси в среднем фонтане вода начала брызгать, словно масло на сковороде.

— Сделай так, как я тебе сказал Демих, не испытывай мое терпение, — гнев снова захватил Аэстета. — Ты должен помнить, что после твоей дерзости Лександру, только я спас тебя. Он угрожал мечом. И я начинаю думать, что мой родственник делал это не зря. По правде говоря, Лександр очень рассудительный человек. Он не бывает лишне жесток, как мой брат. А твой острый язык не знает границ. Как ты смеешь перечить Царю Тюрнглов?

Демих нехотя повиновался. Он вылил первый кувшин. Ничего. Второй. Третий. Ничего не происходило. После того как он закончил с четвертым кувшином, нижний фонтан вскипел. Демих с трудом отпрыгнул от него к стене. Вся вода стала фиолетовой. Она большим потоком стекала в бассейн. Аэстет был доволен. Вдруг начались резкие толчки. Первый… Второй… Третий. Обвалился кусок горной породы. Началась небольшая тряска. Аэстет прижался к стене, с недоумением взирая на сидящего рядом Демиха. Трясло не больше минуты. Затем все затихло. На мгновение. После чего послышался взрыв. Где-то очень высоко над ними.

Поднявшись по узкой обрывистой дороге, Февраль спрыгнул с коня. Дальше только пешком. В начале лета с вершины над Лутом сходит снег. Еще сотня метров по гребню. Вот он вышел на плоское плато. К Февралю будто вернулась молодость. Свита за ним еле поспевала. Некоторые летели вниз с лошадьми и камнями разбиваясь о кулуар. Но все же большая часть достигла вершины. Февраль велел своему советнику объявлять сбор войска. Сандалик мигом устремился на спуск. Правитель острова Брани объявил оставшимся:

— Бог войны подал нам знак! Воздадим ему дары и отправимся в поход на Гольштайн и Аршвисс.

Вся толпа собравшаяся на вершине вглядывалась вдаль. В паре сотен миль к югу от них, к небу поднимался густой серый дым.

Демих пошел осматривать северный склон. Он с великим изумлением обнаружил гигантскую трещину. Спустившись по крутому спуску он, пришел в ужас, обнаружив фиолетовую реку текущую к центру горы. Ему стало очевидно, холодные воды бассейна уносили волшебную смесь к очагу.

Через пару дней к берегам острова Вулкана пожаловала огромная армия на сотне кораблей. Лишь несколько флагманов пришвартовались к причалам. Остальные бросили якори в западной бухте. Паруса приходилось снимать и прятать в трюма. Из жерла шел густой дым закрывший солнце. Небольшие частички пепла падали вниз, словно зимний снег, которого здесь ни разу не видели.

Вечером к Аэстету явился Февраль со свитой и сказал ему:

— Клянусь всеми богами, время пришло. Идем мы в поход на Аршвисс и Гольштайн.

Аэстет не был в восторге. Он никого не хотел принимать во дворце. Но его брат чувствовал себя здесь полноправным хозяином.

Он привел с собой даже поваров. Они пинками выгнали слуг Аэстета с кухни и начали готовиться к пиру.

Февраль не спрашивая разрешения прошел в галерею, взяв с собой Лександра. Все статуи лежали расколотыми. Атлет был разбит надвое. Они спустились в парилку, а когда подошли к бассейну, уже были в поту с ног до головы. Февраль успел закалить ритуальный кинжал покойного Льва. В спешке чуть не теряя сознания они выбрались наружу.

— Жарче обычного, — сказал Лександр, стирая пот со лба.

— Отбери самых выносливых воинов. Ступай на корабль и возьмите с собой доспехи на закалку.

— Для всех?

— Не городи чушь. Только для нас и нескольких командиров. Еще для Сандалика захвати. Да что-нибудь полегче.

К возвращению Лександра начался обряд посвященный богам. Жрецы встали в круг обступив Февраля и запели гимны на мертвом языке Тюрнглов. Большинство посвящали богу войны. Не обошлось без богов смерти, удачи, крови, силы, доблести, ярости, защиты, нападения, Харста, Леске, Патра, стрелы, копья, меча, топора, щита, шлема, доспеха, гульфика, лошади, корабля, моря, точного броска, огня, катапульты, осадной машины.

Вокруг внутреннего круга стоял внешний. В нем были молодые жрецы записывавшие явления происходящие вокруг. Обряд закончился жертвоприношением захваченного в прошлом походе пленника. Кажется бедняга был с Перепутья.

Аэстет удостоверившись, что на него более не обращают внимания, удалился на повозке в Верхний город. Он был внутренне взбешен. Но больше всего его беспокоил вулкан. Он начал судорожно бродить по улицам, разыскивая Демиха.

Февраль собрал всю свиту в комнате для пира. Помимо него во главе черного стола сидели — Март, Лександр, Костаправ и Сандалик. Кроме еще пары командующих, особенно выделялись несколько совсем пожилых стариков.