Блистательный обольститель - Кристин Монсон

— Я не собираюсь просить ее… или Роберта, — сказал он почти грубо. — Моя голова все еще болит, как дьявол, и я могу сойти с ума хоть через час. Им обоим будет лучше без меня.

— Вы все еще боитесь, что вас могут отправить в сумасшедший дом?

— Что бы ни случилось, я не хочу оказаться там.

Она пристально посмотрела на него.

— Вы не причините себе вреда?

Он закрыл глаза.

— А почему я должен это сделать?

Несмотря на уклончивый тон, она почувствовала в его голосе страх. Стараясь не показать, как она испугалась, Анне-Лиз судорожно решила: «Что же делать? Если его запереть, то и тогда он может покончить с собой». Она вдруг четко осознала такую возможность. Анне-Лиз осторожно наклонилась и поцеловала его.

Он открыл глаза в изумленье:

— Что за черт…

— Не черт, — проговорила она. — Я просто подумала, что стоит вам напомнить, что еще не все потеряно. Пока вы живы, все возможно: вы выздоровеете и вас обязательно полюбит какая-нибудь женщина.

Он долго смотрел на нее.

— Роберта вы целовали так же?

Она рассмеялась.

— Далеко не так, — затем добавила с озорным блеском в глазах: — Не бывает одинаковых поцелуев, даже новички знают об этом. — Она изучающе смотрела на его губы, как будто видела их в первый раз. — Конечно, мой поцелуй вас разочаровал?

— Я как-то не заметил, — заявил он лукаво, — он был слишком коротким.

Видя, как загорелись его глаза, она вновь поцеловала его. Теперь поцелуй был долгим.

— Наверное, это хорошо, когда чей-то поцелуй возвращают, — сказала она, мягко отстраняясь. — Ваши губы похожи на яблоко, которое вы съели час назад.

— А ваши на его кусочек, — выдохнул он. — Кажется, аппетит ко мне вернулся.

Она засмеялась.

— Не страшно. Я буду любить вас, даже когда вы станете солидным джентльменом.

Его глаза смотрели на нее с недоверием.

— И вы любите меня, шаркающую развалину?

— Вы дороги мне, как был дорог отец. — Она избегала его взгляда.

— Однако этот поцелуй напомнил мне, что я вам не отец, — дразнил он ее. — Интересно почему?

— Возможно, я помогу вам понять причину, — ее голова снова склонилась к нему. И этот поцелуй был совсем не похож на прежние: это был поцелуй страстной женщины.

Когда руки Анне-Лиз обвились вокруг его шеи, Дерек неожиданно оттолкнул ее.

— Не надо… Анне-Лиз, вы не понимаете, что делаете со мной. Ваш отец возложил на меня ответственность…

— Согласитесь, что отец сделал и вас моим… — Когда он взглянул озадаченно, она добавила нежно: — Отец видел, что мы оба одиноки. Я нуждаюсь, чтобы кто-то присматривал за мной, да и вы тоже нуждались, чтобы кто-то присматривал за вами.

Его взгляд стал задумчивым.

— Я понял, — сказал он наконец. — Я не знаю, что ваш отец имел в виду, но только мы неподходящая пара.

— Я сама не понимала его намерений до сегодняшнего дня.

Дерек сел.

— Что бы он ни думал, он не имел в виду, что вы будете вовлечены мною в любовную связь. Я бранил Роберта за подобные вольности по отношению к вам.

— Намерения Роберта были гораздо более честными, чем ваши, — сказала она спокойно. — Он никогда не лгал относительно своих чувств.

— Вы думаете, я притворяюсь?

— Я знаю о гареме, находившемся позади вашего дома в Канпуре, — ответила она.

— Вам-то что? — возразил он.

— Но я женщина, — отпарировала она, — даже если я дочь священника.

Он коротко рассмеялся.

— Вы даже не имеете представления, что значит быть женщиной. Вы едва окончили школу.

— Школа существует для учебы. — Она снова потянулась к нему, ее глаза светились нежным призывом: — Научи меня…

— Не могу, — выдохнул он. — Трудно остановиться на одном уроке.

Она улыбнулась.

— Вам никогда не приходило в голову, что я, возможно, тоже могу научить вас чему-то новому?

Он ухмыльнулся.

— Честно говоря, нет.

На этот раз в глазах Анне-Лиз мерцал вызов.

— Вы не хотите убедиться, что я не похожа ни на одну женщину, которую вы знали, милорд? Не будьте застенчивы и скромны, как ягненок!

Он поцеловал ее крепко и с такой настойчивостью, что рассеял все ее сомнения относительно его чувств. Голова Анне-Лиз пошла кругом от той дрожи, которая пробежала между ними. Она откинулась назад, ее грудь вздымалась в ответ на его поцелуи. Дерек был опытным мужчиной, но искренность и нежность Анне-Лиз обезоружили его. Ее губы были вином, они были жизнью, светом, подающим Дереку надежду, что скоро кончатся его страдания. Он целовал Анне-Лиз так, как будто она была сама надежда, обещание дня, наполненного торжествующим счастьем. Солнце, светившее сквозь листья клена, осыпало их пылинками мерцающего золота.

VII

Связь

В этот вечер Дерек впервые за долгое время с удовольствием слушал, как Анне-Лиз играет Шопена. Роберта не было: еще утром он уехал на собрание по выборам в палату лордов. Дерек страстно желал бы оказаться на его месте. Однако бесполезно теперь думать обо всех вещах в жизни, которые он должен был сделать для удовлетворения своего честолюбия, но не сумел. Тем не менее одну ошибку он не должен совершить. Он не должен переступить ту черту, к которой он подошел слишком близко: вступить в связь с юной и неосторожной Анне-Лиз. Она, такая доверчивая, такая нежная, а он почти вовлек ее в водоворот страсти! Он чувствовал ее губы на своих даже теперь; соблазнительные, наводящие на мысль, что все, чего он мог бы получить от любовницы… Но что он даст ей взамен? Любовную связь, которая окончится для нее только несчастьем и разочарованием. И потом Мариан, бурная и волевая Мариан, все еще царила в его сердце. Он не мог, да и не хотел изгнать Мариан из своих мыслей, но часто ловил себя на том, что Анне-Лиз быстро занимает ее место. Когда Анне-Лиз не было рядом, Дерек скучал. Анне-Лиз была как ветер, неуловимый, холодный, крутящийся вокруг него, а затем исчезающий. Покинув сад, она снова стала серьезной и незнакомой.

— Анне-Лиз, — проговорил он спокойно, когда она закончила играть, — мы должны поговорить.

Осторожно она опустила крышку пианино и стала ждать.

— Я обязан извиниться, — начал он твердо. — Я ни в коем случае не должен был вас целовать сегодня.

— Может быть, поговорим о чем-нибудь? Я целовала вас… но я совсем не сожалею об этом, — она мягко улыбнулась. — Я давно хотела вас поцеловать.

— Анне-Лиз, — его голос стал твердым. — Вы не должны путать порыв страсти с любовью. Я не гожусь ни для вас, ни для любой другой женщины. Будущее, которое мне уготовано, неутешительно, чтобы делить его с кем-либо, кто мне не безразличен. Моим последним мужественным поступком будет то, что я выкину из своей памяти намерение нарушить вашу невинность.