Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах - Владимир Виленович Шигин

в другие наркоматы».

По логике вещей единым военным командованием в любом государстве может быть только единое Министерство (или Наркомат) обороны. Что касается ВМФ, то в данном случае он становится одним из видов Вооруженных Сил со своим Главнокомандованием и всеми соответствующими этому управленческими структурами. Конечно, можно было бы еще более уменьшить роль ВМФ, низведя его до уровня обычного управления, как это было в 20-х - 30-х годах. Но ведь этого не произошло!

Может и должен ли Главком вида Вооруженных Сил самостоятельно. Через голову Министра обороны и Генштаба решать вопросы в правительстве и других министерствах (наркоматах)? Что касается других министерств, то, например, с министерством (наркоматом) судостроения очень даже может и этому, уверен, никто не думал препятствовать. А вот решение своих вопросов напрямую с правительством - это вопрос. Обычно все вопросы, решаемые с правительством - это вопросы, так или иначе связанные с финансами. Но ведь, включенный в Вооруженные Силы, ВМФ потерял самостоятельную строчку в бюджете страны! Значит, Н.Г. Кузнецов пытался решать финансовые вопросы в обход своего Министерства. Спрашивается, какой министр потерпит, чтобы в обход его с подключением высших инстанций у него раздергивали министерский бюджет, причем не бюджет какого-то второстепенного министерства, а министерства Вооруженных Сил! За подобное во все времена и при любой власти называли «по полной».

Созданная в 1946 году единая военная структура и новая система подчиненности открыто не нравится Н.Г. Кузнецову. т. к. она не похожа на его видение этой структуры и подчиненности. Но что это были именно за предложения, Кузнецов опять почему-то упорно не пишет! А далее следует вообще поразительный пассаж. Высказанное во время обсуждения вопроса о едином военном командовании предложение Кагановича, о ликвидации Наркомата ВМФ, вывело Кузнецова «из равновесия». Заметим, что, если человек выходит из равновесия, значит, он начинает кричать и скандалить. Значит ли это что Кузнецов «взорвавшись» начал истерить? Здесь вообще теряется всякая логика, ведь чтобы выйти из равновесия должны быть веские основания! А Каганович. Если верить Кузнецову, сказал только о ликвидации Наркомата ВМФ, о чем, якобы, Кузнецов, как он сам пишет несколькими строками выше, и сам уже много думал. Так за что же Кузнецов обрушился на Кагановича? За что же ратует капризный Нарком ВМФ, если Каганович предлагает единственно возможное в данной ситуации решение?

Всей этой запутанной истории с раздумьями Кузнецова, последовавшим затем предложением Кагановичем и неожиданным скандалом Кузнецова, на мой взгляд, есть единственное объяснение. На самом деле никаких предложений «наверх», по сокращению своего Наркомата, Н.Г. Кузнецов не давал. Возможно, что-то обсуждалось в кулуарах Главного Морского штаба, но не более того. Именно поэтому предложение Кагановича стало для Кузнецова «громом среди ясного неба». Мгновенное лишение власти полноправного Наркома стало полнейшей неожиданностью, которая и вызвала скандальный «выход из равновесия». Уверен, что спровоцированный Кузнецовым скандал произвел самое негативное впечатление не только на Кагановича, но и на Сталина.

Это вынужден был признать и сам Кузнецов, что причиной его снятия стали во совершенно не профессиональные разногласия. А стиль его поведения. Из мемуаров Н.Г. Кузнецова «Крутые повороты. Из записок адмирала» ...фактической причиной снятия меня с должности было, конечно, не мое несогласие с новой флотской организацией. Я думаю, что истинной причиной было и мое искреннее стремление сделать все нужное для ВМС, и всегда выражаемое в настойчивой форме в этой связи собственное мнение. При моем болезненном реагировании на непринятие должных мер, переходившим часто в споры, я оказался неугодным человеком. Я должен был быть снят. Я признал совершенно правильным мое снятие. И тогда же сказал на военном совете, что я, по-видимому, не в состоянии дальше проводить твердую линию руководства Военно-Морскими Силами, так как не сумел доказать свою точку зрения, и поэтому надо назначить нового руководителя».

Печатая эти строки, Н.Г. Кузнецов наверняка рассчитывал, если не на сострадание, тона понимание читателей. Ведь только он радеет за флот, только он не боится отстаивать свою точку зрения, которая, разумеется, всегда является единственно правильной. Все остальные же, наоборот, приспособленцы, угодники и трусы. Как здесь не посочувствовать гонимому адмиралу и не попенять не желающему его понять Сталину.

Сочувствия в данном случае к Н.Г. Кузнецову у меня нет. Ведь он на протяжении своей службы обладал удивительной способностью ссориться и скандалить со всеми окружавшими его представителями власти: со Сталиным и Булганиным, с Кагановичем и Хрущевым, с Жуковым и Исаковым. Даже милейшего Л.И. Брежнева, искренне почитавшего флот и моряков, выгнал из Главного штаба ВМФ в столь унизительной форме, что тот не смог забыть этого унижения до конца жизни. Что и говорить, удивительной самоуверенности и прямолинейности был человек! Полной противоположностью Кузнецову оказался его преемник - С.Г. Горшков. Он не только создал самый великий военно-морской флот в истории нашего государства, но и сумел, на протяжении тридцати лет (!) своего главкомства, сохранять прекрасные отношения со всеми руководителями государства и Министерства обороны. В этом Кузнецов полный антипод Горшкова. Насколько первый был нетерпим и строптив, насколько второй спокоен и доброжелателен. Просто удивительно, как С.Г. Горшков умел находить индивидуальный подход к столь разным личностям, как Хрущев и Брежнев, Косыгин и Андропов, Жуков и Малиновский, Гречко и Устинов. При этом он нисколько не хуже, чем Кузнецов (а скорее всего, намного лучше) отстаивал интересы ВМФ, добиваясь куда большего, чем мог добиться Кузнецов. Согласитесь, что, в конечном итоге для государства менее всего интересны личные амбиции отдельно взятого руководителя, куда важнее реальные результаты его деятельности. В нашем случае Кузнецов выглядит, как капризный любимец Сталина, способный работать только в условиях максимального административного комфорта. Горшков же выглядит, как ответственный руководитель, способный работать на результат при любых обстоятельствах, проявляя при этом качества мудрого политика, искусного дипломата и тонкого психолога.

* * *

Еще в 1945 году на горизонте руководства ВМФ появляется дотоле малозаметная и ничем не примечательная фигура вице-адмирала П.С. Абанькина. Служебный путь П.С. Абанькина был совсем не героическим. В 1927 году, после окончания Военно-морское училище имени М.В. Фрунзе, в 1927-1933 годах проходил службу на Балтийском флоте на линкоре «Парижская Коммуна», учился в школе летчиков в Ораниенбауме (но сам не летал), руководил штабом авиаотряда, авиаэскадрильи и авиабригады. В 1937 году, после окончания Военноморской академии, назначен военным комиссаром Военно-морского авиационного училища в Ейске. С июня 1939 года служил на Тихоокеанском флоте, где активно занимался выявлением «врагов народа». Затем до 1943 года командовал Амурской военнойфлотилией, с середины 1943 года недолго командовал Онежской военной флотилией, ничем себя не проявив, поэтому в январе 1944