Держись от меня… поближе! (СИ) - Рымарь Диана

Большинство сотрудников норовило убраться домой в шесть ноль-ноль и ни минутой позже, к семи практически никого не оставалось.

Жаров знал — сегодня Адель задержится, потому что ей скинули один срочный и большой заказ. Он лично отпустил секретаря. Уже после того как народ покинул рабочее место, пригласил курьера. Тот прошагал прямиком в кабинет переводчиков.

Жаров слышал из коридора, как курьер произнес:

— Цветы для Адель Сафроновой!

— Ой, мне? — раздался ее удивленный голос. — А от кого?

— Тут карточка, — заявил молодой парень и удалился.

Глеб застыл у дверей, наблюдая за реакцией Адель через тонкий проем полузакрытой двери.

Реакция, кстати, по всем параметрам странновата. Ни радостной улыбки, ни счастливого возгласа или хотя бы недовольного выражения лица.

Она стояла возле этих цветов, будто они были ядовиты и норовили ее укусить. Обошла их кругом, достала карточку, долго читала… Хотя что там читать-то?

«Извини, Адель, у меня никого нет.

Приглашаю на свидание!»

Вот и всё, больше там ничего не было. Нечего читать пять минут подряд, Воробушек ведь не умственно отсталая…

Потом и вовсе начались странности. Адель прикрыла рот рукой, снова обошла цветы, вдруг наклонилась, понюхала их, осторожно обняла, спрятала в них лицо.

Сердце Жарова глухо застучало, пропустило пару ударов, когда услышал тихий всхлип.

«Неужели до такой степени ее растрогал? — удивился он про себя. — Милая моя, да я тебе цветы хоть каждый день дарить готов!»

Конечно же, моментально растаял, увидев такую трогательную реакцию Воробушка.

А потом она вдруг резко подхватила букет и опустила его в мусорную корзину, чем ввела Глеба в полнейший ступор.

«Что происходит в голове у этой девчонки?» — шипел он с перекошенным лицом.

Адель тем временем собрала сумку, подхватила куртку и стремглав бросилась из кабинета вон. Даже, кажется, не заметила, что Жаров поджидал ее в коридоре. Пронеслась мимо, и всё.

— Видимо, это значит «нет»… — тихо подметил он. — Вот и приглашай ее после этого на свидание…

Глеб много раз рисовал в своем воображении, как наберется смелости и позовет Адель куда-нибудь. Настоящее свидание с ужином, шампанским, свечами… Может быть, кино, театр — да что угодно! В его воображении девчонка каждый раз ему отказывала. И вот, наконец, это случилось наяву…

— Кто бы сомневался вообще… — грустно хмыкнул он и пошел в свой кабинет. 

* * *

— Нет, ну ты представляешь? — Адель с чувством стукнула кулаком по ни в чем не повинной обивке новенького дивана, совсем недавно переехавшего в комнату Софочки из мебельного магазина.

— Козел! — с готовностью закивала сестра.

— Точно козел…

Адель слишком громко всхлипнула, и в следующую секунду сестры, не сговариваясь, обернулись проверить, не услышал ли Борис. Он стоял на тетином кресле счастливый до потери пульса, что ему опять в кои-то веки разрешили надеть беспроводные наушники. Вовсю пританцовывал под песни бременских музыкантов. 

Убедившись, что сын ее душевных излияний не слышит, Адель продолжила с обидой:

— За все годы совместной жизни лишь вшивые ромашки за три копейки, а тут на тебе… Чайные розы! Получается, Велесов знал, какие цветы я люблю и назло дарил нелюбимые? Почему такое внимание сейчас? Почему, Софа?!

— А карточка-то, карточка! Что написал-то?

— На, читай… — Адель сунула сестре под нос кусок картона с золотыми вензелями.

«Извини, Адель, у меня никого нет.

Приглашаю на свидание!»

Сафочка внимательно прочитала написанное твердой мужской рукой послание и принялась чесать лоб.

— Лично мне непонятно. Велесов просит прощения и сообщает, что бросил свою Риту? Тогда где просьба вернуться обратно? Разве так возвращают жену? Пусть и гражданскую…

— Он ждет, наверное, что я к нему приползу на коленях тут же! — фыркнула с чувством Адель. — Раз у него никого нет, отчего бы не пригласить меня на свидание? А ничего, что он сына бросил?! Отрезал нас, как черствый ломоть… Свидание… Да пусть он идет к лешему со своим свиданием!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Может, ты слишком резко, Аделечка? — Софа осторожно погладила ее по плечу. — Эти мужики никогда не знают, как правильно писать и как прощения просить. Может, твой Велесов пожалел? Осознал?

— Во-первых, Велесов больше не мой, а во-вторых, меня не волнует, что он там осознал! Никуда с ним не пойду и звонить ему не буду! Я не собачка, бегать к нему как позовет…

В очередной раз за этот вечер она принялась размазывать по щекам злые слезы.

Тут вдруг обернулся Борис.

— Мамочка, почему ты плачешь? — спросил он испуганно, сбросил наушники, слез с кресла и сразу кинулся к ней.

Вот кому важны ее слезинки, все до одной.

— Я просто ножку ударила… — попыталась она объяснить ребенку свое состояние. — Немножко поболит и пройдет, не переживай, малыш…

С этими словами она надела на лицо маску под названием «Всё в порядке». Она в последние недели так часто носила эту маску, что та практически приросла к лицу, но внешняя улыбка нисколько не уменьшала сердечной боли. А ее у Адель собралось столько, что за неделю не выплачешь. Когда-нибудь, когда пройдет много лет, она вспомнит эту свою боль, переживет ее, вдосталь наплачется, но не сейчас, уж точно не перед испуганным сынишкой.

Воробушек смотрела на своего Борюсика и не верила, что человечек, настолько похожий внешне на своего отца, может быть таким непохожим внутри. Он ласковый и нежный, ее сынок. Он умный и чуткий.

— А хочешь, я поцелую, и боль уйдет! — вспомнил он их извечную игру.

— Целуй! — Адель подставила ему щеку.

Глава 23. Психованный жених

— А когда мы поженимся, милый? — промурлыкала Рита в ухо Максиму.

Того аж передернуло.

— Милая, договорились же сначала разобраться со вторым магазином, а потом уж… — махнул он рукой.

Свадьба… Да кому она нужна, свадьба эта? Ну не горит он желанием накормить до отвала кучу совершенно безразличных ему людей. Неужели это так сложно понять? Это всего лишь благоразумно — просто расписаться, а не устраивать пир на весь мир.

Поначалу он здорово воодушевился идеей скорейшей женитьбы. Однако когда выяснил, за чей счет ожидается банкет, энтузиазма сразу поубавилось. А когда узнал, какое Рита хочет платье… Дешевле будет свозить ее в свадебное путешествие в Таиланд! Там и сам отдохнет, хотя он не сторонник таких легкомысленных трат.

А девке всё неймется: назначьте ей дату прямо завтра, а лучше сейчас.

Не понимала она его, не понимала.

К тому же в быту оказалась далеко не такой комфортной, как ему бы хотелось. Вот вчера спросила, что он хочет на завтрак. Вроде бы проявила заботу, а по факту ограбила! И это совсем не преувеличение.

Если бы он знал, сколько Рита потратит на гребаные булки, он бы их ни за что не попросил. Адель сама пекла, и у нее неплохо получалось. Купила немножко продуктов и напекла булочек на два дня. Изюм, курага… Вкусно было! Еще и посыпа́ла сверху сахарной пудрой.

Велесов наблюдал, как Рита клала булочки на тарелки, и его потряхивало от злости. Учить ее еще всему и учить.

Надо, чтобы с такими девушками, как его новая невеста, шло предупреждение, что-то типа «восемнадцатилетние красотки не пекут булочки престарелым женихам».

Престарелым, к слову, он стал ощущать себя лишь недавно. Как-то раньше не чувствовал своего возраста — тридцать восемь и тридцать восемь. Но когда выходишь в свет с восемнадцатилетней невестой, вдруг этим возрастом тебе начинают тыкать. Недавно в ресторане, куда его затащила Рита (он-то идти не хотел), к нему подошла совсем молоденькая продавщица с корзиной роз и предложила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})