Держись от меня… поближе! (СИ) - Рымарь Диана

— Обними за шею, чтобы мне проще было!

И понес…

Сафронова вцепилась в его шею и плечи так, будто от этого зависела ее жизнь. Впрочем, сейчас оно примерно так и было.

В первые минуты ей хотелось мурчать от удовольствия, ведь, как оказалось, у Жарова неспроста такая фамилия. Теплый, словно печка, даже горячий! От него веяло жаром и силой, какой-то невероятной, можно сказать, первобытной. Шею грел новый шарф, а руки приятно покалывало в теплых перчатках.

Постепенно эйфория закончилась, уступив место осознанию того факта, кого она сейчас обнимает. Ужасную сволочь, гадского гада… Пусть и вел себя с ней последний час почти как человек, ее-то не обманешь! Она знает, что скрывается под этим его вниманием. Желание дождаться самого подходящего момента и уколоть ее побольнее.

Однако за то, что не бросил, — спасибо. Огромное, человеческое. И за то, что несет, несмотря на то, что весит Адель целых пятьдесят два килограмма. Даже шуточек по поводу ее веса не отпустил ни одной, ведь она не пушинка. Велесов часто ей об этом напоминал — попа не такая, ноги ей надо подкачать, да и талия… Набрала целых четыре лишних кило после рождения ребенка.

Глеб же нес ее именно как пушинку. Шел вперед так быстро и уверенно, будто у него с земной гравитацией особый договор — не действует она на него.

«Интересно, сколько времени Жаров проводит в спортзале, раз такой сильный?»

Впрочем, он всегда был сильным — это у него от природы. И спортивным тоже, не то что она.

Их поход длился долго, почти бесконечно, пока перед ними не показался уже виденный ею сегодня гостиничный комплекс.

— Слава богу… — охнула Адель.

— Что, устала держаться? — усмехнулся Жаров.

Сафронова виновато поморщилась.

— Очень устал? — спросила тихонько, продолжая обнимать его за плечи.

Он вдруг подобрел, даже, кажется, уголки губ поднялись.

«Это он что? Это он… улыбнуться мне хочет?!» — удивилась она.

Жаров принес ее в главный корпус. Слава богу, дверь была открыта и им не пришлось ждать. Усадил Сафронову на кушетку.

В холле почти сразу появился суетливый служащий.

— Чем могу помочь?

— У меня в дороге сломалась машина. Хочу снять номер на ночь…

— Два номера… — пискнула Адель некстати.

Оглядела холл гостиницы и присвистнула про себя. Полы мраморные или сделанные под мрамор, она в этом не разбиралась, повсюду дорогая отделка, мебель.

«Сколько может стоить ночь в такой гостинице?» — жалобно заплакала внутри нее зеленая жабка.

Да, Адель получила неплохую зарплату, но уже успела почти всю ее спустить на самые острые нужды. Тут же пожалела о купленном в кредит диване и кожаной сумочке. Уж точно не самая необходимая вещь, пусть старая и грозила вот-вот развалиться от ветхости. А за устные переводы ей еще даже не заплатили, и, учитывая ее финальный аккорд в отношениях с Капланом, вряд ли заплатят.

— Двух номеров нет… к сожалению! — поспешил уточнить служащий. — Могу предложить двухместный, и то только суперлюкс…

«Мама дорогая, суперлюкс — это же еще дороже!» — пискнула жабка и забилась в конвульсиях.

Адель уже представила, как Жаров сейчас проедется по ее материальному положению. В школе то и дело называл ее нищебродкой. Ее родители, хоть и были профессорами в университете, взяток не брали, работали честно. Их денег едва хватало на необходимое. Пусть их дочь голода не знала, но модных вещей в ее гардеробе отродясь не водилось.

Но вместо ожидаемой подколки Сафронова вдруг услышала от Глеба:

— Суперлюкс? Отлично! Давайте его…

И потом, о чудо, он достал свою карту, молча рассчитался. Даже слова не сказал! Наверное, предъявит ей счет позже…

— Еще ужин для девушки, — принялся раздавать команды Жаров, — и найдите мне машину, которая поможет с буксиром, я хорошо заплачу…

Всё, что Адель услышала из его речи, — это слово «ужин».

Ее желудок тут же болезненно сжался. Последняя ее еда за сегодня — пирожок, купленный на заправке по дороге в эти проклятые горы. За обедом начались неприятности, и вот… до сих пор не закончились, хотя на дворе ночь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Можно и без ужина, — проговорила она скромно.

Не хотела выглядеть наглой.

— Поговори мне тут… — Жаров пригвоздил ее к полу своим фирменным взглядом, чем привел ее в полнейшее замешательство.

Потом снова подхватил на руки и понес в номер. Помог снять верхнюю одежду, усадил в кресло возле туалетного столика. 

— Спасибо! — проговорила она с чувством.

Глеб дернулся от этого слова, сморщил кислую физиономию. Словно простое человеческое «спасибо» — слово совершенно ему не знакомое, более того — неприятное.

— Как нога? — перевел тему.

— Мне кажется, после отдыха лучше…

— Хорошо, отдыхай, — кивнул ей Глеб и исчез за дверью.

Только тут Адель решилась поглядеть по сторонам. Сделала интересный вывод — люкс в понимании местных и люкс по телевизору — два разных люкса. Да, здесь мило, но не более того, холл в гостинице выглядел гораздо красивее. Но бог с ним, с этим интерьером… Самое паршивое — в номере всего одна кровать! Пусть и большая, но одна. Ожидаемо, конечно, но от этого не менее ужасно.

«Я не буду спать с Жаровым!» — тут же поклялась себе Адель.

Впрочем, она может прикорнуть и на этом самом кресле. Свернется калачиком и поспит сидя, тем более тут так мягко и уютно.

В дверь позвонили. Официант принес ужин.

Порция жаркого, блинчики с малиновым джемом и чай.

Жаркое так вкусно пахло, что Адель тут же к нему подлетела, надышаться не могла волшебным ароматом свинины, специй и овощей. Блюдо оказалось на удивление вкусным и сытным. После него тело сковало сладкое сонное оцепенение. До десерта дело так и не дошло.

Вся тяжесть этого бесконечного дня вдруг опустилась на ее плечи, напоминая, как она устала, ведь на ногах, считай, с шести утра. Да и спала в последнюю неделю очень мало, ведь из-за устных переводов свободного времени стало еще меньше, а Борюсик будто чувствовал ее напряжение, взял за привычку просыпаться по нескольку раз за ночь.

«Я полежу на этой кровати всего несколько минуток, и всё…» — подумала она.

Ведь Глеб придет нескоро, ему еще машину забирать. А пока его нет, зачем кровати пропадать даром? Адель непременно проснется, когда тот явится, а пока…

На ней была туника до середины бедра и облегающие джинсы. Раздеваться полностью не стала, лишь стащила джинсы. Осторожно ступая на чуть припухшую ногу, добралась до кровати, спряталась под одеяло.

Казалось, закрыла глаза всего на минутку… одну единственную минутку… а когда открыла, даже сначала не поняла, что с ней случилось. Ей было жарко, нестерпимо жарко. Жарило сверху, со спины, даже, кажется, изнутри. А еще в окно било…

— Солнце? — тихонько пропищала она.

И тут наконец оглянулась. Заметила позади себя Жарова. Его рука покоилась прямо на ней — вот откуда такие многогранные тепловые ощущения.

«Он спал со мной! — пронзила ее совершенно кощунственная мысль. — Может быть, у нас с ним даже что-то было? Боженька, пожалуйста, сделай так, чтобы нет!»

Она быстро ощупала себя, убедилась, что всё еще одета так же, как вчера вечером. С облегчением выдохнула. Даже в самом страшном сне Адель не могла представить, что у них с Жаровым случится то самое. Пустить его в свое тело? Никогда и ни за что!

Да, пусть у них временное перемирие. Но это совсем не значит, что Адель перестала считать его моральным уродом. Быстрее ад замерзнет, чем она воспримет Жарова как возможного сексуального партнера.

Убедившись, что начальник продолжает сладко спать, принялась ужом выбираться из-под его пудовой ручищи. 

* * *

Отсутствие мягкого, нежного тела Адель очень скоро вывело Глеба из состояния блаженного сна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Как же ему было хорошо, как приятно, буквально урчал от счастья всю ночь напролет.

Он не сразу решился перейти к близкому контакту с Воробушком. Честно и откровенно обалдел, когда увидел ее спящей. Чудесное зрелище, надо признать. Сначала осторожно лег на другой стороне, но Адель манила к себе, звала проступающими через теплое одеяло мягкими изгибами. Хотелось оказаться хоть немного ближе… еще ближе и еще…