Неожиданный шанс - Алексеев Михаил Егорович

– Что произойдет, если все старейшины родов, участвующие в битве, погибнут? Если воины будут поставлены перед выбором, который уже прошли роды Выдр, Енотов и Лисиц? Ты помнишь, как это случилось.

– Гм…

– Поэтому бой мы дадим по нашим правилам, выиграем битву, и выжившим воинам будет предложен выбор – стать моими вассалами или…

– Или…

– Или провозгласить князем рода голядь одного моего знакомого старейшину и стать его подданными. Подданными первого князя племени голядь. И моего союзника.

– Гм…

Гинтовт задумался. С минуту его лицо отображало борьбу мнений в его мозгах.

Фомичев ждал. Старейшина встряхнулся и протянул князю руку.

– Будь по-твоему, князь! Все равно это единственный шанс сохранить жизнь роду Бобра.

С уже посветлевшим лицом и уверенностью в правильности своего выбора, Гинтовт принялся загонять робевших родичей в железные лодьи союзников. На борт катера он поднялся последним. Постояв с минуту перед этим и с сожалением осмотрев брошенное родное городище, он поклонился ему в пояс и, что-то прошептав, решительно ступил на аппарель. Род Бобра занял два катера, плюс на буксирах за катерами шли лодьи, в которых разместились мужчины рода. Дойдя до притока, в верховьях которого жил род Енота, Фомичев, Гинтовт и Едивид пересели на порожние катера и двинулись к их городищу. Присутствие верхушки Бобров значительно упростило процедуру «уговаривания» верхушек родов к переселению. В итоге получилось забрать всех людей и их незначительное имущество за один рейс. Весь процесс занял целый день, и караван отправился вниз по Воре уже в начале ночи при свете прожекторов. Чем в очередной раз несказанно удивил аборигенов.

Утром, уже при свете солнца, караван вышел в Угру. Фомичев распорядился пристать к высокому правому берегу реки как раз напротив устья Вори. Необходимо было дать возможность людям привести себя в порядок, приготовить поесть и просто отдохнуть. Сам же, отозвав Гинтовта и Едивида, предложил им пройтись. Посматривая на распечатку снимка с БПЛА, Фомичев провел их по берегу реки вверх по течению. Потом повернул влево, и, пройдя метров пятьсот по лесу, они снова вышли на берег Угры. Но уже ниже стоянки.

В этом месте Угра делала петлю шириной чуть более полукилометра и глубиной около полукилометра. Князь показал спутникам снимок сверху этого места.

– Смотрите, как удобно расположено это место. Река с трех сторон. Если тут поставить крепость, то атаковать ее возможно лишь с одной стороны. Либо ждать зимы, и тогда можно это сделать по льду реки. Плюс – прямо напротив этого места находится Воря, река в земли племени голядь. Мне кажется, лучше места нам не найти.

– Лучше для чего? – переспросил Едивид. Фомичев рассказал о планах на ближайшие дни и роли, которую он отводил в этих планах вождям рода Бобра. Едивид внимательно слушал. А Гинтовт столь же внимательно смотрел на него. Ему крайне важно было одобрение планов князя волхвом.

– Что ж, так хотят боги! Чему быть, того не миновать! – наконец высказался волхв. – Но лучше для чего? И что это за место?

– Это место будет стольным градом княжества племени голядь. Но все это возможно после нашей победы в битве, которая состоится в ближайшие дни.

Едивид молча выслушал и, пройдясь по берегу, внимательно осмотрел окрестности.

– Хорошее место! Большая река – большие начинания! Любят тебя, князь, боги!

– Еще как любят! – усмехнулся Фомичев, вспоминая, кем был еще год назад.

– Поэтому роду Бобра и всему племени голядь нужно держаться тебя. Гинтовт! После великой победы, которую мы одержим, мы проведем здесь обряд благодарения богов и предков. Я укажу место. Там будет святилище.

К вечеру караван прибыл к шлюзу Молодка-Улица. На берегу Молодки выше по течению шлюза разбили лагерь. Для этого завезли армейские палатки и полевые кухни. В этот же вечер состоялся «совет в Филях». Тема: «Что делать с семью сотнями супостатов, которые должны неожиданно нагрянуть в ближайшие дни?»

На совете присутствовал и Гинтовт. Фомичев слушал предложения и молчал, не показывая своего отношения к ним. По крайней мере, старался. Сдаваться, как предлагал небезызвестный Кац, никто не собирался. Планы были один кровожадней другого. Нет! Никто не предлагал убить всех до единого и так далее. Съесть их детей и продать в рабство женщин – тоже. На совете собрались все же люди цивилизованные, поэтому предложения ограничились расстрелом прямо на реке. В этом случае присутствовали две разновидности – из «максимов» с судов или из пулеметов с вертолетов. Второе предложение – дать врагам высадиться и использовать пулеметы бэтээров и БМП. Эти варианты Фомичев отверг сразу. Использовать роту Черныха и тем самым срывать сроки операции в Итиле, как продолжал называть Хамлидж Фомичев, он тоже отказался. Тогда члены совета поинтересовались его вариантом переубеждения семи сотен злых мужиков, вооруженных холодным оружием и привыкших им пользоваться, не морщась от вида крови и запаха дерьма из распоротых животов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Фомичев вздохнул и начал излагать свое видение предстоящих событий.

– Понимаете, в чем дело, это не просто семь сотен человек, которых мне жалко. Хотя это и так, но я ни за что не хочу за их переубеждение платить жизнями наших воинов. Это семь сотен потенциальных подданных князя Гинтовта – нашего верного и на данный момент единственного союзника. Поэтому, убивая их, мы ослабляем его. Потенциально!

Можно убить не всех, испугав их нашей техникой и оружием. Но испуг плохой стимулятор верности. К страху человек привыкает, пусть и не сразу. Чем мы взяли воинов трех родов? Честностью, смелостью и воинской доблестью. То есть мы заставили их нас уважать. И это помогло им признать нас в качестве старших. Сейчас такое время – власть еще нельзя купить за деньги. Ее нужно заслужить и завоевать, идя впереди своих воинов. Поэтому все старейшины родов будут здесь. И они будут в первых рядах своих воинов. Я знаю, что они все погибнут. Но никто не сможет их упрекнуть в том, что они прятались от врага.

Мы тут уже полгода. Впереди предполагается еще двадцать девять лет. Сегодня у нас есть пушки, пулеметы, патроны и снаряды к ним. На сколько их хватит? Никто этого сказать не может. Поэтому нужно готовиться жить здесь по местным если не законам, то хотя бы понятиям о чести. То есть нам крайне необходимо, чтобы нас боялись враги и уважали союзники. А для этого нужно совершать поступки, которые в их глазах видятся доблестью. Поэтому рота Черныха уходит в поход, а сражаться будет дружина. Грудь на грудь! Меч на меч! Это важно еще и потому, что мы – наше поколение – утратили умение убивать холодным оружием. Мы слишком цивилизованны – привыкли это делать издали. Не мы конкретно, а человечество. Я честно признаюсь – после поединка я еле сдержался, чтобы не вывернуться. Хорошо, не стал есть перед боем. Как чувствовал! А так точно бы не выдержал.

– Поддерживаю! Сам еле сдержался! – отозвался Федор.

– Вот! А наши бойцы – почти поголовно бывшие спортсмены! А спорт и война в этом плане различаются кардинально. И им нужно это преодолеть.

– А вдруг не сдюжат? – засомневался безопасник.

– На этот случай поставим сзади пару бэтээров или БМП. Но как видится мне, должны сдюжить. Оружие, броня наши не чета нынешним. Биться будем тут, поэтому у нас есть несколько дней, чтобы подготовиться самим и подготовить поле боя. Нужно создать условия, чтобы враг не смог реализовать свое численное преимущество. И вот это вопрос, который нужно обмозговать прямо сейчас.

Разошлись уже в темноте. Гинтовт придержал князя.

– Князь! Я не все понял, о чем говорили твои люди. Но понял, что у тебя есть оружие, способное убить всех врагов. И твои ближники предлагали это сделать. Однако ты предпочел честный бой. Князь! Я горжусь тем, что являюсь твоим союзником! Знай, в битве я буду стоять рядом с тобой. И если суждено нам – либо буду с тобой праздновать победу, либо погибну рядом!

– Знаешь, Гинтовт, ваше поколение – простое и простодушное! Вы говорите то, что велит говорить вам ваша совесть. Через много лет эти качества будут слабостью, которой обязательно будут пользоваться враги. Но сейчас я очень ценю эти слова. Потому что много лет я жил среди тех, кому нельзя было верить. А приходилось жить. Спасибо тебе и помни – у меня большие планы на тебя!