Салон недобрых услуг - Валерий Гусев

Следующий эпизод, наверное, был снят каким-то образом с вертолета. Отрезок шоссе, идущий по лесу. Хорошо видно, как следуют машины одна за одной: пять иномарок – джип, пять иномарок – джип. Джип впереди, джип замыкающий. Прямо армия на марше.

Но самое интересное было в самом конце. Неожиданно прямо из леса вырвался поперек шоссе, перед первым джипом, груженый лесовоз.

Колонна стала и заволновалась. Из первого джипа выскочили вооруженные люди в камуфляже и бросились к лесовозу. Оттуда ударила грозная автоматная очередь.

В колонне началась сумятица, машины стали бестолково разворачиваться на узком шоссе. Но без толку: в хвосте колонны уже стоял поперек шоссе громадный трейлер.

А потом вдруг откуда ни возьмись помчался вдоль колонны грузовик под тентом. Задний борт у него был открыт, и из него сыпались на шоссе и занимали боевые позиции ребята из ОМОНа. Это было так неожиданно и так красиво! Особенно, когда на шоссе брякалось оружие, которое бросали бандиты, и когда им защелкивали на руках наручники и вталкивали в автобус с темными стеклами – тоже откуда ни возьмись.

И последний кадр. Спокойное лицо нашего папы, который что-то говорит растерянному Валерьянычу.

Вот и вся история с... «Кондильерами».

В общем, не зря Алешка с таким вниманием слушал болтовню врунишки Мариши. Я-то не прислушивался и не вникал – болтушка она и есть болтушка, мне было неинтересно, мне даже было ее немного жалко. А вот Алешка, оказывается, в ее легкомысленном и глуповатом щебете все время что-то вылавливал полезное. И он раньше меня поэтому понял, что Мариша не так проста. Она глуповата, но хитра.

Став женой богатого человека, она меньше всего собиралась стать ему верным другом, надежной опорой в житейских «взгодах и невзгодах». Она хотела побольше от него, от его состояния, получить для себя. Она все время наращивала свой аппетит на всякие покупки. Говорят, бывает такая болезнь – чем больше человек ест, тем больше ему хочется кушать. И если он вовремя не остановится, то, в конце концов, просто лопнет.

Марише, простенькой дурочке, оказавшейся в Москве женой богатого человека, все было мало. И ей стало казаться, что она заслуживает большего. И сама себе она тоже стала казаться умной, энергичной и способной на большие дела. И у нее зародилась мысль самой стать бизнесменом, надоело выпрашивать у мужа «штучки евриков и баксиков». Но для начала, чтобы открыть свое дело, ей нужны были деньги. Вот она и решила повымогать их у Аркаши. Дурацкое дело – нехитрое. Тем более что во всех фильмах и во многих книгах очень подробно показывают и описывают этот способ.

Мариша, чтобы не подставить себя и навести Аркашину охрану на ложный след, использовала своего младшего брата Шурку. Он написал записку, а она пообещала ему сколько-то денег, на жвачку, наверное.

Но тут вовремя подшустрился еще один родственник, тоже из Лопушанска, двоюродный Маришин брат Валерьян, которому она подбрасывала «элитных» покупателей (певчиху Аллу, например). И Мариша с ним посоветовалась, а он, уже имея подобный опыт с клиентами «Альянса», внес свои, более грамотные коррективы.

Ничего у них не вышло. И мы еще тогда подумали, что и у папы все сорвалось. Не удалась операция по задержанию вымогателей. Это было не совсем так. Вернее – совсем не так.

Наш папа – профессионал, он очень опытный полковник милиции. Он сразу «просчитал» всю эту дурацкую и преступную авантюру, сразу выявил ее заказчика, исполнителя и организатора. Но, оказывается, папина группа уже давно подбиралась к «Альянсу», и было важно не спугнуть раньше времени Валерьяна и его многочисленных и опасных сообщников.

Валерьян, конечно, в этой банде был не самым главным. Самым главным был, вы только не удивляйтесь, один депутат Госдумы, бывший бандит, который стал бизнесменом и депутатом.

Папа его знал – он не раз в прошлом задерживал его и сажал на скамью подсудимых. Папа позвонил ему, напомнил об их «боевых встречах» и сказал, чтобы его друга Аркашу оставили в покое. Иначе он, папа, доберется как следует и до Валерьяна, и до самого депутата.

Тот, конечно, здорово испугался и врезал Валерьяну по мозгам. А папа тем самым выиграл время и лишний раз убедился, что его оперативники идут по правильному следу.

Аркаша уговорил папу, чтобы Маришу не привлекали к ответственности. Он все-таки любил ее. Но прогнал из своего дома вместе с Маргошей.

Мариша решила вернуться в родные Лопухи, к своей маме. Которую она бесстыдно и бессердечно называла своей горничной. Перед отъездом она заехала на Аркашину дачу кое за какими своими вещичками.

Мы в это время тоже были там, гостили и отдыхали после всех этих проблем и волнений.

Мама сначала не хотела туда ехать, но папа ее уговорил. Он сказал, что Аркаше нужна наша поддержка в трудную минуту. Что ему сейчас одиноко, нельзя его оставлять без нашего участия.

– Да, – согласилась мама. – И колготками он меня завалил. До самой старости не сносить.

– Сносить, – успокоил ее Алешка. – Тебе до старости еще далеко.

– Поехали, – сказала мама. – Только я там грядки копать не буду и воду таскать тоже.

– Димка накопает и натаскает, – пообещал Алешка.

– А ты? – возмутился я.

– Я буду всякие пейзажи писать на свежем воздухе. – И он уложил в сумку набор гуаши и стопочку бумаги.

– А я на свежем воздухе пейзажи писать не буду, – сказал папа. – Я на свежем воздухе буду шашлыки есть.

Дачка у Аркаши, в общем-то, была так себе. Совсем не миллионерская. И недостроенная. Все удобства во дворе. А душ – простая бочка на деревянной будочке. И нам с Алешкой пришлось поработать – я таскал воду ведрами, поднимал их по лесенке наверх, а Лешка опрокидывал ведра в бочку.

Потом были шашлыки. И Аркаша на этот раз на шампурах не сидел. И даже минералку открыл нормально. Правда, за столом он опять завел разговор о том, что папе надо поменять работу – на менее опасную и более денежную.

– Вот еще! – сказала мама с возмущением. – А кто тогда будет выручать из беды своих друзей детства?

На этот вопрос Аркаша не сумел ответить, только уронил под стол вилку.

– Сейчас чужая тетка придет, – со знанием дела сообщил Алешка. – Примета такая. Как бы.

И тут же возле дачи остановилось такси, из него вышла Мариша с Маргошей под мышкой. Наконец-то мы увидали эту легендарную собачку, имеющую свою норковую шубку, спаленку и унитазик. И своего собачьего доктора. И ничего особенного – глуповатая мордочка, слезливые глазки и противный голосочек. И носик у нее дергается, как у хозяйки.

Мариша была совершенно спокойна и сказала, подергивая носиком:

– Каша, ты не передумал? Нет? Тогда я как бы заберу свои вещи. И приму родниковый душ. На дорожку.

Она с этим душем всех достала. Почему-то вбила себе в голову, что из ржавой водопроводной трубы на окраине дачного поселка течет родниковая вода. «Она меня омолаживает».

– Омоложайся, – не стал возражать Аркаша. – Тебе пригодится. Есть будешь?

– Я бы шашлычку обрадовалась, – согласилась Мариша. – И Маргоша тоже.

– А вот фиг вам! – отомстил за все Аркаша. – Крякерами обойдетесь.

Мариша фыркнула и пошла собирать вещи. Они уместились в небольшой пакет.

– Ты круто с ней, – папа покачал головой.

– Да она почти разорила меня.

– Это твоя самая большая неудача, – сказала мама и успокоила его: – Надеюсь, последняя.

Мариша тем временем отнесла свой «багаж» в машину и отдала Маргошу Аркаше:

– Присмотри за ней, пока я душ принимаю.

– Если она меня опять тяпнет...

Во время всех этих интересных разговоров мы не заметили, что Алешка куда-то исчез, потом опять появился – мрачный и сосредоточенный. И шепнул мне:

– Щас кто-то визжать будет.

– Маргоша или Аркаша?

Завизжала Мариша. Она вылетела из душа, едва прикрывшись полотенцем. Мы все шарахнулись от нее, даже Маргоша завизжала от страха. А потом и Аркаша.

Это была в самом деле разноцветная индейка. Мариша была покрыта пятнами и разводами разных цветов. Видно, что-то случилось с «родниковой» водой.

Но, оглядев себя, Мариша успокоилась и даже немного загордилась:

– А что? Довольно клево. Как бы элитно.

Но если Мариша успокоилась, то Аркаша продолжал скулить, держась за нос: напуганная разноцветной хозяйкой Маргоша тяпнула его на этот раз удачнее – за нос. Хорошо еще, у нее от стресса поносик не случился на колени Аркаше.

Я сбегал еще раз за водой, и мы окатили Маришу с ног до головы.

– Ну вот, – как-то странно сказала она, – я теперь не Марина Каминская, а обратно Манька Рябая из Лопушков.

Мне даже опять ее жалко немного стало.

Много дней спустя Алешка признался мне, что это он намешал в бочке свою гуашь. Я постучал его пальцем по лбу.

– А что? – возмутился он. – Я для нее, что ли, воду таскал?