Бабушка, которая хотела стать деревом - Маша Трауб

расставляла в шкафчике маски, шампуни, лаки, сверяясь со списком. Потом, запутавшись, снова складывала их в коробку и снова принималась расставлять.

– Как – что? Как – что? – Наира чуть кофе не поперхнулась. – Зачем мне еще один Тигран?

– Наира, я ничего не понимаю, прости. У меня голова так болит, что я уже ничего не хочу. Пусть Самвел сам едет куда захочет, умирает, не умирает, сжигает себя или нет, хоть снова женится! Вот честно тебе скажу – я его сама готова передать из рук в руки любой женщине. Еще и приданое за него дам!

– Карина, ты с ума сошла? Какое приданое Самвелу? Он что, девушка? Это мне нужно приданое! Вот сядь, пожалуйста, хватит уже эти банки расставлять. И где твоя дочь? Почему она не помогает?

– Наира, ты тоже не девушка, но хочешь приданое? Поверь, ты такое сокровище, что тебя и без приданого замуж возьмут! Не то что моего Самвела, – горячо заверила Карина. – Зара скоро придет. Она квартиру убирает. Уберет и придет.

– Почему она убирает квартиру сейчас? В другой день не может? – удивилась Наира. – Разве у нее нет клиентов?

– Ани опять выгнали из детского сада. Уже третьего, – призналась Карина.

– Почему? – удивилась Наира.

– Очень пылкая потому что. Не знаю, в кого такая. Зара совсем не пылкая, наоборот. Еще и совсем медленная стала. Пока до кухни дойдет, забудет, зачем шла. Не знаю, как ее муж терпит, спасибо ему. Она тут отпросилась, сказала, хачапури будет печь. Слушай, целый день пекла. Она что, его взглядом гипнотизировала вместо духовки? Как можно один хачапури целый день печь?

– Да, твоя дочь всегда была небыстрой. Поэтому я к ней не хожу голову красить. Пока покрасит, у меня уже корни снова отрастут! Прости, что я так говорю, но, кажется, моя племянница пошла в твоих предков, – хмыкнула Наира.

Карина закатила глаза, решив, не спорить с золовкой.

– Карина, ты уснула? Почему выгнали Ани? – услышала она сквозь туман голос Наиры.

Ани, как объяснили вызванной срочно в детский сад Заре, слишком любит со всеми обниматься и целоваться. Подходит, сжимает в объятиях другого ребенка и целует. Нет, хорошо, что девочка растет такой ласковой, в этом ничего плохого. Но она так страстно и пылко стискивает детей в объятиях, что те дышать не могут. Вот совсем не могут. Ани им кислород перекрывает. Ребенок после таких обнимашек хрипит и хватает воздух ртом. А если кто-то не хочет, чтобы Ани его поцеловала, она одним движением укладывает ребенка на пол, садится сверху и все равно целует. Еще и голову держит, чтобы не вырывался. Нет, в щечки целует, конечно же. Но так сильно держит, что страшно. А вдруг шею нечаянно свернет? Очень крепкая девочка и крупноватая для своего возраста. И ладно бы только это. Но возникла еще одна проблема – детские стульчики и столы Ани совершенно не подходят. На стул она садится, но встать уже не может. То есть встает вместе со стульчиком, который крепко застревает на попе. По несколько раз на дню приходится снимать стульчик с ее попы. Уже все расшатанные, хотя были новые. Два вообще пришлось раскрутить – слишком крепко Ани в них застряла. Один сломался, когда Ани резко на него села. Со столами тоже проблема. Если Ани кладет локти, да еще наваливается грудью от усердия, когда лепит или рисует, стол начинает шататься. Ножки не выдерживают такой нагрузки и ломаются. Для Ани нужна другая мебель, особо прочная, а такой в детском саду не имеется. И вообще, когда то дети на грани удушения, то столы на грани разрушения, какое внимание остальным детям? Никакого. Из соседней группы воспитатель прибегала на помощь. Но Ани всем занятие найдет. Хоть пять человек взрослых, все только за этой девочкой смотреть будут. Так что, говорили в детском саду, забирайте, не справляемся.

– Зара так плакала, так плакала, – призналась Карина. – Слушай, странные сейчас воспитатели. Они что, не могли Ани в кресло посадить, а? Какие проблемы? Когда Ани у нас, она только в кресле Самвела сидит. В том, в которое он даже мне не разрешает садиться. Если ребенку нужно кресло, а не стул, почему нельзя поставить? Сказали бы, мы бы принесли. Если Ани немножко хорошо кушает, так это счастье. Пусть стулья под детей подбирают, а не детей под стулья, да? – Карина замолчала. Наира тоже молча пила кофе. – Ани только с виду такая крупная и у нее перевес. В душе она спортсменка! – продолжала делиться наболевшим Карина. – Сегодня взяла мыльные пузыри и разлила в коридоре. Стала кататься. Фигуристка растет! Точно тебе говорю. Зара сняла, как она катается. Очень красиво. Теперь Зара полы моет. Домоет и придет.

– Зачем Ани на мыльных пузырях катается? Пусть Зара отведет ее на фигурное катание. На коньках будет кататься, – предложила Наира.

– Нет! Что ты такое говоришь? Они же падают! Попой на лед! А там колготки – не колготки. Одни трусы – и все, считай. Если застудится? – воскликнула возмущенно Карина. Она сходила на кухню, сварила себе кофе и, вернувшись, спросила: – Так почему ты не хочешь того Тиграна, который не твой Тигран?

– Потому что я буду на него смотреть и вспоминать своего Тиграна, – ответила Наира. – Мне будет больно.

– Ну не смотри на него. Смотри на кого-нибудь другого, – удивилась проблеме Карина.

– На кого? Пока тот Тигран единственный вдовец на поминках Самвела! Мой брат, видишь ли, пошел мне навстречу! Я просила его включить в список гостей вдовцов и свободных мужчин! – Наира вновь начала кричать и размахивать руками, чуть чашку с кофе не выронила. – Оказывается, Самвел уже поговорил с Тиграном, и тот не против на мне жениться! Карина! Самвел мой младший брат, а не старший! Почему он хочет решать мою судьбу? Не имеет права! Я не хочу замуж за другого Тиграна!

– Зато имя не придется запоминать. И не перепутаешь. Все-таки возраст… – не удержалась Карина.

– Какая ты все-таки злая женщина! Всегда такой была! Я предупреждала Самвела, чтобы не женился на злой! – заметила Наира.

– Прости, дорогая, я не хотела тебя обидеть. Просто уже никаких сил нет. Тут Самвел, там Карина с Ани, еще салон на мне. Они мне совсем не помогают. Я уже не знаю, за что начинать волноваться с утра. Хоть не просыпайся. Знаешь, что я сделала? Телефон отключила! Самвел кричит, что я не хочу заниматься его похоронами. А я и не хочу! Все звонят и звонят. Спрашивают, что я думаю, какой ресторан для поминок мы