Чуть больше мира - Катерина Снежинская

пошли.

— Погоди, — Редгейв положил руку на плечо начавшей вставать аэре. — Тебе про то и Нагдар толковал, и Мудрый, и даже герронтийка твоя. Глупость самой туда соваться. У тебя что, солдат не хватает? Послать некого?

— Верно говоришь, — нахмурилась Кайран. — Всё это я уже слышала. Может, перестанем время зря терять?

— Лан… Хозяйка, — голос элва был терпеливым-терпеливым, спокойным-спокойным. — Ты ж умная баб… женщина. Ну так пораскинь мозгами! На тебе ж всё дело держится. От тебя уже не только Кайраны зависят. А все, кого за собой сманила. Случись что…

— И ничего не произойдёт, — огрызнулась аэра. — Нагдар со всем справится не хуже меня.

— Да не с ним королева…

— Ты думаешь, королеве есть дело до того, кто эту кашу расхлёбывать станет? — усмехнулась элва. — Да ей что я, что Нагдар, что собака бешеная. Лишь бы проблему решили. Не зли, Редгейв. Хватит. Я сказала — ты идёшь.

— Послушай…

Нет, Кайран никогда медлительностью не отличалась. Но тут даже вояка среагировать не успел. А, может, так растерялся, что не сообразил в сторону откатиться или хотя бы руку выставить.

Лан метнулась, как куница. Вроде бы и не приподнималась, а оказалась сидящей на пояснице мужика, навалилась всем весом ему на лопатки. Да что там вес? Ни так уж и тяжела была. Вот только элва намотала его бороду себе на руку, заставив голову назад заломить так, что в шее хрустнуло. Кольнула холодной сталью в напрягшуюся жилу.

— Наслушалась, довольно с меня! — зашипела аэра в ухо взбешённой змеёй. — Теперь ты послушай. Потому как до печёнок всё это достало. Достало выживать! Я жить хочу, понял? Как все живут. Чувствовать, твою мать, хочу! Притомило за всеми ходить да сопли подбирать. Может, королеве и нравится чуркой на троне сидеть да пальчиком тыкать. А меня такое не устраивает. Ты понял?

— Не очень, — прохрипел элв, косясь на кинжал. Уж больно нехорошо Лан его держала. Перевернёшь её — и ладно по шее полоснёт. Так ведь может и сама пораниться. Рука-то под тело подвернётся. — Уж больно речь путанная.

— Ну так постарайся по тону уяснить! — шёпотом рыкнула Кайран. — Второй раз повторять не стану.

— А и не надо. Я так соображу. Не раз слышать приходилось. Только знаешь, что такие вот желающие жить чаще находят?

— Догадываюсь, — помолчав, хмыкнула аэра.

Выпутала запястье из бороды, даже пригладила её. Не торопясь, слезла с воина, встала рядом. Подняла со снега варежки — когда только скинуть успела? Отряхнула штаны.

— Так, может, вон просто со скалы сиганёшь? — мрачно спросил Редгейв, так же неторопливо садясь, складывая руки на коленях. — Или что? Верёвку тебе к балке привязать?

Лан глянула на него исподлобья, но ничего не ответила, отвернулась.

— И мне-то врать можешь. Другим тоже. Но себе зачем лгать? — давил элв. — Не жизни ты ищешь, а мести. Хочешь в крови искупаться? Валяй. Только сразу говорю: легче от этого не станет. Уж можешь мне поверить.

— По собственному опыту судишь? — насмешливо поинтересовалась Кайран.

— Да уж доводилось видеть. Я, считай, двадцать лет топором за монету махал. Да и мозгами духи не обделили. Понятно, замчишко этот нам нелишний. Но и соглядатаями в скалах вполне обошлись бы. Да вот только не о том ты думаешь.

— И о чём же я думаю? — голос Кайран опять стал равнодушно-ровным, словно это не она и психовала.

— О том, что все, кто не с тобой, те враги. Отправившие твоего Нате…

— А вот сейчас заткнись, — посоветовала Лан.

Элва даже и не обернулась к вояке. Как стояла, глядя вниз, на крепость, так и осталась. Но охранник почему-то споткнулся на половине слова. Хотя твёрдо вроде решил до конца договорить, что бы там ни было. А вот поди ж ты — подавился. Скребанул хозяйский голос по позвоночнику, как тёркой.

И что с этой девкой не так? Верно балаболят, будто дух в неё вселился.

— Теперь понятно, почему вы меня так спокойно сюда отпустили. Думала: точно запрёте. Доказывай потом, кто тут госпожа, — не сразу заговорила Кайран. — Значит, тебе миссия поручена важная? Нужно мозги аэре вправить? Только знаешь что, Редгейв? Не трудись. Можешь утопиться вместе со своим голосом разума. И ты неправ, в ближайших планах сдыхать не собираюсь. У меня ещё… В общем, в Серебряные леса не тороплюсь. Но и в стороне стоять больше не стану.

Элв сгрёб ручищей снег, пожевал, растёр физиономию. Мотнул головой упрямо.

— Лан…

— Подожди, недоговорила ещё. Помнится, ты просил позволить рядом быть? Ну так, пожалуйста. Под одеяло не приглашаю, — аэра глянула на вояку через плечо и снова отвернулась. — Пока не приглашаю. А там как духи рассудят. И что решишь? Со мной или как?

— Я всегда с тобой, — буркнул Редгейв, вставая. — Но последнее слово скажу: ничего хорошего с этого не получишь. А вот потерять можешь всё.

— Нечего терять, — Кайран дёрнула плечом, поправляя плащ. — Мне тут ничего не принадлежит.

— Кроме жизни… — хмыкнул элв.

— Тебе ли не знать, наёмник, сколько та жизнь стоит?

Лан повернулась, наконец, прямо посмотрела на охранника. Нехорошим таким взглядом, волчьим. Даром что глаза не жёлтые. Оказывается, и бирюза злой может быть.

* * *

Получилось всё просто. Даже, наверное, слишком просто. И быстро. Так быстро, что Лан толком и понять ничего не успела. На Ханейлесс высадились ещё ночью. Подошли тихо, на вёслах. Корабельные шлюпки скользнули в крохотную бухточку бесшумно, как нитка в иголку. А дальше молниеносный бросок меж заснеженных холмов — и вот они, не слишком высокие стены Ор’Нара.

Пожалуй, единственное, что Кайран запомнила по-настоящему чётко — это путь до замка. Точнее, даже не саму дорогу, а воинов. Мужчины бежали в полном молчании, размеренно, целеустремлённо, как хищники, которых манит, притягивает к себе запах добычи. Не скрипела смазанная, проложенная полосками меха кожаная амуниция. Не бряцало надёжно закреплённое железо. Только хрипловатое дыхание, да тихий хруст подмороженного твёрдого наста и нарушали тишину холодной ночи.

Наверно, так скользят по земле волки, почувствовавшие впереди запах оленьего стада.

Останавливались на время, подчиняясь короткой отмашке Нагдара. Пережидали, давая отдых ногам, выравнивая дыхание. И снова по взмаху руки вперёд. Молча, молча, ни звука. Тени в тенях, в неверном свете заходящих лун, расчерчивающих синие холмы полосами белого и алого. Лишь поблёскивали глаза, вздрагивали, принюхиваясь, ноздри, дёргались, щерясь, губы.

Добыча, жажда, голод.

Это не страшно, совсем не страшно. Пьянило, как выпитый залпом бокал крепкого эля. Голова кругом шла и в то же время оставалась удивительно ясной. Нос сам глубоко втягивал льдистый воздух, пытаясь учуять запах жилья. Пальцы