Последние - Таня Роу

переплетённые ветви деревьев образовывали почти сплошной зелёный занавес. Даже при свете тускнеющего дня казалось, что это надёжная маскировка для громоздкой машины, которая, в противном случае, торчала бы на открытом пространстве, словно мишень. Остин аккуратно припарковался, заглушил двигатель, и на какое-то время в салоне повисла тишина, резко контрастировавшая с гулом мотора, к которому мы уже успели привыкнуть за долгие часы дороги.

– Оставайтесь здесь, – коротко бросил он, выбравшись наружу. Перед тем как захлопнуть дверь, дядя обвёл внимательным взглядом окружающий лес: его напряжённые плечи говорили о том, что он готов к любым неприятностям. Затем он направился к багажнику и спустя минуту вернулся с двумя спальными мешками, перекинутыми через плечо.

Лео, бледный и ослабленный, поднял на меня глаза и едва слышно прохрипел:

– Я хочу спать с Мэди…

В его голосе звучала едва сдерживаемая мольба, и моё сердце на миг сжалось. Я вопросительно взглянула на Остина, который откидывал спинку водительского сиденья, превращая его в нечто вроде импровизированной кровати. Но он лишь пожал плечами, словно говоря: «Почему бы и нет?» Никто не возражал, даже Джесси только кивнула и спокойно поменялась со мной местами, забрав себе один из спальных мешков.

По наставлениям Остина, я откинула спинку пассажирского сиденья и помогла Джесси улечься, накрывая её спальным мешком и вручая одну из немногих оставшихся обезболивающих таблеток. Видя, как она старательно прячет стон, когда дотрагивается до ноющей раны, я лишний раз порадовалась, что у нас есть необходимое лекарство. Хотелось верить, что оно поможет ей уснуть без мучительной боли.

Закончив эти нехитрые приготовления, я переместилась на заднее сиденье к Лео. Он был очень тихим: глаза его лихорадочно блестели, да и в целом он выглядел так, словно еле держится на ногах – впрочем, хотя бы не жаловался. Я аккуратно расправила наш с ним спальник, превратив его в подобие одеяла, и легла, стараясь прижаться ближе к спинке сиденья. Лео осторожно устроился передо мной.

Я укрыла нас обоих, обняв его как можно крепче: он нервно вздохнул, утыкаясь подбородком в край моей кофты. В груди шевельнулась тёплая волна нежности – мы были слишком истощены и испуганы, а объятия лучше любых слов дарили ощущение безопасности.

Сначала я дрожала, не то от ночной прохлады, не то от соскользнувшего напряжения, но спустя считанные минуты ощутила, как тело Лео начинает согреваться рядом со мной. Вскоре и меня тоже окутало приятное тепло. На мгновение я попыталась прислушаться к окружающим звукам: тихие пощёлкивания остывающего двигателя, шорох листвы, далёкие уханья каких-то ночных птиц. Но сонная усталость затягивала меня в свою мягкую пучину всё сильнее.

Почувствовав, что глаза слипаются, я позволила этому тёплому забытью взять верх. Мысли стали путаться, перескакивать с одного на другое, и, наконец, всё оборвалось: меня накрыл глубокий, тяжёлый сон, в котором на время исчезли тревоги, боль и страх перед новым днём.

***

Я проснулась от яркого солнечного света, который беспощадно лился сквозь замёрзшие окна машины, слепя мне глаза. Первые секунды я даже не могла понять, где нахожусь, но холод быстро вернул меня к реальности. Лео мирно посапывал рядом, укутавшись в спальник так, что снаружи виднелась только его взлохмаченная макушка. Я почувствовала, как замёрз кончик моего носа, и невольно поёжилась. В машине было настолько холодно, что дыхание оставляло белёсые облачка в воздухе.

Аккуратно освободившись из объятий Лео, я села, растирая ладонями застывшие и затёкшие плечи. Взглянув на переднее сиденье, я увидела, что Джесси всё ещё спит, её лицо было бледным и напряжённым даже во сне. А вот Остина в машине не оказалось. Нахмурившись, я тихо открыла дверь и выбралась наружу, осторожно перешагнув через край спальника, который свисал с кресла. Всё вокруг блестело в мягком утреннем свете: трава и листья на деревьях были покрыты тонким слоем инея, который искрился в лучах солнца, едва поднявшегося над горизонтом. Однако, красота этого момента не могла согреть меня, и я плотнее запахнула на себе кофту, продираясь сквозь ледяные порывы ветра.

Немного впереди, под разлапистым деревом, я заметила Остина. Он сидел на корточках у небольшого костра и медленно перемешивал что-то в кастрюле, откуда исходил невероятно аппетитный запах. Мой желудок тут же болезненно заурчал, а рот наполнился слюной. Я невольно сглотнула, и именно в этот момент Остин обернулся, заметив меня. Он коротко кивнул, подзывая к себе. Его лицо выглядело усталым и сильно бледным. Густая щетина покрывала подбородок, а под глазами пролегли тёмные круги. В этот момент на меня обрушилось острое чувство вины.

Его плечи казались согнутыми под тяжестью пережитого за последние дни. Нападение на Галену, трое детей, которых нужно кормить и постоянно защищать, и Роуз… Где она сейчас? Жива ли? В безопасности? Эти мысли закружились в голове, от чего хотелось зажмуриться и выкинуть их прочь.

Я подавила отчаянный вздох и, с трудом заставив себя выдавить улыбку, медленно подошла к дяде и опустилась на сухое бревно рядом. Почему-то в этот момент, я уже чувствовала, что для нас это утро, мягко говоря, не задалось.

– Доброе утро, – негромко произнесла я.

– Если только это утро можно назвать добрым, – сухо хмыкнул Остин, не отрывая взгляда от кастрюли.

– Тебе удалось хоть немного поспать?

Остин кивнул и зевнул так широко, что я невольно зевнула вслед за ним, прогоняя остатки ночной усталости.

– Самую малость. Шея и спина затекли и ноют после ночёвки на неудобном сиденье, но, по крайней мере, я чувствую себя чуть бодрее, – признался он, потягиваясь.

Наступила короткая пауза. Я не знала, что ещё сказать, но вдруг слова сами сорвались с моих губ:

– А может… ты научишь меня водить машину? – выпалила я, прежде чем успела подумать. Никогда раньше я не представляла себя за рулём машины. Даже сейчас мысль об этом казалась чем-то почти нереальным и абсурдным. Но этот новый, жестокий мир диктовал свои правила. Если я хотела выжить, если я хотела защитить Лео, мне нужно было научиться всему. Уметь освежёвывать кролика или запоминать названия столиц стран, которых уже не существует, было недостаточным для меня.

Остин удивлённо приподнял брови, но на его лице появилась тёплая ухмылка.

– Обязательно, милая, – он снова перемешал что-то в кастрюле, от которой тянулся тонкий столбик ароматного пара, и аккуратно накрыл её крышкой. – Когда доберёмся до Мэтью, хорошенько отдохнём и… отмоемся, – он демонстративно принюхался к своей подмышке и скривился, будто учуял что-то невообразимо противное. – Да, определённо сначала нужно помыться.

Из меня вырвался тихий смешок. Остин, казалось, тоже едва заметно улыбнулся. Как же